Кир Булычев - Гений и злодейство
– Не забыл я твою тетю.
– Собирай чемоданчик, даю тебе шесть минут на сборы.
– Шесть?
– У вас у всех на вашей планете с чувством юмора кранты?
– У всех.
– Лишнего не бери. Нам надо уехать, прежде чем они дороги перекроют. Представь себе, Груздь уже к ним спешит. Ах, черт!
Она стояла ближе к окну и смотрела наружу. Артем Артемович семенил по улице, облачко пыли за ним как хвостик по земле.
– Хочет сделать последний штрих, – сказала Зинаида. – Значит, так, ты сейчас уходишь в поле за дом Астафьевых. Не забыл еше?
– Где кусты у речки?
– Там, у моста. Тебя никто не найдет. И жди меня. Я думаю, что быстро с ним разделаюсь. Но смотри – носа не высовывать! Сам погибнешь, меня за собой унесешь.
– Как так – унесешь?
Она его вытолкала через заднюю кухонную черную дверь – дом старый, дореволюционный.
– А так унесешь, что мне теперь не жить без тебя, дурак старый! Не жить!
– Даже если я убийца?
– А для меня ты не можешь быть убийцей, ты же пятнадцать лет как мой муж, я любому поклянусь… да не любой поверит.
В переднюю дверь постучали. Властно, дробью – Артем Артемович чувствовал свою силу.
Семен быстро пошел вниз, к реке. Сначала улицей, а потом узким огородным проходом, его знали только местные. Дорожка была пыльной – давно не выпадало дождей. Потом за огородами она влилась в другую, что струилась вдоль заросшего вербами берега речки.
Он уже понял, почему Зинаида велела ему ждать там, за домом Астафьевых, – неподалеку мостик, а там леском можно скрытно дойти до остановки автобуса. Если его будут ловить на платформе или автобусных остановках в Веревкине, то за пределами города шансов спастись больше.
Под вербами в кустарнике было душновато, жужжали комары и оводы. Он понял, что предстоит испытание. Но в самом деле надо терпеть. А то скоро поймают.
Кто-то шел по тропинке вдоль речки. Семен присел в кустах и затаился. Комары только и ждали этого.
Они накинулись на него. И ведь даже ладонью себя не хлопнешь.
Двое остановились у реки и стали выяснять, мог ли Кашкин здесь утонуть. Ну какое дело нам до Кашкина?
Зинаида добежала до входной двери. Спросила, запыхавшись:
– Кто там?
– Ты чего не открываешь?
– Я спрашиваю – кто там?
– Да я, я, чего, не узнала?
– Кто – я?
– Груздь, Артем Артемович. Не узнала – богатой будешь.
– Не нужно мне богатство.
– Тогда открывай.
– Ты только что здесь был.
– А я говорю – открывай. Дело есть.
– Какое дело?
Он снова позвонил.
Вроде бы Семен уже ушел. Можно открывать. А дальше тянуть – только возбуждать подозрение.
Груздь вошел, заполнив вялым телом весь коридор.
– Твой дома? – спросил он.
– Мой в газете, – ответила Зинаида. – Его Изя вызвал, задание важное.
– Ну и хорошо, что он на работе, хотя сильно сомневаюсь, – сказал Груздь. – Душит он где-то христианских младенцев.
– Ну что ты говоришь! – возмутилась Зинаида. – Семен никого в жизни и пальцем не тронул.
– Это тебе так кажется по причине совместного проживания, – ответил Груздь. – У меня дело короткое. Могу помочь.
– Как так – помочь?
– Я единственный, кто имеет знания о вас. Моя информация – твое спасение.
– Я вас не совсем понимаю.
– А тебе и не надо понимать.
Груздь не был в себе уверен и внутренне был готов уклониться от заслуженной пощечины. Оттого был даже более агрессивен, чем того требовали обстоятельства. В то же время еще больше он боялся упустить момент, продешевить – ведь такое везение случается раз в жизни, и нужно ухватить свое везде, где могут дать.
С утра Груздь деятельно носился по городу, убежденный, что поймал злоумышленника. Хотя чуял, что поймал-то он за хвост тигра.
– Есть предложение, – сказал он, заполняя собой проход на кухню, – что я могу гарантировать вашу безопасность. Никому ни слова из уважения к памяти твоих родителей и тебе лично.
– Мои родители живы и здоровы, – ответила Зинаида. Она уже почти знала, зачем он заявился.
– Это не так важно.
– Скорее, Груздь, – сказала Зинаида. – Скорее, я спешу.
– А ты не спеши, потому что от возмездия ты не уйдешь. От справедливого, ты меня понимаешь?
– Или говори, или мотай отсюда.
– А я ведь вдвое тебя старше, по крайней мере.
Зинаида не смела собирать при нем сумки. Может, он с другим пришел, а тут убедится, что прав.
– Вопрос о твоем Семене. Я его, конечно, уважаю.
– Родители его далеко живут, – сказала Зинаида. – Ты их уважать не можешь.
– Я отношусь с уважением к любому живому существу, честное слово. Недаром я представляю собой ведомство гражданской обороны.
– Ага, накройся простыней и ползи на кладбище. И что же ты хотел сказать?
– Тысяча «зеленых». И я твой друг. И молчу.
– Тысяча «зеленых»? А их нет у меня.
– Есть, я все знаю. И две тысячи найдется, но мне всего не надо, я только за услугу возьму и пошел.
– Дурак ты, Груздь, – сказала Зинаида. – Как только я тебе хоть рубль дам, ты сразу на меня донесешь, потому что тогда у тебя сомнения пропадут. Нет тебе ни рубля, нет состава преступления. Пошел отсюда, катись колбаской по Малой Спасской.
– Ты грубо себя ведешь и ошибаешься.
– Считай как знаешь.
– Ты меня толкаешь на сообщение в компетентные органы.
– А ты и без этого побежишь в компетентные органы, – сказала Зина. – Только там тебе не заплатят.
– А может, пятьсот?
Зина подумала, что Груздь сильно постарел. Она его с детства знала, он еще с лекциями по ДОСААФу выступал, как оберегаться от радиации.
– И что ты к моему Семену привязался?
– Потому что он не Семен, – Груздь понизил голос, словно опасался подслушки, – а враг номер один, засланец инопланетных органов.
– Знаешь, что я тебе скажу, – ответила Зинаида. – Плевать мне с высокого дерева, как ты Семена назовешь. Он мой муж, понимаешь? Я люблю его. И таким сволочам, как ты, никогда не отдам. На любом суде его отстою!
– Ох и продалась ты, Зинка, ох и продажная! Выведут тебя на чистую воду, может, ты сама уже укушенная.
– И что же?
– А ты про вампиров смотрела? Вампиры как подсосут твоей кровушки – и все, ты сама вампирка.
– Тронутый ты, Груздь.
– Тронутый не тронутый, а даю тебе час на размышление. В ФСБ меня с распростертыми объятиями ждут.
– Ох и рискуешь ты, Груздь, – сказала Зинаида.
– Через час. Напиться не дашь?
– Не дам!
– Это тебе тоже припомнится.
Она закрыла за ним дверь, даже набросила цепочку.
Дыхание было быстрым, голова кружилась. Он не будет ждать час. Не будет. Он уже побежал. И они ее возьмут, а тогда Сеня сразу им попадется. Ведь долго не протерпит без нее, прибежит за ней. Она же его знает. Он любит ее. А к нашим сволочным нравам не привык и попадется. Он же, наверное, думает, что люди – порядочные…
