Вячеслав Шалыгин - Чужое наследие
С той лишь разницей, что теперь это случилось не в Поясе Освоения, в нескольких тысячах световых лет от Солнечной системы, а на траверзе Плутона. Что за этим последует – оставалось только гадать. Впрочем, ничего хорошего от странного происшествия ожидать не приходилось. Странности не бывают предвестниками добрых событий…
Глава 2Ноябрь 2324 г., ОВК – Тирания – Технократия
Ван Ли появился, как всегда, без предупреждения. Не обратив внимания на охрану (равно как и она на него), он прошел и сел в кресло. На круглом лице Выжившего играла грустная улыбка.
– Располагайся, – запоздало предложил князь. – Рад тебя видеть. С чем пожаловал?
– Тем, кого рады видеть, не задают подобных вопросов, – Ван Ли покачал головой. – Впрочем, моя вина. Я сам приучил тебя к тому, что не появляюсь без повода.
– И чаще всего этот повод только кажется пустячным, – Преображенский тоже невесело усмехнулся. – А на самом деле предвещает невообразимые и тяжелые перемены. Которые не пережить, не имея в кармане твоих особых подарков.
Князь поправил перстень Сунджи на безымянном пальце.
– Такие времена, – Ван Ли развел руками. – Но в этот раз я пришел без подарка. Просто предупредить тебя, что надвигается новая опасность. Я не знаю, какой облик она примет теперь. Этого пока не знает даже наш Изначальный хранитель, но мы оба чувствуем ее приближение.
– Обычное дело, – князь вздохнул. – Я привык жить у подножия действующего вулкана. Одним извержением больше, одним меньше… Справимся.
– Возможно.
Сергей Павлович удивленно взглянул на гостя. Впервые в голосе Ван Ли не слышалось уверенности. Он словно бы никак не мог решиться на что-то. Будто не находил в себе сил сказать главное.
– Ты что-то скрываешь?
– Я предчувствую изменение баланса сил. Возможно, ты останешься один на один с новой бедой.
– Ты решил уйти? – насторожился Преображенский.
– Я предчувствую такую возможность…
– Так сделай что-нибудь, чтобы избежать этого!
– Это от меня не зависит. Наши Судьбы предопределены и не могут измениться.
– Предопределены? Кем? Первополем? Но ведь мы с тобой ему неподвластны!
– Нет. Первополе такая же игрушка в руках Вселенной, как и любой другой ее элемент. Как ты и я. Как все хранители или слуги… Программы Судеб рождаются на более глубоком уровне. Там, где не может править никто. Не хочу загружать тебя лишними загадками, до конца понять структуру глубинных измерений не способен даже хранитель, просто поверь – мои предчувствия истинны. Очень скоро я буду вынужден продолжить свой путь, и он больше не пересечется с твоим. Даже когда мы оба перейдем на новый, более тонкий уровень существования.
– Мне не нравится твое настроение, – огорченно произнес князь. – Ты будто отпеваешь себя.
– О нет, – Ван Ли рассмеялся. – Христианские обряды мне не подходят. Я же китаец, не забывай.
– Ты не китаец, мы оба знаем, кто ты.
– У единоверцев Сунджи тоже не принято отпевать ушедших. Тем более заживо. Нет, Великий Князь, я не оплакиваю себя. Я просто хочу подготовиться к переходу на следующую ступень существования. И хочу, чтобы к этому приготовился ты. Новая опасность потребует мобилизовать все силы. Стань мой уход для тебя неожиданностью, это могло бы тебя деморализовать, и новый бой был бы проигран до его начала. А теперь ты будешь готов.
– Но если моя Судьба уже написана, я либо выиграю, либо проиграю, независимо от обстоятельств. Разве не так?
– Так. Однако при этом имеет значение цена победы или поражения. Ты только начал приходить в себя после потерь, твое государство едва встало на путь восстановления. Если новая беда застигнет тебя врасплох, окажется, что все это напрасно. Тебя ждут новые потери.
– Разве Судьба тех, кого я потеряю, не предопределена, так же как моя?
– Только если не будет нарушена главная последовательность событий. Предопределенность Судеб вторична. На первом месте стоят как раз Обстоятельства. Ты находишься в редчайшем положении, тебе дано ими управлять и давать Судьбам шанс реализоваться.
– А ты?
– А я выполнил свое предназначение. Я управлял Обстоятельствами до тебя, но мой срок вышел. Теперь все в твоих руках. Поэтому я и прошу тебя – будь готов к переменам и не трать драгоценное время на огорчения. Они не стоят ни времени, ни потраченных нервов… Ну все, моя пошел.
Он встал и снова превратился в маленького улыбчивого китайца.
– Уже? Я хотел предложить тебе чаю.
– Не беспокойся, князь, – Ван Ли хитро взглянул на Сергея. – Нехорошо заставлять княжну ждать.
Преображенский немного смутился.
– Ты меня осуждаешь?
– Что ты, князь! Я рад за вас обоих. У людей так мало непревзойденных и недоступных другим существам качеств. Способность любить – главное. И, скажу тебе по секрету, именно любовь сделала человека тем, кто он есть. Она же его спасет.
– У нас принято говорить – мир спасет красота.
– Мир, – Ван Ли кивнул. – А человека – любовь. Прощай, Великий Князь. Да пребудет с тобой добрейший Сунджа.
– В данный момент он от меня уходит, – Преображенский отвел взгляд.
– Нет, – Ван Ли усмехнулся. – Он пока с тобой. Некоторое время и я побуду неподалеку. Но на всякий случай не на Земле. Если мне суждено принять на себя первый удар нового врага, лучше сделать это на нейтральной территории…
…Когда за Ван Ли закрылась дверь, из спальни вышла княжна Оксана. Она удивленно взглянула на Преображенского и чуть прищурилась.
– Кто этот человек? Откуда он знает о нас?
– Он знает все, – Сергей Павлович тяжело вздохнул. – Это мой ангел-хранитель или… змей-искуситель. Называй как хочешь.
– Это, по-твоему, одно и то же? – Оксана неодобрительно покачала головой. – Вам, Великий Князь, недостает веры, оттого и тяжело на душе.
– Нет, моя княжна, мне тяжело оттого, что я, скорее всего, больше никогда не увижу Ван Ли, – Преображенский обнял Оксану. – А недостает мне только любви. Твоей любви.
Ее длинные ресницы дрогнули, и она отвела взгляд.
– Мне… пока еще очень трудно…
– Я знаю. Но мы справимся… Вместе. Да?
– Да, – шепнула Оксана, прижимаясь к нему. – Не оставляй меня надолго одну.
– Не буду.
– Нет, ты не понял. Я хочу быть рядом с тобой всегда. Не только по ночам, пробравшись украдкой в твои покои, но и днем. Я хочу жить твоими заботами, общаться с твоими друзьями, делить с тобой радости и печали. А иначе я так и останусь… мрачной и нелюдимой. Я не хочу быть одинокой и вечно печальной вдовой.
– Обещаю, – Преображенский нежно погладил ее по щеке. – Мы будем вместе. В День Объединения я представлю тебя в новом качестве…
