Мино Милани - Страна огромных следов
Мы спросили, где находится резиденция комиссара, и пошли по не мощеной пыльной улочке между рядами покинутых, обветшалых хижин к небольшому пригорку. Здесь стояла довольно приличная вилла, возле которой на длинном штоке болтался замызганный бразильский флаг.
Вокруг цвели высокие экзотические растения с длинными остроконечными листьями, похожими на кинжалы. В их гуще сидел метис в замусоленной военной форме, но без оружия. Заслышав наши шаги, он нехотя поднял голову и равнодушно посмотрел на нас.
Мы спросили у него, где комиссар. Двое журналистов, сказали мы, хотят видеть его. Он выслушал нас, прищурившись, и ответил:
— Господина комиссара нет. Он уехал, — и показал рукой в сторону реки. А потом снова опустил голову, как бы давая понять, что разговор окончен. Двери виллы были закрыты, окна тоже. Может, комиссар был в Марагуа, а может, следил за нами Впрочем, это ничего не меняло. Он не желал разговаривать с нами — вот и все. Мы ушли.
Несколько нищих полуголых ребятишек с непомерно раздутыми животами появились неизвестно откуда и окружили нас, ничего однако не говоря и не решаясь попросить милостыню. Дег раздал им жевательные резинки и мелочь. Они убежали.
— Напишите об этом, Мартин, — сказал Дег, глядя им вслед, — напишите, что здесь, в Марагуа, дети никогда не кричат и не смеются.
— Пойдем в гостиницу, Дег, — предложил я, — тут столько всего, о чем можно было бы написать. Но мы приехали сюда из-за Онакторниса, не забывай об этом.
Мы вернулись в гостиницу, и день этот, проведенный в ожидании вертолета, тянулся невероятно долго. Оказавшись среди этих туземцев, таких изнуренных и несчастных, таких непробиваемо равнодушных ко всему окружающему, мы почувствовали себя за пределами цивилизации: беспомощные люди перед страшным живым океаном джунглей и жалким форпостом рода человеческого, Бог весть какими силами поддерживающим свое существование. На что мы могли рассчитывать?
На заходе солнца, когда мы попытались купить что-нибудь на рынке, еще более молчаливом, чем прежде, мы встретили старика — того, которого комиссар, напугав, выгнал из гостиницы. Он быстро шел куда-то через площадь, но, увидев нас, внезапно остановился. Бросив в нашу сторону тревожный взгляд, он рысцой пустился по улочке, терявшейся среди хижин. Он уже готов был завернуть за угол и исчезнуть, когда мы окликнули его:
— Эй, дружище!
Он остановился, вздрогнув, словно в спину ему вонзилась стрела, и замер в такой позе. Когда же мы подошли, он, едва повернув голову, спросил шепотом:
— Почему вы так зовете меня?
— А что? Разве вы нам не друг?
Он повернул к нам свое иссушенное лицо и с такой горечью посмотрел на меня, что я невольно содрогнулся.
— Друг, — повторил он и сразу же отрывисто спросил: — Что вам надо от меня?
— Ничего, мы хотели только поприветствовать вас. Вчера вечером вы так поспешно скрылись… Он стиснул зубы, пожал плечами:
— Мне надо идти, — сказал он и хотел удалиться, но я удержал его за руку.
Я почувствовал, как он дрожит, увидел, с каким страхом он смотрит на меня. Этот человек был унижен, запуган, избит и доведен до такого состояния, что боялся даже поднятой руки. Мне стало невероятно жаль его.
— Вы что же, боитесь меня? — спросил я.
Он не ответил.
Тогда Дег, пытаясь улыбнуться, произнес:
— Мы хотим быть вашими друзьями.
— Друзьями! — сурово воскликнул старик и покачал головой. — Нет, друзей тут нет. Впрочем, — добавил он, помолчав, — если вы угостите меня
— Конечно. Пойдем выпьем.
Старик с удовлетворением усмехнулся:
— В Марагуа часто испытываешь жажду, — он сделал несколько шагов и вдруг остановился. — Нет, — воскликнул он, — не могу, господа… Я забыл, что должен завершить одну работу очень срочную…
— Но мы только по стаканчику
— Не могу, не могу, — волнуясь, повторил он и протянул дрожащую руку, словно отстраняя нас или умоляя не удерживать его. Мне показалось, старик хотел что-то сказать, но он резко повернулся и убежал. Дег, бросившийся было вслед за ним, сделал несколько шагов, остановился и покачал головой:
— Господи, да что с ним случилось?
— Обычная история — страх перед комиссаром.
Больше мы ни о чем не говорили и вернулись в гостиницу. Дег занялся фотоаппаратами, а я принялся за свои заметки. Хозяин гостиницы притворился, будто не видел нас, так же вели себя и слуги. Я избил человека, нанятого комиссаром, и поэтому причинил им немалое неудобство. Но они не решались выгнать меня
.
Мы оставались в нашей комнате уже часа два, как вдруг кто-то легонько и осторожно постучал в дверь.
— Можно войти? — услышали мы голос старика. Дверь приоткрылась, и мы увидели его иссушенное лицо. Он натянуто улыбался.
— Господа я был весьма невежлив утром… Хотя и хотел принять ваше приглашение… Теперь же я закончил работу, которую должен был сделать и… И вот я пришел.
— Входите, входите, — пригласил я. — У нас есть шотландское виски.
Он проворно вошел в комнату.
— Вы сказали — шотландское виски? — переспросил старик, глаза его заблестели, и он протянул руки. Я утвердительно кивнул, достал бутылку и передал ему.
— Судите сами.
Он взял бутылку, приподнял, посмотрел на просвет и, задрожав, пробормотал:
— Шотландское виски О да… да… Именно такого цвета… — Он вынул пробку и принялся нюхать, глубоко вдыхая и закрывая глаза, словно в трансе: — Да, шотландское виски, конечно… Этот запах — Он наполнил до краев бумажный стакан, который протянул ему Дег, и поднес ко рту. Одним глотком опустошил его и на какое-то мгновение замер с остановившимся взглядом, потом закашлялся и, схватившись за живот, согнулся пополам: — Настоящее, настоящее шотландское виски! — повторил он, поднимая на нас глаза, в которых стояли слезы. — Вот уже девять лет, как я не пил его! — Он отер губы тыльной стороной руки. — Меня зовут Савиль, — сказал он взволнованно. — Самюэль Савиль, диплом парижского университета Сорбонна. Врач-хирург, да, да… Хороший хирург, думаю… А можно еще немного этого вашего шотландского виски, друг?
Я протянул ему бутылку.
— Меня зовут Купер, для вас — Мартин. А это Альдо Даггертон.
— Зовите меня Дет, — с улыбкой предложил фотограф.
Старик, не обращая на нас внимания, налил себе второй стакан:
— О, конечно, очень приятно — Он так же одним духом выпил еще и затем, глядя на бутылку, сказал: — Действительно хорошее виски, а? Удивительно. до чего благотворно оно действует, не правда ли удивительно?
Пожалуй, этого уже было достаточно.
— Что вы пришли сообщить нам, Савиль? — поинтересовался я.
