Бет Рэвис - Ярче солнца
— Это тебе Док дал! — восклицаю я, разглядывая вай-ком на ее запястье.
Эми кивает.
— Я подумала… он раньше принадлежал Ориону, так что может дать мне доступ на уровень хранителей и… — Она пожимает плечами. — Получилось. Я пыталась тебя вызвать, но ты сбрасывал. Или я что-то не так делала?
— Нет, я правда отклонял какие-то вызовы.
Эми легонько ударяет меня по плечу.
— Игнорируешь меня, значит?
— Не смог бы, даже если бы попытался, — отвечаю я.
Она снова улыбается — снова пустое движение губ, которое ничего не зажигает в глазах.
Мы стоим футах в двух друг от друга — она у учебного центра, я чуть ближе к середине Большого зала, и между нами повисает почти физически ощутимая неловкая тишина. Она вытягивает цепочку из-за ворота и вертит свой амулет в пальцах.
— Что случилось?
— Ничего, — торопливо отвечает Эми, выронив крестик.
Прищуриваюсь, но не настаиваю.
— Я давно тебя не видела, — говорит она наконец, но не двигается, и я подхожу сам. Она опускает руку в карман и мгновение выглядит так, будто собирается что-то вынуть.
— Мне пришлось улаживать кое-какие сложности в Городе, а потом… у корабельщиков.
— Моя очередь спрашивать, — говорит Эми, вытаскивая руку из кармана — в ней ничего нет. — Что случилось? Ты видел, что возникло на пленках?
— Да. — У меня вырывается стон. — Корабельщики сумели найти брешь в системе, — Пожимаю плечами, пытаясь казаться беспечным, но и сам вижу, что движение выходит горьким. — Все равно поздно. Я попросил Марай и главных корабельщиков быть моей полицией.
— Отлично! — восклицает Эми с таким пылом, что я удивленно поднимаю взгляд. — Просто… рада, что ты наконец решился. В смысле, завести отряд полиции, — добавляет она, заметив мое удивление.
— Нужно было сделать это еще месяц назад, — говорю я и жду реакции.
Ее рука дергается, как будто Эми хочет коснуться меня, но не делает этого.
— Ты что-то недоговариваешь, — упрекает она мягко.
«Ты тоже», — думаю я, но по ее тяжелому взгляду понимаю, что она все равно не расскажет, что ее беспокоит. Так что я просто рассказываю правду. Про двигатель. Про вранье. Про то, что мы не летим и даже не знаем, где оказались. Рассказываю то, что больше никому на корабле не говорил.
— И мы не можем им сказать… — добавляю я. — Если фермеры узнают…
Эми кусает губы, но не спорит. Пока что.
Провожу пальцами по волосам, словно пытаясь вытащить ответ из корней.
— Мы стоим уже давно. А корабль не прослужит вечно. Он… «Годспид» разваливается.
Только теперь, высказав это ей, я сам осознаю правду. И наконец вижу все, на что раньше не обращал внимания, и понимаю, что это значит. Производство пищевых продуктов сокращается, хоть мы выжимаем в почву все удобрения и питательные вещества, которые только можно. Да, в последнее время большинство фермеров работает не так усердно, как под фидусом, но даже это снижение продуктивности не оправдывает то, что растениям едва хватает силы протолкнуться через почву.
В тот год, когда у нас было так много дождей — действительно ли причина была в научных исследованиях или систему орошения просто прорвало? В еде, которую доставляют по комнатам через стены, по меньшей мере два раза в неделю используют мясо, полученное химическим путем, — правда ли оно питательней или Док с учеными просто не могут иначе восполнить нехватку скота на всех?
Я начинаю понимать, почему Старейшина… впадал в такое отчаяние.
Вспоминаю звук двигателя. Пусть его энергию и используют на поддержание функционирования корабля, но все эти «бам» и «жжж»…
Это нездоровый звук.
Лишь перестав говорить, я понимаю, что она за все время не издала ни звука.
— Эми? — зову тихо.
Она смотрит мне в глаза.
— Получается… теперь мне можно разбудить родителей?
— Что? Нет! — тут же восклицаю я.
— Но… если мы все равно не долетим… если нет шанса, что мы долетим… почему нет?
— Мы еще можем долететь! Космос побери, дай мне хоть попытаться найти решение.
— А вдруг его сможет найти кто-то из замороженных? Там ведь и ученые есть, и инженеры, помнишь?
— Эми… нет. Мои люди справятся сами.
Она бормочет что-то, но у меня не получается разобрать.
— Что?
— До сих пор у них не особенно здорово получалось! Черт, Старший, сколько лет уже двигатель сломан? Дольше, чем ты живешь на свете! Может, десятки лет — или и того дольше!
— Перестань! — взрыкиваю я. — Только не ты! Я не хочу еще и от тебя слушать, что мне делать и как я ни на что не способен.
— Я не сомневаюсь в тебе! — бросает Эми. — Я просто говорю, что кто-нибудь с Земли, возможно, сможет найти решение!
— Ты просто говоришь, что нужно разбудить твоих родителей!
— Я не о них!
— Ты всегда о них! Нельзя разбудить твоих родителей только потому, что ты испуганная маленькая девочка!
Эми смотрит на меня с яростью, на щеках выступает гневный румянец.
— Может быть, если бы ты признал, что не способен исправить все на этом уродском корабле в одиночку, ты бы понял, что прямо у тебя под ногами полно людей, которые могут помочь!
Я понимаю, что она повторила это от злости — про «не способен», — но слова все равно ранят, будто в меня вонзили горячий нож.
— Ты не задумывалась над тем, что половина моих проблем из-за тебя? Если бы мне не приходилось носиться со «странной», может, у меня бы что-нибудь и вышло!
Как только слова соскальзывают с моих губ, мне тут же хочется схватить их руками и раскрошить в пыль.
Но я не могу.
Слова сказаны.
Я клялся Эми, что никогда не буду считать ее «странной».
Я был единственным на корабле, кто не оскорблял ее.
Был.
Эми откидывает голову, как будто слова ударили ее по щеке. Разворачивается на пятках и бросается в учебный центр — к гравтрубе, которая унесет ее от меня.
— Эми! — кричу я, кидаясь за ней. Она уворачивается, так что волосы падают ей на лицо, и пересекает порог. Я хватаю ее за локоть, разворачиваю и тяну обратно в Большой зал. Она вырывается, но по крайней мере не убегает.
— Прости меня, — начинаю торопливо. — Яне всерьез. Прости, прости, прости. — Снова Тянусь к Эми, но она дергается, и я сразу опускаю Руку.
Она не смотрит мне в глаза.
— Ты прав, — произносит она наконец, подняв взгляд на искусственные звезды и часто моргая.
— Нет, не прав, прости, ты не странная, это глупость.
Она качает головой.
— Я не о том. Ты прав, что… я боюсь, — шепчет она и вертит вай-ком на запястье, оставляя красный след.
Я и раньше видел, как она задумывается и замолкает. Бывало, что мы разговаривали и вдруг Эми выпадала из реальности, уходила в себя на несколько секунд, а потом возвращалась к разговору. Я всегда думал, что это из-за меня — что она вспомнила о моем предательстве или что-то, что я сказал, напомнило ей о прошлом, которое она потеряла. Теперь мне начинает казаться, что тут может быть замешано что-то иное.
