Юрий Петухов - Приключения, Фантастика 1993 № 1
Ну, кто следующий?
Червь бился клубками, свивался в кольца и выпрямлялся стрелой — совсем как земная змея, у которой отрубили голову. Но Иван не смотрел на него. Он был готов поочередно или скопом расправиться с этой разношерстной стаей.
Это не противник, не враг! Его противником может быть существо наделенное помимо силы разумом.
А эти… Они ринулись на него все вместе, разом, справа и слева. Он опередил этих тварей, он уже был на ногах. И он не отбивался. Он нападал: трещали хребты, вылетали клыки из пастей, обвисали на переломленных шеях головы гадин, он их бил прикладом, бил кулаками, ногами, он крушил их, не считая нужным хотя бы раз нажать на спусковой крюк лучемёта или парализаторов. Ему вдруг захотелось выместить на ком-то свою злость, своё непонимание происходящего, свою душевную сумятицу, обиду жгучую. И он молотил этих лесных зверюг так, как их и их родичей ещё наверное никто и никогда не молотил.
Это было лютое смертное побоище. Вопли, стоны, рыки, взвизгиваний, предсмертный вой — всё сливалось в жуткую какофонию, эхом неслось под сводами безмолвного до того леса. Иван бил их беспощадно, не давая бежать, отрезая все ходы к отступлению, настигая и добивая одним точным ударом…
Они уже и не сопротивлялись — они были охвачены животной безумной паникой.
А он всё бил их! Этих гадин нельзя было жалеть, эта нежить не заслуживала жизни!
Но он видел и странное, необъяснимое — разодранные, разорванные в клочья трупы нежити и отдельные члены, корчась, извиваясь, содрогаясь, уползали в лес.
Это было непостижимо, но это было!
Напоследок он настиг мерзкого шакала с человечьими глазами, снова сшиб его с лап. Потом подхватил за задние и кряду раз пять приложил о ствол шипастого пахучего дерева. И наконец, уже зверея от мерзкой жижи, которую нельзя было назвать кровью, но которая заливала его лицо, руки, ноги, Иван разодрал шакала напополам, швырнул к змеящемуся ручью. И затих.
Он ждал. Теперь была его очередь. И он увидал то, чего хотел. Обе изодранные половины шакальего тела, потрепыхавшись немного, поползли в разные стороны, но за стволы, за стволы этих мрачных корявых деревьев.
Они ползли медленно, цепляясь бледными тонкими когтями за каждый выступ, вгрызаясь в мшистую землю, вытягиваясь, истекая зловонной жижей, но ползли, ползли! Ивану стало нехорошо и от увиденного, и от содеянного.
Зачем было так выходить из себя! Эту нежить достаточно было пугнуть хорошенько, и всё! Зря он так, зря! Но какое-то внутреннее чувство подсказывало — всё верно, только так, ведь нежить набирает силы из бессилия противника, ей нельзя давать пощады, ибо она, властвуя над слабыми, не щадит никого и никогда!
Останки шакала скрылись за стволами. Иван оглядел полянку — она была чиста. Лишь чьи-то пузырящиеся внутренности поблескивали в тусклом свете да всё продолжал извиваться безголовый червь, видно, он был иной породы, чем прочая погань. Плевать! Ивану было плевать на всех гадов этой планеты! Он уже не верил, что тут мог быть кто-то нуждающийся в помощи, тем более, кто-то сумевший послать кодированный сигнал в такую фантастическую даль.
Да, Земля была сказочно далеко отсюда. Можно считать, что её и вовсе не было, ибо такие расстояния сводили на нет всё, что лежало за ними. Эх, Земля, Земля!
— А ну выходи! Кто там ещё есть! — заорал Иван во всю мощь своих лёгких. — Выходи на честный бой!
Ему самому было немного смешно. Разбушевался!
Разошелся! А осторожность, а контроль над обстановкой?
И это космолётчик экстра-класса?! И это супердесантник-смертник?! Хорош!
И он с силой ударил себя по колену.
И повалился спиной к тому самому стволу кедра, под которым столь мирно почивал: Что-то с ним происходило не то, что-то непонятное и незнакомое ему самому. Никогда в жизни он не стал бы вести себя столь дико и неосмотрительно, как он вел только что. Это же был вызов, так можно было расстаться с жизнью ни за грош! Глупо!
Чудовищно глупо! Потерять контроль? Нет, он вспомнил, что контроль он над собой не терял, он крушил эту нежить расчетливо и верно. Ну а теперь?
Что дальше?
Из лесу, конечно, на «честный бой» никто не вышел, не выполз, не вылетел. Только из-за ствола вдруг вытянулся безразмерный бледненький, но прочный отросток и принялся шустро и деловито прикручивать Ивана к дереву.
Ничего у травянисто-пресмыкающегося паразита, конечно, не вышло — Иван сразу пресек всё это дело, выдрав из ствола корневище-голову паразита и отшвырнув за ручей. Это не опасности, не те, кого можно испугаться!
Иван снова прикрыл глаза. Ему не хотелось вставать до рассвета. Но он чувствовал в себе силы продолжать путь.
Путь? Но куда?!
Под деревом так хорошо лежалось, ах, как хорошо!
Рассветы и закаты, если их так можно назвать, были в этом загадочном лесу непредсказуемыми. И потому, когда где-то наверху слегка забрезжило, хотя по Иванову расчету было ещё совсем не время, он не удивился. Ночь прошла нормально, и слава Богу!
Он доберется до цели! Все ночные страхи и сомнения рассеялись.
Полумрак воспринимался как свет — привыкнуть к нему было делом недолгим. А раз утро, значит, пора в путь!
Иван встал. Размялся. Ещё раз осмотрел место ночного побоища. Из свежей норы торчали останки червя, кто-то их торопливо утягивал вниз, под землю. Больше ничего не было. Лишь валялся под стволом пахучего шипастого дерева боевой гамма-резак, оброненный Иваном.
Пришлось подбирать, проверять. С резаком ничего не случилось, был новехонек и целехонек.
Сделав первый шаг по выбранному направлению, Иван вдруг остановился.
Задумался. Почему не подняться немного над землей, не осмотреться. Он уже трижды лазил на большие прямые деревья, попадавшиеся ему по пути, да всё без толку. Может, сейчас повезет. Он отстегнул с икры минигарпун-дальнобой, выбрал ветвь в вышине попрочнее, выстрелил крохотным крюком. Вмонтированный в крюк механизм в три секунды поднял его наверх. Иван стоял на толстенной ветви, которая сама могла быть стволом изрядного древа, и глядел вверх.
Никакого особого верха и не было. По-прежнему в высях наблюдалось сплетение ветвей, лиан, мрачных цветов с вялыми лепестками. Иван четырежды повторил маневры с подъемом — и всё с тем же результатом. Датчики показывали, что он на высоте трехсот восьмидесяти шести метров четырёх сантиметров над полянкой. Было совершенно непонятно, как пробивался через всю эту толщу свет, пусть и слабенький?! Иван решил добраться до неба, хотя бы до того, что могло быть источником света, поглядеть, понять. Идти вслепую не было сил. Он ещё раз выстрелил крюком-подъемником. Потом ещё и ещё.
