Андрей Имранов - Восход над Шалмари
Единственное заклинание, которое Семен, сдержав свою нелюбовь к магии, с грехом пополам освоил, помогло ему в очередной раз. Все, что оно делало, – не давало человеку акцентировать внимание на объекте. Большинство низших принуждений было как раз основано на переносе внимания, или, говоря простым языком, отводе глаз. ВэВэ скрепя сердце обучил ему Семена, взяв с него с десяток клятвенных заверений не применять в корыстных целях – уж больно хотелось шефу затащить Семена в стан заклинателей. И каковые обещания Семен в тот же день нарушил, предъявив контролеру просроченный проездной.
Потом Семен два года ездил с просроченным проездным, изредка подбирая другой, когда старый приходил совсем уж в полную негодность. И за все это время фокус не удался только раз – въедливая, противная контролерша кивнула было, но вдруг вернула взгляд, присмотрелась и увидела, что проездному уже три месяца. Пришлось платить штраф и выслушивать нотации. Такова уж особенность переноса внимания – всегда есть риск провала.
Семен отправился к вокзалу, где его поджидал очередной неприятный сюрприз: билетов в Москву не было. «Девушка, – убеждал Семен кассира, – да тут ведь несколько поездов в день, не может быть, чтобы не было». «Сказано вам: нету, значит, нету, – отрезала та. – Приходите за три часа до отправления». Семен ругнулся и вышел из здания вокзала. «Кстати, это даже лучше, – подумал он. – Если бы я купил билет, то спохватившиеся вояки вполне могли бы меня найти. Куда-то ведь паспортные данные при покупке билета заносятся». Но лучше или нет, а следующий поезд был только ночью, в полдвенадцатого. Шесть часов на ногах он не выдержит – день получился весьма нагруженным («Да уж, нагруженным», – усмехнулся Семен), и ему просто необходимо было отдохнуть. Спать на вокзале Семен не решился – неизвестно, насколько серьезно его будут искать (если вообще будут), но вокзал прочесать могут – лучше не рисковать. Переписал расписание поездов и поехал искать гостиницу.
В гостинице написал на листке «ПАСПОРТ Иванов Петр Петрович прописан город Петрозаводск, улица Ленина, 5 – 15», слепил нужную структуру и сунул вместе с анкетой администратору. Спокойно, без каких-либо душевных волнений – сказывалась накопившаяся усталость. Все прошло чисто, и Семен, с трудом передвигая ноги, пошел к своему номеру, к вожделенной кровати.
Зашел в номер, запер дверь. Не раздеваясь, повалился на кровать, с удовольствием вытянулся и закрыл глаза.
Отдохнуть не удалось. Проснулся Семен от громкого стука в дверь. Немного полежал, надеясь, что стук прекратится, но посетитель попался из настойчивых. Семен выругался про себя и, разжигая в себе ненависть к навязчивому «пригостиничному» сервису (а кто это еще может быть?), побрел к двери. Ожидаемых девиц за дверью не оказалось – за дверью стоял Рокотов. Семен мгновенно проснулся и очень обрадовался.
– Владимир Вячеславович, – Семен, улыбаясь, протянул руку, приглашая заходить, – а я так боялся, что вы погибли.
ВэВэ жест понял неправильно и в ответ протянул руку через порог. Рукопожатие оказалось неожиданно холодным. Просто ледяным. И очень крепким.
– Правильно боялся, – ответил гость без улыбки, не разжимая руки, – но зря. Ничего страшного, поверь мне. Впрочем, скоро сам поймешь.
Семен в ужасе попытался выдернуть руку, но тщетно.
– Твой путь ведет в никуда, – заявил Рокотов и потянул Семена наружу.
Семен изо всех сил вцепился в косяк, но с тем же успехом можно было попытаться остановить товарный поезд. Его просто выдернуло в гостиничный коридор, и… яркий солнечный свет ударил в глаза. Семен в падении вытянул вдруг оказавшиеся свободными руки вперед и уперся ими в горячий песок. Принял сидячее положение. В голове было совершенно пусто.
Приложил ладонь козырьком ко лбу, защищаясь от света.
Впереди раскинулась песчаная пустыня, кое-где декорированная чудовищно переплетенными изогнутыми конструкциями (деревьями?) цвета слоновой кости. На горизонте виднелась полоса воды.
Сзади… Очень громкое и низкое шипение раздалось сзади, что-то надвинулось на Семена, накрыв его широкой тенью и обдав порывом горячего ветра. Семен быстро обернулся, успел заметить громадное, живое, грязно-зеленого цвета; ряд десятисантиметровых зубов, налитый кровью глаз, успел поднять руку в нелепом защитном жесте и проснулся окончательно.
Сердце колотилось в бешеном ритме.
– Ни хрена себе, – сказал Семен вслух и сам удивился, насколько растерянно прозвучал голос. Не бывают сны такими, четкими до малейшей детали и с полной гаммой ощущений.
На миг стало страшно: а вдруг он и сейчас спит. Встал, подошел к двери, зачем-то послушал, прислонившись ухом к замочной скважине. Подошел к окну, бездумно, прижавшись лбом к стеклу, смотрел на улицу несколько минут. Ничего особенного не происходило.
И не произошло. Спать в этот и последующие дни Семен ложился с некоторым опасением. Проснувшись же, некоторое время лежал, замирая от каждого резкого звука. Все ожидал, что опять начнется непонятная чертовщина. Ожидания не обманули. Чертовщина началась в ночь в поезде Караганда – Москва, то есть спустя трое суток после первого сновидения. На три дня задержаться пришлось, поскольку, придя утром первого дня на вокзал, Семен увидел, что тот буквально заполнен милицией. Скорее всего, к Семену это не имело никакого отношения: город находился фактически на военном положении, но Семен решил не рисковать. Милиционеры дотошно присматривались ко всем пассажирам, как отбывающим, так и прибывающим, и, вполне возможно, имели насчет него, Семена, особые указания. Так что Семен прождал три дня, ночуя в той же гостинице, и дождался: с перронов милиция исчезла. Семен сунулся было к кассам, но вовремя увидел, что за спиной каждого кассира стоит по неприметному человеку в штатском. Семен сразу почувствовал, что уж эти-то – по его душу. Пользоваться тем же «паспортом», что и в гостинице, Семен не рискнул: наверняка и кассир, и тип в штатском настороже, следовательно, вероятность провала резко вырастала. Поступил проще: пошел на перрон, дождался московского поезда и предложил одному отъезжающему пять тысяч рублей за билет. Отъезжающий поглядел странно, но сразу согласился, отдал билет, взял деньги и побежал к вокзалу. Наверняка покупать билет. Возможно, на этот же поезд. Обвести вокруг пальца проверявшую билет проводницу поднаторевшему Семену не стоило никаких трудов. Единственное, что его огорчало, – поезд был нескорый и до Москвы шел тридцать два часа. И, ложась на полку, он больше беспокоился о потерянном времени, чем о странном сновидении трехдневной давности.
