Михаил Васильев - В МАРЕВЕ АТОЛЛА (Сборник НФ)
— Весьма обычное посещение, — заговорил мистер Кэйл, — весьма обычное в тропиках. Особенно часто избытком любопытства отличаются осьминоги, но, как видите, в данном случае перед нами обыкновенный кальмар. Помнится, мистер Уэнделл, ваш кузен — специалист по головоногим?
— Да, мистер Кэйл, — отозвался Уэнделл, выпрямляясь и поправляя сбившиеся очки с толстыми квадратными стеклами, — мой кузен Бенедикт.
— Много их у него?
— Ему доставляют этих «кожаных фурий» со всего света. Нервные дамы и пожилые джентльмены среди его живых и заспиртованных экспонатов чувствуют себя словно в преддверии ада. Им нельзя не посочувствовать… Они отказываются переступить порог следующего зала, где он хранит свою, кажется уникальную, коллекцию, и с вымученной улыбкой, ссылаясь на занятость, просят проводить их до двери.
— А вы не смогли бы определить принадлежность нашего гостя к тому или иному роду, мистер Уэнделл, — продолжал Марби Кэйл, — или это составляет привилегию специалистов?
— Вы несносны, Марби.
— Мы совершим нашу прогулку по палубе или начнем препираться? — сердито вмешался Лэрой, тоже поднимаясь с колен.
Он брезгливо перевернул одно из обмякших щупалец, присматриваясь к розоватым присоскам в венце черных искривленных когтей.
— Их множество в здешних водах, больших и маленьких. В нашем со щупальцами, я думаю, футов восемь?
Чудовище слабо шевельнулось и подобрало в комок все десять «рук». Кальмар лакированным черным мешком лежал на боку. Лэрой погасил зажигалку, и глаза животного, обращенные к ним, засветились тусклым зеленоватым светом. Странными казались эти глаза. Они не были очень велики, как у большинства кальмаров и осьминогов, и сидели на длинных, плотных, обтекаемых стеблях, чем-то напоминая раздвинутые «рога» стереотрубы.
— Наш гость — обитатель больших глубин, — снова заговорил Марби Кэйл, — только там встречаются кальмары и рыбы с отведенными от туловища глазами, иногда похожими на телескопы.
— Вы не думаете о том, чтобы выбросить его за борт? — с неопределенной интонацией спросил Лэрой.
— Ни в коем случае! — запротестовал Кэйл. — Мы сохраним его для кузена Бенедикта. Кто поручится, что это не находка для почтенного джентльмена?
— Его действительно нужно сохранить! — поддержал Кэйла Уэнделл.
— К тому же, полагаю, он не доставит нам много хлопот. Мы постараемся сохранить его живым. Голосуем?
— В трюме «Аргонавта» хватит места, — вставил Уэнделл, — правда, наш уважаемый директор лаборатории мистер Брэдшоу будет весьма огорчен, когда пожалует полюбоваться морскими змеями и вместо них найдет там нашего галантного «полипа»…
— С Брэдшоу как-нибудь уладим, — задумчиво заметил Кэйл, — хотя приличным выкупом могут послужить лишь морские змеи. Только они могут смягчить сердце старого чистоплюя и заодно оправдать наш флирт с чарами Морфея. А Кузена Бенедикта (прозвище внезапно возникло само собой) с почетом водворим на более комфортабельное место, чем жесткие доски палубы. Он у нас молодчина! Жаловаться, надеюсь, не станет… А кальмар-то странный, Уэнделл. Вы ничего не потеряете и много можете выиграть в научном плане, занявшись им. На вашем месте я не упустил бы такой возможности.
— Вы так полагаете, Марби? — неопределенно отозвался Уэнделл.
— Поверьте, моя интуиция редко меня подводит…
Для начала они поместили кальмара в огромную бочку из под пальмового масла. Им хотелось составить предварительное мнение о милашке Бенедикте и его капризах и только потом выпустить в большой эмалированный бассейн, предназначенный для морских змей. Друзья пожелали кальмару спокойной ночи и поднялись наверх.
Кроме двух вахтенных, все провели ночь в безмятежном сне, убаюканные мерным покачиванием шхуны, стоящей На якорях.
Кузен Бенедикт вел себя примерно и не доставлял больших хлопот своим опекунам. Наутро они нашли его в бочке столь же черным, как и накануне вечером, и распорядились сменить воду.
— Удивительное дело, — заявил за завтраком Холт, — ваш питомец, мистер Кэйл, должно быть, всю жизнь провел среди людей. Рано утром, когда вы все еще спали, я приветствовал его словами: «С добрым утром, сэр! Как вы изволили почивать в вашем будуаре?!» Он выставил из воды оба глаза на стебельках, как какая-нибудь химера из сновидений перепившего черта, и с минуту проницательно изучал меня. На нем такой первосортный глянец!.. Преуморительный тип! Я предложил ему жевательную пастилку с запахом прокисшего торта — нет, он категорически отказался. Он выловил ее в воде и, захватив этак щупальцем, как бы случайно выронил за край бочки… Эй, послушайте, кок, вы не забыли накормить нового приятеля мистера Кэйла? Какого он мнения о вашей стряпне, Грегори? От возмущения он еще не покинул бочку? Я опасаюсь за его желудок. Ведь вы склонны все недоваривать.
— Нет, сэр, не забыл. Наш гость остался доволен, он с аппетитом убрал с десяток жирных селедок слабого посола, вымоченных в воде, и сделал заявку на вторую порцию. Тогда я дал ему свиной окорок, над которым он трудится и по сей час.
— Господи, — вырвалось у Холта, — святой мученик! Постарайтесь не доконать его, мистер Грегори. Воздерживайтесь от копченостей. Ну, с благословения божьего, действуйте.
А в это время в грязной тесноте трюма два приятеля — Рюпи и Клюни, слегка пошатываясь и потому снедаемые житейским нерассуждающим любопытством, топтались у бочки с кальмаром со свечой в руках. Оба молчали, вглядываясь в странные зрачки головоногого. Было что-то в полупризрачной глубине их, в пристальном, направленном на них, казалось, осмысленном взгляде, нечто, что словно завораживало и расслабляло. Слегка поташнивало и немного клонило в сон. Клюни медленно со вкусом зевнул. Рюпи перевел взгляд на спутника. Полуосознанные призрачные бледные образы возникали перед глазами в свете огарка свечи, пугающе надвигались из темноты трюма, дико гримасничая, и, полуоформленные, отступали и расплывались.
— Экое бесовское наваждение… — пролепетал Рюпи, и по спине его побежали мурашки, — и все корчатся, извиваются…
Приятели приутихли. Кальмар не спускал с них два своих телескопа, словно два спаренных орудийных ствола с наведенным в их головы прицелом. Из глубины подсознания поднимался бессмысленный страх.
— Уйдем отсюда, — почти жалобно выдавил Клюни, дотронувшись до руки приятеля. — Нехорошее это место. В этом чудище сидит дьявол.
— Вернемся к вопросу о змеях, — объявил после завтрака Уэнделл. — Надо на что-то решиться в этом смысле: останемся ли мы здесь или переправимся в другое место? Я за то, чтобы найти место поспокойнее…
