Глеб Голубев - По следам ветра
И тут движение на экране прекратилось, как бывает в кино, когда вдруг застрянет пленка.
Телевизор выключили. Голубой экран померк. Мы зашевелились, щурясь от яркого света и распрямляя затекшие шеи и спины.
На столе разложили морскую карту, и Василий Павлович с капитаном начали совещаться.
- Мы стоим вот здесь, - пометил капитан на карге красным карандашом. Весь этот район осмотрен. Дальше глубина увеличивается. А что, если нам продвинуться сюда. и осмотреть склон банки?
- Но ведь осколок мы подняли с глубины восемнадцати метров, - задумчиво сказал профессор. - Какой же смысл лезть на большую глубину?
- Мы тут доставали такие горшки и с глубины тридцати метров.
Горшками наш бравый капитан непочтительно называл амфоры!
- Что же, здесь не один, а несколько кораблей утонуло? - пожал плечами Кратов.
- Вряд ли, но даже обломки одного корабля могли оказаться на разной глубине, - капитан острым кончиком карандаша водил по тонким линиям, обозначавшим на карте перепады глубин. - Корабль, если он тут затонул, видимо, наскочил на банку. Это сейчас она ограждена вехами, а тысячи лет назад, тут, конечно, плавали наугад, вслепую. Склоны банки довольно крутые. Видите, как быстро возрастают глубины? Обломки судна должны были, конечно, постепенно падать с уступа на уступ, и теперь их надо искать у подножия банки, где-нибудь вот здесь.
- Пожалуй, резонно, - сказал после долгого раздумья Василий Павлович и посмотрел на капитана. Тот молча кивнул и стал выбираться из-за стола.
- Сейчас перейдем на новое место. Только без меня не включайте. Я все растолкую помощнику и сразу вернусь.
Видно, его здорово захватили картины подводного мира. Я бы не удивился, если бы наш капитан пожелал принять участие в следующем погружении с аквалангом, хотя он, пожалуй, и староват уже для этого.
Заработала машина. Властный голос вахтенного потребовал на палубу всех матросов. В кают-компании стало попросторнее.
Капитан вернулся быстро и снова занял свое место напротив экрана. Переговорные трубки с мостика л из машинного отделения проведены и в кают-компанию, так что он мог отдавать распоряжения прямо отсюда.
Снова засветился экран. Опять замелькали на нем рыбешки и медузы. Но мы уже не обращали на них внимания. Все ждали, когда же появится дно.
И вот оно выплывает из сумрачной глубины, постепенно заполняя весь экран.
- Лево руля, - сказал негромко капитан в переговорную трубку, словно опасаясь вспугнуть очарование этой картины.
Дно на экране телевизора начало медленно поворачиваться, повинуясь команде.
- Так держать. Малый вперед, самый малый... Снова полная иллюзия, будто это мы все, погрузившись в воду, плывем над самым дном, обшаривая глазами каждый бугорок и кустик водорослей. И вдруг дно куда-то исчезло, провалилось. Обрыв!
- Стоп машина! - торопливо вскрикнул капитан. Костя склонился над пультом управления, колдуя с бесчисленными рукоятками, чтобы приемная камера там, на глубине, повернулась объективом к склону обрыва. Кто-то подсвечивал ему карманным фонариком.
Камера повернулась, и мы увидели на экране скалистую неровную стену обрыва. Местами за нее каким-то чудом цеплялись водоросли.
- Спускайте, - дрогнувшим голосом сказал Кратов. Камера, покачиваясь, поползла вниз вдоль отвесной стены.
Изображение на экране было черно-белым, поэтому перемены в цвете от глубины погружения не ощущались- Только все меньше и меньше росло водорослей да реже мелькали рыбешки. И постепенно темнее становилось изображение: лампам все труднее было пробивать сгущающуюся подводную тьму. Но вдруг экран заметно посветлел.
- Сейчас будет дно, - громко сказал Аристов. Он никогда не упустит случая щегольнуть своими знаниями подводных глубин.
В самом деле: посветление говорило о близости дна, отражавшего рассеянный в воде свет солнца. Костя осторожно повернул камеру, и мы увидели небольшой кусочек морского дна, площадью, наверное, в десять квадратных метров, не больше. Дальше все пряталось в темноте. Наши глаза быстро обшарили все, что умещалось на этом маленьком участке, освещенном мощными прожекторами: два обломка скалы, торчавшие из песка, одинокая актиния, лениво колыхавшая щупальцами, и небольшой песчаный бугорок.
...Он сразу привлек мое внимание своей странной продолговатой формой. Что там под песком? Обломок скалы? Или амфора? Во всяком случае, бугорок явно что-то таил в себе, иначе море давно бы сровняло его с песчаной поверхностью дна. У меня прямо зачесались руки.
Бугорок привлек не только мое внимание; Миша Аристов вскочил и, нарушая благоговейную тишину, торопливо сказал:
- Надо немедленно проверить, что там. Василий Павлович, разрешите мне нырнуть!
- Почему именно тебе? - вскипела Светлана.
Но Кратов остановил их поднятой рукой.
- Тише, тише... Трофим Данилович, какая тут глубина? - повернулся он к капитану. Тот не успел ответить. Его опередил акустик, сообщивший показания своих приборов:
- Глубина двадцать девять метров!
Кратов на минутку задумался, закусив губу. Мы все пятеро смотрели на него умоляюще. Было очевидно, что ему самому страсть как хочется разворошить этот загадочный бугорок. Но он не решался посылать нас на такую глубину без тщательной подготовки.
- Василий Павлович, ведь мы же ныряли, когда учились, и глубже, - умоляюще сказала Светлана.
Кратов посмотрел на нее, потом на капитана, нахмурился и стал рыться в своей неразлучной сумке.
Что он искал?
Василий Павлович достал из сумки инструкцию и начал сосредоточенно изучать таблицу декомпрессии. Что там изучать? Каждый из нас наизусть знал, сколько минут можно пробыть в акваланге на той или другой глубине и как следует потом подниматься, чтобы не заболеть кессонной болезнью.
- Хорошо, - наконец сказал он. - Только будем строго придерживаться инструкции. Находиться на такой глубине следует не более пятнадцати минут и четыре минуты подниматься на поверхность...
- Почему пятнадцать? Можно и двадцать пять, - перебил его я, отлично помня таблицу.
- Потому что я так приказываю, - строго оборвал меня Кратов. - Ясно? Погружается Аристов, страхуют его Козырев и Смирнов.
Мишка и Борис вскочили и бросились к двери. А я мрачно посмотрел им вслед и сказал:
- Василий Павлович, я не могу страховать, у меня что-то голова болит...
Кратов внимательно посмотрел на меня и ответил:
- Хорошо, вторым страхующим назначается Борзунов.
Обрадованный Павлик побежал на палубу. Не знаю, чему они с Борисом так радовались. Если б нам разрешили нырять, а то страховать этого выскочку Аристова, который всегда успевает выхватить себе задание поинтереснее.
