Дэйв Дункан - Герой !
Он так и не придумал, как пролезть в Форхил; он мог бы прорваться силой, но только не в торче, конечно.
Точно! Поехали... Несмотря на то что так, как сейчас, было подобраться удобнее всего, все-таки еще высоковато - но все равно он переключился на ручное управление и вошел в штопор.
Через две секунды на всех приборах, верные себе, как и вчера, позажигались красные лампочки, и завыла сирена. Пожалев, что не захватил теплой куртки, он застегнул пуговицы на рубашке и застыл в ожидании.
- Внимание 80-775! Внимание 80-775! Вы проникли на закрытую территорию.
Через три минуты начнутся действия. Внимание...
Он позволил голосу орать, считать секунды, а сам следил по приборам за скоростью и изменением высоты. Слишком быстро... Он устроился поуютнее, но в разреженной атмосфере торч способен только трястись. И очередные предостережения появились на дисплее... Пройдет минуты две, и оборонительная система возьмет управление на себя, развернет торч и отправит его назад. Вчера так происходило неоднократно. Три раза. Три раза он пытался, и три раза оборонительная система выбрасывала его на расстояние в час полета. Сегодня он не имел намерения спорить.
Одна минута... Он включил выход к сети, звуковой и визуальный.
Предостерегающий голос перешел на шепот. Экран оставался пустым.
- Форхил. Тэм, это Ваун. Мне необходимо переговорить с тобой. Я один и без оружия. Я приближаюсь, Тэм!
Когда он отсоединился, крик возобновился. На приборной доске загорелась надпись: "Тревога". Ушами не шлепают. Теперь в любую секунду он может почувствовать, как захромает управление, что будет значить, что оборонительная система взяла его на себя. Правой рукой он вытащил из кобуры пистолет, наклонился и нажал пальцем клавишу "Спуск".
- Отказ! - завопил громкоговоритель, заглушив даже сирену. Загорелись все индикаторы и надпись "Самоубийство" в том числе.
- Вперед, сукины дети, - пробормотал Ваун, погрозив приборной доске пистолетом, и стал ждать. И ждать...
Ожидание? Ожидание - это медленная смерть и хуже, чем смерть. Более изощренной пытки не было ни в кошмаре пропитанной кровью истории церкви, ни в анналах Расовых Войн.
В кабине полуночная мгла, полная таинственных грузных форм. Там и тут радужный отсвет приборных огоньков озаряет то ухо, то лоб, то движущуюся руку.
Посреди этого склепа узкий круг горбатых упырей, экипаж, все на местах две женщины и четверо мужчин, внимательны, как музыканты, исполняющие старинный шедевр. Бубнят голоса, людские и механические, отдельные слабые звуки тонут во всеобщем гуле. Мигают экраны.
Шаттл ультийского командования "Либерти" на орбите...
Ваун измучен перегрузкой: новая с иголочки форма хрустит при каждом движении и режет в паху, устрашающие свидетельства его звания поблескивают на плечах, пахнет металлом и воздухом многоразового использования, от искусственной гравитации кружится голова, еще больше она кружится от того, что он видит перед собой в аквариуме дисплея биллион звезд, сияющих во всем своем великолепии.
Это не доггоцевский сим. Это все на самом деле. Он выскочил на этой бутылке из горлышка пусковой установки в Хайпорте, вперед, в открытый космос.
Мэви не сказала "до свидания". Не было "до свиданий". В тот момент, когда прочие члены экипажа целовались на прощание с любимыми, он торчал один. Ему сказали, что она уехала из Хайпорта. Лучше об этом не думать.
Где-то там Q-корабль - название неизвестно, экипаж неизвестен, пункт отправления - Авалон. Может быть. Братство. Он его не видит, а приборы утверждают, что может. Хрустально-электрические мозги не принимают во внимание, что командир новичок.
Он, конечно, может переключиться на инфракрасный. Q-корабли всегда разогреты, и в инфракрасном диапазоне его можно найти. Ощущение почему-то такое, что тебя дурачат... Он продолжает поиски.
Самое странное и самое мучительное из чувств - чувство отчуждения обретшего власть. Ответственность. Возбуждение пульсирует в висках, кислота курсирует по венам, комок льда в животе. Пятеро из шести спейсеров настоящие.
У них звездочки космических странников на лацканах, и о происходящем они знают, наверное, раз в десять больше него. Доггоц они покинули как минимум лет пять назад, раньше него, а Ульт достаточно велик, чтобы у только что получившего звание прапорщика была возможность представиться коммодором.
На него смотрят в ожидании указаний. Ни намека на то, что заурядная на вид миссия угрожает всем смертью, подобно клочку приближающейся тучи, вестнику зимы. Они, должно быть, ума не приложат, почему высокопоставленного коммодора поставили у руля какого-то жалкого суденышка, почему он так панически торопится войти в контакт, но ни один из них ни малейших подозрений не выказывает. Видно, не продемонстрировал он пока своего невежества и неопытности, а больше ничего и не нужно. Все пятеро доверили свои жизни его фальшивым знакам отличия; они будут беспрекословно ему подчиняться.
Он обращается к приборной доске с просьбой дать картинку с большим увеличением, по неизвестным причинам тревожась, не услышит ли его кто. Все заняты своим, и дела никому нет до того, что там нужно их командиру от приборной доски. Они не догадываются, что он никак не может отыскать Q-корабль.
Так до сих пор и не отыскал!
Ваун оглядывает тьму вокруг себя, тени лиц. В дальнем конце поблескивает пара глаз... Йецер следит за ним. На каждом корабле обязательно присутствует гражданский чиновник, но не из этого же ведомства, и кроме того, они обычно ничем не занимаются до контакта. А этот уже погружен в работу. Его обязанность - следить, чтобы Ваун не переходил рамок. Расположение мест на этом корабле нестандартное, и они сидят прямо напротив друг друга. Он, может быть, уже навел на Вауна дуло пистолета. Низкоскоростного, спейсеровского, с мягкими, безвредными для оборудования и металлического корпуса, но способными словно скатерть расстелить человеческие мозги пулями.
Наверняка ему приказано пустить свое оружие в ход до окончания полета, вне зависимости от того, что случится с Q-кораблем.
Ожидание.
Совестно за тяжесть в груди, за сухость во рту.
Он украдкой посматривает в дальний конец кабины. Йецер по-прежнему таращится на него. Следит. Прошедшие пять лет были ласковы с офицером службы безопасности Йецером, ныне коммодором Йецером. А сегодня он облачен в скромное оперение гражданского чиновника Йецера. Познакомившись с Вауном, он резко пошел в гору. Сбросил много кусков своей туши, ни один из которых никогда не изобиловал особенным количеством жира. То ли в его обязанности не входило пугать людей, то ли его пост был столь высок, что для того, чтобы показать свою крутизну, ему мускулы не требовались. Он по-прежнему высок, и почему-то размеры его костей без болтающегося на них мяса впечатляют только больше. Он по-прежнему смугл и подозрителен. Он по-прежнему внимательно смотрит.
