Клиффорд Саймак - Мастодония
– Это он так считает. Будто бы разговаривает с Боусером. Будто бы разговаривает с малиновками.
– А откуда ты знаешь, что это не так?
– Но, Райла, в этом должен быть смысл, черт побери.
– Я и стараюсь держаться в пределах смысла. Откуда ты уверен, что он не разговаривает с Боусером? Как ученый…
– Будто он ученый.
– Отлично, пусть будет, будто он ученый. Ты очень хорошо знаешь, что не можешь определить истинность утверждения – безразлично, негативного или позитивного – пока не получишь доказательств. И вспомни, как Эзра говорил, что Кошарик бродит поблизости и приглашает Бродягу побегать с ним.
– Старый Эзра сумасшедший. Очень спокойный, но все же сумасшедший.
– А Хайрам?
– Хайрам не сумасшедший. Он простак.
– Может быть, то, что могут делать очень спокойные сумасшедшие или простаки и собаки – не можем делать мы? Может, у них есть возможности, которых мы не имеем?
– Райла, мы можем нацелить Хайрама на Кошарика.
Дверь скрипнула, и я обернулся. В дом входил Хайрам.
– Я услышал, – сказал он, – что вы говорили про меня и про Кошарика.
– Нам было интересно, – ответила Райла, – можешь ли ты с ним разговаривать. Ну, как ты говоришь с Боусером.
– Вы имеете в виду то создание, которое околачивается возле фруктового сада?
– Так ты его уже видел?
– Много раз. Он похож на кота, но это не кот. У него только голова. Тело совсем не видно.
– А ты с ним разговаривал?
– Время от времени. Но это неинтересно. Он говорит о вещах, которых я не понимаю.
– Ты имеешь в виду, что он использует незнакомые слова?
– Ну да, и слова тоже. Но, главным образом, идеи. Понятия, о которых я никогда не слышал. И вот что удивительно: он шевелит губами и не издает ни звука, а я слышу слова. Похоже, как с Боусером. Его я тоже слышу без звуков.
Я сказал:
– Хайрам, садись, позавтракай с нами.
Он в замешательстве шаркнул.
– Не знаю, нужно ли. Я уже поел.
– У меня осталось тесто, – сказала Райла. – Я сейчас приготовлю горяченьких.
– Ты никогда не пропускал возможности посидеть со мной за столом, – подзадорил я. – Не сосчитать, сколько раз мы завтракали вместе. Не изменяй этому обыкновению из-за Райлы. Ей останется.
– Ага, тогда все в порядке, – обрадовался Хайрам. – Я неравнодушен, мисс Райла, к оладьям с сиропом.
Райла пошла к плите и залила тесто на сковородку.
– По правде говоря, мистер Стил, я не чувствую дружеского расположения к этому созданию с кошачьей мордой. По временам я даже немного боюсь его. Он так странно выглядит, без тела. Кажется, что его голова нарисована на воздушном шарике. Он никогда не отводит глаз и никогда не мигает.
– Понимаешь, нам с мисс Райлой нужно с ним поговорить, но мы не можем. Ты – единственный, кто может это сделать.
– Вы имеете в виду, что никто с ним не умеет говорить?
– И с Боусером тоже.
– Но если ты согласишься поговорить с Кошариком, – сказала Райла, – то это нужно держать в тайне. Никто не должен даже и знать, о чем вы говорили.
– Но Боусер, – запротестовал Хайрам, – от него я не могу хранить секретов. Он мой лучший друг. Я должен рассказать ему.
– Ну, ладно, – сказала Райла. – Боусеру можно. От этого вреда не будет.
– Могу обещать вам, что он никому не скажет.
Райла посмотрела на меня:
– Ты не возражаешь, если он расскажет Боусеру?
– Не возражаю. Боусер никому не расскажет.
– О, нет, – пообещал Хайрам, – я предупрежу его, чтобы он этого не делал. – И, сказав это, он занялся оладьями, набив полный рот и выпачкав щеки сиропом.
Девятью оладьями позже он вернулся к разговору.
– Вы говорите, что я должен о чем-то поговорить с этим Кошариком?
– Именно так, – сказала Райла, – но мне трудно объяснить тебе, о чем пойдет речь.
– Вы хотите, чтобы я передал ему что-то, что вы задумали, а затем передал вам его ответ. И знать будем только мы четверо.
– Четверо?
– Боусер, – вмешался я. – Ты забываешь, что четвертый – Боусер.
– О, да, – вздохнула Райла, – мы не должны забывать старину Боусера.
– Это должно быть нашей тайной?
– Правильно.
– Мне нравятся тайны, – сказал Хайрам восторженно. – Они заставляют меня чувствовать себя важной шишкой.
– Хайрам, – начала Райла, – что ты знаешь о времени?
– Время – это то, что вы видите, глядя на часы. Тогда вы можете сказать, полдень, или три часа, или шесть.
– Это верно, – сказала Райла. – Но время – нечто большее. Знаешь ли, мы живем в настоящем, а когда время проходит, оно становится прошлым.
– Как вчера, – подсказал Хайрам. – Вчера – это прошлое.
– Да, так. И сто лет назад – прошлое, и миллион лет.
– Не вижу разницы, – сказал Хайрам. – Все это – прошлое.
– А ты никогда не думал, как было бы интересно, если бы мы могли путешествовать в прошлое? Вернуться назад, в то время, когда белый человек еще не появился, когда здесь были только индейцы. Или в те времена, когда человека еще вообще не было.
– Я никогда не думал об этом, потому что сомневаюсь, что это возможно.
– Мы думаем, что Кошарик, быть может, знает, как это сделать. Нам бы хотелось поговорить с ним, чтобы выяснить это. Или попросить его помочь нам.
Хайрам посидел немного молча, видимо, уясняя все это.
– Вы хотите путешествовать в прошлое? А зачем вам это нужно?
– Знаешь ли ты об истории?
– Конечно. Меня пытались учить ей, когда ходил в школу, но больших успехов у меня не было. Я никак не мог запомнить все даты. Какие-то войны, сражения, кто был президентом и масса тому подобных пустяков.
– Есть люди, – сказала Райла, – которые всю жизнь занимаются изучением истории. Их зовут историками. Но они во многом не уверены, потому что люди, которые писали о событиях, написали неточно. Если бы они могли отправиться назад, в прошлое, и увидеть, что случилось на самом деле, поговорить с людьми, которые жили тогда, они бы поняли все куда лучше. И могли бы правильнее писать историю.
– Вы хотите сказать, что мы можем отправиться назад и увидеть что-то, случившееся очень-очень давно? Действительно пойти и увидеть это?
– Я об этом и говорю. Хотелось бы тебе этого, Хайрам?
– Мне это не очень понятно. Боюсь, что так можно получить всякие неприятности.
Я перебил:
– На самом деле ты можешь и не переходить, если не хочешь. От тебя требуется только, чтобы ты выяснил, знает ли Кошарик, как это делают, и захочет ли он нам показать, как.
Хайрам пожал плечами.
– Мне придется побродить по округе ночью. Может быть, не здесь, не во фруктовом саду. Он показывается иногда и днем, но в основном ночью.
– Тогда днем тебе надо поспать.
– А можно мне взять с собой Боусера? Ночь – одинокое время, но с ним я не чувствовал бы себя таким одиноким.
