Жюль Верн - Том 3. Дети капитана Гранта
— Теперь, когда мы представились друг другу, — сказал он, — позвольте мне, господин Паганель, задать вам один вопрос?
— Хоть двадцать, сэр, — ответил Жак Паганель, — беседа с вами всегда будет для меня удовольствием.
— Вы прибыли на борт этого судна третьего дня вечером?
— Да, сэр, третьего дня, в восемь часов вечера. Сойдя с поезда, я сел в кэб, из кэба направился прямо на «Шотландию», где я из Парижа заказал себе каюту номер шесть. Ночь была темная. Я никого не заметил на палубе. А так как я был очень утомлен после тридцати часов путешествия и знал, что лучшее средство от морской болезни немедленно по прибытии на судно улечься на койку и не вставать первые дни плавания, то я тотчас же лег и, смею вас уверить, самым добросовестным образом проспал тридцать шесть часов!
Теперь слушатели Жака Паганеля поняли, каким образом он оказался на борту яхты. Французский путешественник перепутал суда и сел на «Дункан» в то время, когда экипаж судна присутствовал на богослужении в Сен—Мунго. Все объяснялось очень просто. Но что скажет ученый–географ, узнав название и маршрут судна, на котором он оказался?
— Итак, господин Паганель, вы избрали Калькутту исходным пунктом ваших сухопутных путешествий? — спросил Гленарван.
— Да, сэр. Всю свою жизнь я лелеял мечту увидеть Индию! И эта заветная мечта, наконец, осуществится! Я попаду на родину слонов и…
— Значит, господин Паганель, вы были бы огорчены, попав не в Индию, а в какую–нибудь иную страну?
— Я был бы очень огорчен, сэр, у меня есть рекомендательные письма к лорду Соммерсету, генерал–губернатору Индии, и поручение Географического общества, которое необходимо выполнить.
— А! Вам дано поручение?
— Да, мне поручено осуществить полезное и важное путешествие, план которого разработал мой ученый друг и коллега, господин Вивьен де Сен—Мартен. Согласно этому плану, мне надлежит направиться по следам братьев Шлагинвайт, полковника Воу, Вебба, Ходжона, миссионеров Хука и Габэ, Муркрофта, Жюля Реми и ряда других знаменитых путешественников. Я хочу добиться того, что, к несчастью, не удалось осуществить в тысяча восемьсот сорок шестом году миссионеру Крику, одним словом, я хочу обследовать течение реки Яру—Дзангбо-Чу, которая, огибая с севера Гималайские горы, на протяжении тысячи пятисот километров орошает Тибет, хочу выяснить в конце концов, не впадает ли эта река на северо–востоке Ассама в Брамапутру. Путешественнику, который разрешит эту важнейшую географическую задачу, несомненно, обеспечена золотая медаль.
Паганель был великолепен. Он говорил с неподражаемым воодушевлением, он парил на быстрых крыльях фантазии, и остановить его было бы так же трудно, как перегородить плотиной течение Рейна у Шарузских порогов.
— Господин Жак Паганель, — сказал Гленарван, когда знаменитый ученый на минуту умолк. — Несомненно, это — прекрасное путешествие, и наука будет вам за него очень признательна. Но я не хочу держать вас в заблуждении, и на некоторое время вам все же придется отказаться от удовольствия побывать в Индии.
— Отказаться? Почему?
— Да потому, что вы плывете в сторону, противоположную Индийскому полуострову.
— Как! Капитан Бёртон…
— Я не капитан Бёртон, — отозвался Джон Манглс.
— Но «Шотландия»…
— Это судно не «Шотландия»!
Изумление Паганеля не поддавалось описанию. Он посмотрел поочередно то на лорда Гленарвана, сохранявшего полную серьезность, то на леди Элен и Мери Грант, лица которых выражали огорчение и сочувствие, то на улыбавшегося Джона Манглса, на невозмутимого майора. Затем, пожав плечами, он опустил очки со лба на переносицу и воскликнул:
— Что за шутка!
Но в этот момент глаза его остановились на штурвале, он прочел надпись:
ДУНКАН
ГЛАЗГО
— «Дункан»! «Дункан»! — крикнул Паганель в отчаянии, а затем, стремглав сбежав с лестницы, устремился в свою каюту.
Как только незадачливый ученый исчез, никто на яхте, кроме майора, не в силах был удержаться от смеха; хохотали и матросы. Ехать в противоположном направлении по железной дороге, вместо поезда, идущего в Эдинбург, сесть на поезд в Думбартон, еще куда ни шло; но перепутать судна и плыть в Чили, когда стремишься в Индию, — это уж верх рассеянности!
— Впрочем, такой случай с Жаком Паганелем меня не удивляет, — заметил лорд Гленарван. — Он славится подобными злоключениями. Однажды он опубликовал прекрасную карту Америки, куда умудрился вклинить Японию. Но это не мешает ему все же быть выдающимся ученым и одним из лучших географов Франции.
— Но что же мы будем делать с этим беднягой? — спросила леди Элен. — Не можем же мы везти его в Патагонию!
— А почему бы и нет? — спокойно сказал Мак—Наббс. — Мы не ответственны за его рассеянность. Предположите, что он сел бы не на тот поезд. Ведь не переменили бы из–за него маршрут?
— Но он сошел бы на ближайшей станции, — возразила леди Элен.
— Ну, что ж, это он может сделать и теперь, если пожелает. Сойдет на первой же стоянке, — заметил Гленарван.
В это время Паганель, удостоверившись, что багаж его находится на «Дункане», удрученный и пристыженный, снова поднялся на палубу. Он продолжал твердить злополучное слово: «Дункан!», «Дункан!», не находя иных слов в своем лексиконе. Он ходил взад и вперед, осматривая оснастку яхты, вопрошая взглядом безмолвный горизонт открытого моря. Наконец, он подошел к лорду Гленарвану.
— А куда идет «Дункан»? — спросил он.
— В Америку, господин Паганель.
— А точнее?
— В Консепсьон.
— В Чили! В Чили! — воскликнул злополучный ученый. — А моя экспедиция в Индию! Что скажет господин Катрфак, президент Центральной комиссии? А господин Авозак! А господин Кортамбер! А господин Вивьен де Сен—Мартен! Как я снова появлюсь на заседании Географического общества!
— Не отчаивайтесь, господин Паганель, — стал успокаивать его Гленарван, — все устроится, вы потеряете только сравнительно небольшой промежуток времени, а река Яру—Дзангбо-Чу никуда не утечет из Тибетских гор. Скоро мы остановимся у острова Мадейра, и там вы сядете на судно, возвращающееся в Европу.
— Благодарю вас, сэр. Видно, придется примириться с этим. Но, подумайте, какое удивительное приключение! Только со мной могло случиться нечто подобное. А моя каюта на «Шотландии»!..
— Ну, о «Шотландии» вам лучше пока забыть.
— Но мне кажется, — снова начал Паганель, еще раз оглядывая судно, — «Дункан», видимо, увеселительная яхта?
— Да, сэр, — отозвался Джон Манглс, — и принадлежит она его сиятельству лорду Гленарвану…
