Вернор Виндж - Война с "Миром"
— голографические игры или что-нибудь еще. Здесь лежало так много всего, что можно было составить себе огромное состояние, и никто не заметил бы, что чего-то недостает.
Последние посетители уехали около полуночи. Вили сидел, скорчившись у окна своей комнаты на чердаке, и наблюдал за их отъездом. Гости быстро исчезли на темной тропе, а вскоре стих и стук копыт. Вили подозревал, что, как и все остальные, эти трое покинули главную дорогу и продолжали путь по какой-то только им известной тропинке.
Вили не пошел спать. Медленно тянулись часы, и луна занимала свое место на небе, а он все пытался разглядеть знакомые места на побережье, однако опустился туман, и был виден только Ванденбергский Купол. Вили дождался предрассветного часа. Снизу не доносилось ни звука, лишь легкое жужжание насекомых нарушало тишину. Если он хочет получить часть сокровищ, лежащих на столе у входа, в свою собственность, нужно действовать сейчас, не обращая внимания на то, что светит полная луна.
Вили скользнул вниз по лестнице, рукой касаясь рукояти ножа — не того, конечно, которым он напугал Ирму, тот он демонстративно ей отдал, а короткого разделочного тесака, который ему удалось стащить на кухне. После памятной ночи на веранде он больше не видел таинственного призрака. Вили почти удалось убедить себя, что это был обман зрения или какая-нибудь голографическая картинка, предназначенная специально для того, чтобы пугать людей. И тем не менее у него не было никакого желания оставаться в этом особняке.
Сокровище лежало на своем месте и сверкало в лунном свете. Сейчас оно выглядело даже прекраснее, чем при электрическом освещении. Где-то далеко Билл перевернулся на другой бок и захрапел. Вили очень тихо наполнил свой мешок самыми маленькими и самыми ценными, с его точки зрения, предметами, разложенными на столе. Ему было очень трудно сдержать свою жадность, но он остановился, когда мешок был всего лишь наполовину заполнен. Пяти килограммов вполне достаточно! Это все равно гораздо больше, чем старый Эбенезер платил людям нделанте за целый год! Теперь оставалось выйти через заднюю дверь, обойти пруд и подобраться к тайнику.
Вили тихонько вышел на веранду, и у него отчаянно забилось сердце. Последняя возможность для призрака напасть на него.
Dio! «Dio! (исп.) — Господи!» Там на самом деле кто-то есть. Стараясь не дышать, Вили замер на месте. Это был Нейсмит. Старик сидел в плетеном кресле, завернувшись во что-то теплое, чтобы уберечься от ночной прохлады. Казалось, Нейсмит смотрел на небо — не на луну, поскольку находился в тени, — значит, это вовсе не засада. Тем не менее Вили покрепче сжал рукоятку ножа и, подождав немного, снова двинулся вперед, в сторону пруда и подальше от старика.
— Иди сюда и сядь рядом со мной, — не поворачивая головы, сказал Нейсмит.
Вили чуть не бросился бежать, но потом сообразил, что если старик сидит тут и рассматривает звезды, то и он вполне может объяснить свое появление на веранде теми же причинами. Он опустил свой мешок с сокровищем в тень и подошел к Нейсмиту.
— Вот так, хорошо. Садись. Что ты делаешь здесь так поздно, юноша?
— То же, что и вы, господин… Вышел посмотреть на звезды.
Что еще здесь мог делать старик?
— Хороший повод.
Тон оставался нейтральным, и Вили не мог сказать, нахмурился Нейсмит или улыбнулся; ему едва был виден профиль старика. Рука Вили нервно сжалась на рукояти ножа. Он никогда раньше никого не убивал, но ему было хорошо известно, как наказывали за грабеж.
— Я не наслаждаюсь видом неба, как таковым, — продолжал Нейсмит, — хотя оно очень красиво. Особенно я люблю утро и поздний вечер, потому что в это время видны… — снова возникла характерная пауза, когда казалось, что он ищет подходящее слово, — спутники. Видишь? Вот и сейчас можно разглядеть сразу два.
Нейсмит показал ближе к зениту, а потом махнул рукой в сторону горизонта. Вили проследил взглядом и увидел крошечное пятнышко света, которое медленно и свободно скользило по темному небу. Слишком медленно для самолета или, тем более, метеора: это была утренняя звезда, конечно. На мгновение Вили почудилось, будто старик собирается показать ему что-то действительно волшебное. Вили пожал плечами, и Нейсмит каким-то образом умудрился заметить его жест.
— Не производит особого впечатления, да? Когда-то там находились люди. Теперь нет.
Вили с трудом скрыл усмешку. Как такое может быть? Самолет по крайней мере можно разглядеть, а эти маленькие огоньки похожи на бессмысленные звезды. Но он ничего не сказал, и наступила долгая тишина.
— Ты не веришь мне, Вили? А ведь это правда. Там находились мужчины и женщины — так высоко, что отсюда невозможно разглядеть форму их летательного аппарата.
Вили расслабился, сидя на карточках перед стулом старика.
— Тогда, господин, я не понимаю, что держит их наверху. — Вили постарался, чтобы его голос звучал кротко. — Даже самолет должен спускаться вниз, чтобы заправиться топливом.
Нейсмит засмеялся.
— И я слышу это от мастера игры в «Селесту»! Подумай, Вили. Вся вселенная — это грандиозная игра в «Селесту». Движущиеся пятнышки света на самом деле вращаются вокруг Земли, точно так же, как планеты на дисплее.
Великий Бог! Вили плюхнулся на каменный пол. У него даже закружилась голова. Небо больше никогда уже не будет прежним. В космологии Вили — до этого момента — Земля была плоской. А теперь, совершенно неожиданно, он обнаружил, что попал во внутренний космос «Селесты», где ему суждено остаться навсегда и где нет ни верха, ни низа, а есть только источник мощных сил тяготения — Земля, вокруг которой вращаются Луна и звезды. Теперь он не мог не думать о бесконечном пространстве: он слишком хорошо представлял себе «Селесту». Ему вдруг показалось, что он стремительно уменьшается, превращаясь в нечто, мало отличающееся от нуля.
Его разум заметался в темноте, в мучительной сложности открывшихся явлений, а над головой раскинулось ночное небо. Значит, все эти предметы имеют собственную гравитацию, и все они движутся под влиянием, пусть даже совсем небольшим, остальных объектов. Образ Солнечной системы, не слишком отличающийся от реального, начал медленно формироваться перед мысленным взором парнишки. Когда Вили наконец заговорил, его голос был тихим, и ему больше не требовалось имитировать смирение.
— Выходит, игра показывает те путешествия, которые люди совершали на самом деле? На Луну, на эти движущиеся звезды? Вы.., мы.., можем это делать?
— Мы могли это делать. Вили. Мы могли делать это и многое другое. Но не можем теперь.
— Почему?
