Андрей Нимченко - Нф-100: Псы кармы, блюстители кармы. Весь роман целиком
Славик хмыкнул, почесал подбородок:
- Откуда в тебе такая уверенность, Дед? Не супермен, чай - шестой десяток разменял, а лезешь в дела, где шею свернут, не заметят.
- Пока же не свернули... - усмехнулся Торм.
- Что и удивляет. У людей, вроде тебя, должна быть либо вера сильна, либо тузы в рукаве. Так что у тебя?
- И то, и другое.
Славик одарил его еще одним внимательным взглядом и поднялся с травы.
- Удачи.
Стычка с Корявым случилась на третий день пребывания Торма в лагере. Серьезных физических наказаний, побоев и прочего в "деловом предприятии" Фука обычно не допускали - люди стоили денег. Но возникновению небольших "партий силы" надсмотрщики не мешали. Как в любом закрытом обществе (вроде школы или тюрьмы) хозяину были выгодны эти "Корявые" - они держали в узде остальных. У Корявого, заправлявшего в бараке Торма, было лицо пропойцы и сработанные до желтого рогового нароста костяшки кулаков. Конфликт с ним вышел у Торма из-за старика-соседа. Звали его Ильей Игнатовичем, когда-то он был обеспеченным человеком, но катастрофы последних лет лишили его достатка, здоровья, семьи, и, в конце концов, крова над головой. У Игнатыча были больные легкие - он курил как паровоз. В лагере Фука сигареты являлись своего рода разменной монетой - по нескольку пачек "Примы", "Житана" выдавали раз в неделю за хорошую работу, и на них можно было "купить" кое-какие услуги и вещи, необходимые в обиходе, к примеру, безопасную бритву или расческу. Корявый регулярно отбирал у Игнатыча его табачную "пайку". И это было даже неплохо - Торм заметил, как тонки у того защитные волокна линий судьбы в области легких. Без курева они хотя бы не рвались и со временем могли восстановиться. Но в тот раз Игнатыч не получил пайки, надсмотрщик наказал его за что-то. Старик трясся весь день, ожидая вечернего визита "пахана". И не ошибся. Узнав о том, что "дань" выплачена не будет, Корявый наотмашь хлестнул его по лицу. Капли крови долетели до койки Торма, тонкая струйка, как очередь из трассирующих пуль, прочертила наискось его подушку. Игнатыч свалился на пол и сжался в комок, не пытаясь подняться. Но подонку унижения старика оказалось мало.
- Через неделю отдашь вдвойне, - сказал он.
- Я н-не см-могу, - выдавил Игнатыч.
- Работай лучше или продай чего-нибудь. Не отдашь, зубы выбью. Без зубов работать можно, - он захохотал над своей шуткой - расправа не помешала бы Игнатычу выдавать дневную норму. А значит, охранники вмешиваться не станут.
Двое парней, пришедших с "паханом", добавили к разнесшемуся по бараку гоготу свои голоса. Остальные потупили глаза.
- А что если я предложу тебе свои сигареты? А ты оставишь старика в покое. То есть, бери все наши сигареты, но только те, которые нам дадут. И никаких "норм" и "долгов".
Корявый с удивлением глянул на Торма - далеко не каждый из здешних обитателей рисковал заговаривать с ним, а тем более вести речь о сделке. Он обогнул деревянные лежаки и встал перед ним, скрестив руки на груди. Пальцы с шишками на суставных сочленениях, выбитые от многочисленных "наставлений", ритмично похлопывали по бицепсам.
- Еще один дед, который хочет быть мне должен, - наконец, негромко сказал Корявый, - Я думаю, ты и так станешь отдавать мне свои сигареты. А если захочу, пойдешь парашу почистишь... языком.
Он взял Торма за грудки и попытался притянуть к себе, но не смог. На рябом лице "пахана" отразилось недоумение. Он сделал еще одну попытку, но руки отказывались слушать хозяина.
Если транс не желает вредить, он может достигнуть цели с помощью трюков. Это требует немалого умения и постоянных тренировок, но зато избавляет от применения грубой силы. Осторожно раздвинуть защитные линии, оплетающие руки, свернуть их до самых плеч, будто закатываешь противнику рукава рубахи - и каким бы сильным тот не был, руки перестанут подчиняться ему. Если продержать "рукава" в таком состоянии подольше, восстановиться потом будет сложно. Но Торм не хотел поступать с Корявым слишком жестоко, какой бы сволочью тот не был. Достаточно небольшой демонстрации.
Он с интересом наблюдал за реакцией громилы. В душе Корявого уже поселился страх. Торм видел этого черного червя, присосавшегося между пупком и промежностью "пахана" - он пил из него силы, за считанные секунды вырастая в разы. Вскоре, если Корявый не обуздает его, червь станет огромным и может просто убить.
- Я верну твоим рукам силу, - очень тихо сказал Торм, - условия прежние. Все сигареты тебе и ты оставляешь нас в покое. Это что касается меня и Игнатыча. Но если узнаю, что ты лупишь еще кого, сделаю так, что ты не сможешь поднять руки до конца жизни.
Должно быть, их дуэт выглядел нелепо. Уродливый громила, склонился над мужчиной в возрасте, уцепился за его ворот и, не отрывая глаз, внимает тому, что тот говорит.
- Кореш! - окликнул Корявого один из его спутников, - Чего ты там?
Корявый не отвечал, он смотрел на Торма, как воробей на змею.
- Я сейчас тебя отпущу, - продолжил его мучитель, - затем встану, будто ты меня поднял - это чтобы ты смог сохранить лицо. Не пугайся слишком, завтра руки придут в норму.
Он позволил защитной оплетке вернуться на место - голубые светящиеся линии проворно обвили узловатые конечности.
- Пошел, - приказал Торм, начиная подниматься.
Корявый медленно разогнулся вместе с ним...
Глава 9.
Сван.
- Ты видишь, Вань? - голос у Мея был такой, будто он не говорил, а глотал раскаленные угли.
Мне тоже было страшно - я едва удерживался, чтобы не напустить себе в штаны. Огромная серая тварь приближалась, поводя по сторонам песьей мордой. Ищет, откуда шел крик - понял я. Бежать отсюда! - этого хотелось больше всего. Удерживало лишь одно - а что если этот фантом, демон, адский пес, летающий тролль или еще кто, реагирует именно на движение.
- Вижу, - прошептал я, - что делать будем?
- Господи, зачем я переехал из Назрани в этот сумасшедший Краснодар, - вдруг тихонько запричитал Мей, - ну и что, что у нас стреляют. Зато призраков я ни разу не встречал. Там хорошо, курицы по городу ходят... - кажется, моего друга с испуга понесло, - курица, это вообще священное животное - прямо за дворцом президента хибара такая всегда стояла с курятником - уссаться можно!
- Мей, соберись, - прошипел я, - только истерики твоей не хватало...
Он перевел дух и кивнул, белыми глазами вперившись в приближавшуюся фигуру. Бац поворачивал голову то к нему, то ко мне, с плохо скрываемым беспокойством. Мне вдруг стало стыдно - я заметил, что мы с Меймуном инстинктивно пытаемся скрыться за его широкой спиной. Как за рифом, который защитит от порывов ветра. Только вот этот ветер, если он угрожает нам, опасен и для самого Баца. Никогда больше не буду дразнить его "толстяком", честное слово...
