Роджер Желязны - Глаз кота
Он начал петь песню горцев. Слова раскатились по всему свету.
Медленно тянулся день.
Облака внизу меняли цвет. Сверху иногда слышалось карканье. Позднее он заметил упавшее рядом перо. Положив его в сумку из оленьей кожи, удивился двусмысленности пера и джиша, лежащего там. Черный цвет — цвет севера, куда отправляются духи и откуда возвращается чинди. Что может означать сброшенное вороном перо?
Все, что… Он не мог понять глубины смысла, видел только, что делается снаружи. Сидел и чертил пальцем круги на песке и потом стирал их. Да. Он знал.
Но пока охотник сидел на своем островке в небе, день перевалил за полдень. Наконец раздался вызов. Он знал, что это — Эдвин Теддерс еще до того, как услышал голос.
— Да.
— Вы догнали кого-нибудь?
— Да.
— Сможете прибыть сейчас?
— Нет. Рядом со мной нет кабины.
— Хорошо, так найдите. Нам надо все знать, а это не телефонный разговор.
— Ничем не могу помочь, — сказал он.
— Почему?
— Если леди еще и может читать мысли, я бы не хотел, чтобы она прочитала ваши.
— Подождите минуту. Я вызову вас снова.
И немного погодя вызов действительно повторился.
— Ладно. Весьма нелегкая задача. Посланник проскочит и выскочит из бокса в никому неизвестном месте. И сразу исчезнет.
— Если она уловит мысли?
— Все может быть. Мы учитываем также и человеческий фактор.
— Многие мысли непредсказуемы, не так ли?
— Кое-какие совсем неплохи.
— Что-нибудь придумали?
— Пока ничего. А вы? Можете так сосредоточиться, чтобы она ничего не могла понять?
— Нет.
Они немного помолчали. Потом:
— Господи! До нас кое-что дошло. Наши мысли могут наслаиваться друг на друга.
— Вы еще не знаете, где я?
— Вы собираетесь в зону?
— Помните, никаких подробностей. Ваш собственный пейс может зафиксировать это, а потом узнает она, если заметит ваш промах.
— Если вы будете близко, то пейс легко можно узнать от вас.
— Не думаю. Обычные люди иногда бессознательно занимаются телепатией. Я встречался с такими на других планетах.
— Ну, хорошо. Когда вы приступите к делу?
Билли смотрел на заходящее солнце.
— Скоро, — ответил он.
— Не можете уточнить, что вы собираетесь делать?
— Хотим остановить ее.
— Вы стали королем? Или обзавелись глистами? Что значит «хотим»? Дайте нам знать, если собираетесь привлечь других людей.
— Не собираюсь.
— Билли, мне это не нравится.
— Много неясностей, но это надо сделать. Вы не сможете добраться до меня после этого.
— Хорошо, до свидания… Потом поговорим. Желаю удачи.
Билли повернулся к белому востоку, голубому югу, желтому западу черному северу, прощаясь с ними, а также с народом Священной Горы. Потом спустился из одного мира в другой.
Ирокез позвал тебя,
Существо без лица,
Я иду смотреть и удостовериться,
правда ли это.
Великий разрушитель, который идет,
угрожая копьем и топором.
Я запачкал ноги пыльцой, когда шел;
мои руки также в пыльце.
На моей голове пыльца.
Мои ноги, руки, голова и тело стали
пыльцой, мой мозг и даже голос.
Путь прекрасен.
Мои земли и мое жилище красивы,
Анасази, Динетах.
Моя душа бродит вдали от вас.
Я иду, чтобы увидеть Безликое существо.
Я иду, превозмогая боль.
Я иду, окруженный красотой.
Все поглотила красота.
Я не вернусь,
будет тихо.
Энн Эстел Моррис и ее муж, археолог Эрл рассказали историю двух францисканцев, отцов Финтано и Ансельмо, путешествовавших среди белого тростника Лю-ка-чу-кай в 1909 году. Здесь в южной из четырех сторон света, в непроходимых и диких горах, они отдыхали в полдень, пока их проводник-навах ушел разведать дорогу. Через некоторое время он вернулся с большим декоративным керамическим кувшином для воды. Отец Финтан, немного знакомый с искусством индейцев, увидел, что вещь уникальна, и спросил, откуда она.
Проводник не указал место, а сказал, что кувшин из покинутого города Анасази, где много больших домов и башен, там много таких кувшинов, некоторые наполнены зерном; лежат попоны и сандалии, и инструменты. Он взял кувшин, чтобы просто показать им, а потом он должен унести его обратно, ведь на другой день хозяева могут вернуться.
Но где это место? Навах покачал головой. Он ушел с кувшином. Через полчаса вернулся. Позднее священники описали этот кувшин Моррису, который полагал, что это из индейской деревни третьего века, времен расцвета юго-западной культуры. И место наверняка будет легко найти, зная, что находится она в тридцати минутах ходьбы от их лагеря. Они искали несколько раз, но безрезультатно.
И Эмиль У. Хори провел пол-лета здесь в 1927-м году, но не нашел пропавшего города Люкачукай. Сейчас в Аризоне есть город с таким названием. Там ткут ковры. Историю пропавшего доисторического города в этих горах где-то к северо-востоку от каньона Челли до сих пор считали неправдоподобной.
Это было дыхание, давшее нам жизнь.
Это дыхание выходит из наших уст,
подтверждая, что мы живы.
Когда оно прекращается, мы умираем.
На кончиках наших пальцев — следы ветра.
Они показывают нам, откуда он дул,
когда появились наши предки.
Бокс гудел, наметившиеся контуры быстро заполнялись и уплотнялись, принимая нужный вид.
Высокий, хорошо одетый мужчина — негр средних лет, улыбаясь, спустился и прошел вперед.
— Рад видеть вас здесь, — сказал Эдвин Теддерс, пожимая ему руку и повернувшись к другому человеку. — Это — Чарльз Фишер — волшебник сцены и психолог.
Он показал на бледную женщину, чьи голубые глаза скрывались под густыми ресницами, ее белокурые волосы были откинуты назад и развевались.
— Это — Элизабет Брук — художница и писатель, — представил он. Может читали…
— Мы встречались, — проговорил Фишер. — Как поживаешь, Элизабет?
Она улыбнулась:
— Отлично, как всегда. А ты?
Она говорила с английским акцентом, на ее пальце было дорогое кольцо. Элизабет встала, подошла к Фишеру и легонько обняла его.
— Рада снова видеть тебя, — сказала она.
— Мы работали вместе несколько лет назад, — сказала она Теддерсу. — Я рада, что вы пригласили его.
— Я — тоже, — сказал Теддерс. — А это — Мерси Спендер…
Фишер подошел к грузной женщине с одутловатым лицом, водянистыми глазами и красными прожилками под носом. Она вытерла руку, прежде чем протянула ему, и посмотрела на него.
