Андрей Дворник - Голому – рубаха
– Придется в скафандре ходить; скафандр же они не прокусят?
– Нет, конечно. Но там, кроме змей, и другая живность есть; те же королевские чекисты; штатом на порядок большим, чем на Изимбре.
– И на целой планете для нас не найдется местечка, – недоверчиво произнес Порнов, – чтобы тихонько сесть и отдышаться?
– Ну, почему же? На полюсах, например, пусто; ни змей, ни чекистов… На экваторе вот тоже… Оно и понятно – там минус семьдесят и плюс семьдесят; самое место для таких сумасшедших, как мы с тобой!
– То есть – согласна?
– А то!
Порнов забрался в кресло; Мич уселась ему на колени.
– Ты бы хоть скафандр сменил, – проворковала она, устраиваясь поудобнее, – я вся в саже испачкаюсь…
– Сейчас же пойду и поменяю, – с готовностью согласился Порнов, обнимая девушку за талию.
И наши друзья закрепили достигнутое согласие очень дружественным и оч-ч-чень продолжительным поцелуем.
Глава 7. Луч Захвата
Воцарившуюся тишину разрезал писк буззера на пульте.
– Так, куда это я собрался? – туманно глядя мимо Мич, поинтересовался Порнов.
– Ты в астероиды собрался, – Мич, как и все девушки в подобных ситуациях, пришла в себя быстрее бой-френда; спрыгнула с Порнова и подтолкнула его к пульту. – Вместе со мной и всем кораблем впридачу.
– Мы едем, едем, едем в далекие края, – напевал Порнов, переходя от экрана к экрану, – веселые соседи, хорошие друзья…
– Перегрузки будут? – спросила Мич.
Порнов, не отрываясь от дисплея, кивнул головой.
– Тогда вопрос, – как ложе… тьфу, кресло делить будем; во втором же штурман расселся?
Порнов озабоченно оглянулся.
– Жучка – забияка, – пробормотал он. – Пограничный пес Алый…
Надо было его сразу в скафандр упаковать и в космос на фале выбросить; волокся бы сейчас за нами, как положено, на поводке.
Придется мне, принцесса, не по-джентельменски с тобой поступить.
Я бы и рад тебя в кресло пустить, да боюсь, не справишься ты с кораблем; тем более в астероидах. Я сам, на что парень крепкий, при пяти «жи» ни за что не возьмусь этим драндулетом стоя управлять.
Надевай колпак, ложись на пол и скажи компьютеру своего скафандра, чтобы давал анестезию. Только не переборщи, а то отравишься!
– Не царское это дело – на полу валяться, – заметила Мич; но спорить не стала.
Порнов тем временем закончил работать с дисплеями; с опаской подобрался к штурману и осторожно стащил у того свой шлем с головы. Понюхал его – и состроил брезгливую гримаску.
– Где-то тут у нас ветошь валялась, – оглядываясь по сторонам, сказал он. – Псиной воняет, спасу нет; хоть бы изнутри протереть.
– Ты же хотел скафандр на новый поменять, – настойчиво напомнила Мич. Свою скомканную рубашку она запихала глубоко под кресло; не хватало еще, чтобы чужой – да еще мужчина – рылся в ее грязном нижнем белье. – Возьми новые скафандр со шлемом – и дело с концом.
– Тоже выход, – неохотно согласился не привыкший менять свои намерения Порнов и принялся расстегивать застежки. – А-а-а, черт!
Тут на животе разъем оплавился…
Порнов безуспешно попытался открыть разъем руками; затем вытащил из кармана космическую отвертку и начал ковырять ей; прищемил палец и уронил отвертку на пол; нагнулся, чтобы поднять ее – и обнаружил под креслом рубашку.
– Так вот где она! – радостно воскликнул Порнов, вытягивая рубашку наружу и приноравливаясь запихнуть ее в шлем.
– Порнов! Это же мое белье; оставь ты его в покое, – посоветовала Мич; без особого, впрочем, энтузиазма.
– И верно! – удивился Порнов, держа комбинацию за бретельку. – Ну, тогда совсем другое дело!
С этими словами он выдрал из рубашки чистый лоскут размером с мужской носовой платок; аккуратно сложил его вчетверо и сунул в карман на бедре.
– Сексуальный маньяк; фетишист – вуайерист, – сказала девушка. – Еще вон бретельку оторви!
– Я не фетишист, – заявил Порнов. – Скорее, я рыцарь печального образа…
Он хладнокровно скомкал драные остатки рубашки, засунул в шлем и принялся возить там ими.
– Должен же быть у меня какой-то амулет; цветочек там, платочек или локон волос… С цветами у нас – проблема, с локоном – тоже; пусть хоть платочек будет на память. Мало ли что случится; вдруг разведут нас пути-дороги и не встретимся больше; буду я старенький-седенький детям сказки рассказывать: «А вот этот платочек мне подарила одна заграничная принцесса; он до сих пор хранит аромат ее тела… напополам с машинным маслом.»
– Старенький – да, – прошипела Мич. – Но не седенький, а лысенький!
Порнов и глазом моргнуть не успел, как она обеими руками вцепилась ему в волосы. Порнов вскрикнул, бросил шлем и принялся отрывать девушку от себя.
– Сейчас я себе тоже талисман заведу, – бормотала Мич, больно дергая Порнова за его черную гриву. – Тоже локон; нет – два; нет – кило шерсти надеру и варежки свяжу… длинными одинокими зимними вечерами!
Некоторое время они топтались перед пультом; потом Мич зацепилась за кресло и повалилась в него, увлекая за собой Порнова. Еще некоторое время они возились там, пока не застряли в узком кресле окончательно.
– Что это у тебя за настроение такое? – строго спросила Мич.
– Какое – такое? – осведомился Порнов достаточно холодно.
– Зачем тогда эти разговоры… – сказала Мич, изо всех сил стараясь сохранить нейтральную интонацию. – Этот амулет… Ха, на память!
– Мало ли что случится…
– Ничего не случится. Запомни – с нами ничего не случится; не должно; понял?
Порнов промолчал. Вновь мяукнула сирена; корабль слегка вздрогнул – заработали двигатели.
– Чего молчишь?
– Так точно!
– Что «так точно»?
– Никак нет!
– Тебе бы все шутки шутить, – недовольно сказала Мич.
– А тебе бы все командовать, – сказал Порнов. – Вот уж точно королевская дочка…
– Я виновата? – огрызнулась принцесса.
Разгореться полемике вновь помешала нарастающая перегрузка; Мич с грехом пополам выкарабкалась из кресла и, нахлобучив шлем, поковыляла на середину салона.
– Перед тем, как анестезию глотать, к полу присосками пристегнись, – посоветовал Порнов. – А то будет, как мяч, из угла в угол катать.
Следующий отрезок пути они преодолели в полном безмолвии; Мич было не до разговоров из-за многократной перегрузки; она молча глотала газовую смесь и плавала в эйфорическом полубессознательном состоянии; Порнов же временно исполнял обязанности главного компьютера катера, изредка выбирая погрешности курса малыми наклонами штурвала. Изредка – не потому, что погрешностей не было или они были незначительными; просто, чтобы в очередной раз оторвать руки от подлокотников, Порнову приходилось долго собираться с силами. Его так и подмывало бросить штурвал вообще и подобно не ведающей боли Мич наглотаться наркотика; но он вовремя сообразил, что на эскадре заподозрят неладное: и без того трасса приближающегося катера должна была выглядеть отнюдь не идеальной прямой; моряк – подводник смело назвал бы ее противолодочным зигзагом.
