Евгений Прошкин - Загон
- Был.
- Ты работаешь? Ну вот, статус у тебя приличный.
Илья повернулся к ящикам и полоснул ножом по влажному картону. Внутри оказались те же пачки бумаги.
- И чего тебе неймется, чер Тарасов? Не жизнь - красота! Линейка бесплатно, сел и поехал. В лавке тоже все бесплатно. Харчи, шмотки - чего душе угодно! Хочешь - ходи на работу, не хочешь - на кровати валяйся, кино смотри с утра до вечера. А ты мешаешь...
- Кому же я мешаю?
- Всем! Всем мешаешь, чер.
- И тебе?
Тарасов говорил, как нормальный человек, и вел себя тоже - как нормальный, но Илья знал: это фикция. Ему еще на первом инструктаже объяснили, что настоящее сумасшествие умеет маскироваться. Тот, кто гуляет по улице без трусов или мнит себя Наполеоном, практически безвреден. Хуже с такими вот "нормальными". Пока они не начнут действовать, их не определишь. А когда начнут, бывает уже поздно.
- Ты обществу мешаешь, - нашелся Илья.
- А общество твое - это кто?
- Вообще... - он широко повел рукой. - Люди.
- А я - кто?
Илье захотелось ответить позаковыристей, но на ум ничего не пришло.
Пора кончать, понял он. Этот восьмидесятибалльный дебил нарочно голову дурит, отвлекает.
- Мне не избежать... - сказал Тарасов. - Судьба человека не может отличаться от судьбы человечества. Сознательное упрощение... автоэнтропия, если угодно, и как результат - самозаклание. Я к твоим услугам, палач.
Илья кончиком ножа почесал себе спину.
- Я не палач.
- Тогда санитар. Любая мотивация хороша, если она действенна.
- Тарасов... сколько у тебя баллов?
- Ты в курсе. - Он медленно надел очки и расправил плечи. - Режь меня, санитар. Спасай свое общество.
Что-то было не так. На месте врача Илья, без сомнения, поставил бы диагноз "болен мозгами". Но сейчас он играл роль не медика, а судьи, и диагноз приравнивался к смертному приговору. Тарасовым, конечно, надо было заниматься лечить, лечить и лечить. Но не убивать. Если казнить всех странных людей, то на Земле, считай, никого и не останется
- Царапин! - проскрежетало в динамике. .- Ты сделал?
- Нет... - обронил он.
- Связь!
Илья выругался и, нажав кнопку, ответил:
- Нет еще. Но я на месте. Кое-что выясню...
- Царапин, не трепись с ним. Выполняй и уходи. Быстро!
- Начальство беспокоит? - улыбнулся Тарасов, снова снимая очки.
- Что ты молчишь, Царапин? - гаркнули за ухом. Тарасов, глядя на Илью, затрясся от безмолвного смеха и потянулся к карману, из которого торчал белоснежный платок.
- Царапин! Вопросов объекту не задавать! - надрывался динамик, тревожа какой-то хилый нерв возле уха. - Объект опасен. Предупреждаю тебя, Царапин!..
- Да все, все!.. Все! - повторил Илья, прижимая часы к подбородку.
Он на секунду выпустил чера из поля зрения, а когда шевельнулся, увидел, что тот находится гораздо ближе, чем раньше. Тарасов завершал длинное движение правой кистью, в которой вдруг что-то блеснуло. Не позволяя себе анализировать, Илья выбросил вперед руку с ножом, выбросил так резко и далеко, как только мог И, почувствовав, что попал, провернул лезвие в обе стороны.
Рефлексов за четыре года спокойной жизни он не утратил. Илье приходилось сидеть не только на западе Европы, но и в местах менее комфортных, например, в , Африке или на юге Камчатки, .где слово "юг" кажется издевательством. Правильно вести себя в тюрьме Илья научился еще в первый срок, и особых проблем у него не возникало, но, кроме проблем особых, были и рядовые, каждодневные - они-то и дали ему множество полезных навыков.
Голос за ухом все говорил и говорил, но Илья уже не слушал; Голова кружилась от зуда, и чтобы как-то занять руку, он продолжал колоть тело сначала сползающее, а потом и лежащее. Силы в этих ударах было меньше, тупой нож не входил и на половину, но прежде чем Илья выдохся и упал в кресло, вся комната покрылась мелкими бордовыми брызгами.
- Заткнитесь вы там... - прошептал он.
- Выполнил? Как?
- "С особой жестокостью", - безразлично произнес Илья.
- Результат гарантирован?
- Да уж...
- Хорошо, уходи. Не забудь о следах!
- Не забуду. - Он внимательно осмотрел заляпанные ладони. - Следы уберу. Вот отмоюсь ли...
- Что?! Царапин, что у тебя?
- Ладно... отбой.
Тарасов, распластавшись, занял все свободное пространство, и чтобы выйти из комнаты, Илье пришлось оттаскивать его в сторону. Правый кулак мертвого чера задел за ножку кровати, и из него что-то выскользнуло. Илья присел на корточки и подцепил предмет ножом.
Одна из дужек отломилась, а стекла были измазаны кровью, и уже не блестели.
Зайдя на кухню, Илья пустил воду и нагнулся над раковиной. Поплескавшись минут десять, он достал расческу и машинально причесался.
Нож он хотел протереть и оставить в квартире, но, поразмыслив, завернул в принесенную газету и сунул обратно под рубашку.
Оказавшись на улице, Илья еще раз посмотрел на свои руки. Чистые. Не очень-то он и замарался.
Глава 4
Среда
Сегодня Барсик почти не кушал. Андрей со вздохом закрутил вентиль и, оперевшись о прозрачную крышку, грустно подмигнул. Пена в баке бурлила, но уже не так оживленно, как раньше, - работала всего одна труба, да и та ,не в полную силу. Переваривать быстрее Барсик сегодня не мог.
"Небось не тем накормили", - озаботился Андрей. И хотя он помнил, что Барсик поглощает все, кроме камней и железа, он продолжал развивать эту мысль, поскольку ни о чем другом думать был не в состоянии.
- Ясно, отравили, - сказал Андрей вполголоса. - Дрянь какую-нибудь тебе подсунули, а ты, глупенький, стрескал. Им-то что, им главное производительность, объемы. А ты и веришь. А придет какой-нибудь Царапин - ему же наплевать. Он только о себе... Или не отравили - слово плохое сказали. Ты же понимаешь. Ты такой, да...
Андрей погладил стеклянный колпак и взял из шкафчика позавчерашнюю бутылку лимонада.
- Белкин, как дела? - прожурчала в ухе радиотаблетка.
- Худо ему.
- Да что ж вы все заладили?! - раздраженно крикнул Чумаков. - Третья смена уже талдычит: "больной, больной!.." Болеет - прооперируем. Ты второй вентиль не пробовал?
- Закрыл я его. Столько он не ест.
- Что, уровень повышается?
- Он и из одной трубы - с грехом пополам.
- Ну, черт с ним. До вечера подождем, а там решим. Если не очухается, будем резать.
- Оперировать? - уточнил Андрей.
- Как хочешь, так и называй. Молись, чтоб не в твою смену.
- Это страшно?
- Да. Вонища жуткая. Крышку же снимать придется.
- К нему придут ветеринары?
- Сами управимся. Опустим в бак мясорубку, и вперед.
- Мясорубку?!
Андрей надеялся, что бригадир, как всегда, глумится.
- Не настоящую, конечно, - сказал Чумаков. - Но они похожи. Винт огромный, по диаметру бака, и лопасти у него острые как бритва. И с зубцами. Порубим твоего монстра и сольем в соседнюю емкость, а сюда нового запустим.
