Борис Левандовский - Обладатель великой нелепости
…Внезапно Герману стало плохо. Невыносимо. Его голова словно оказалась в безжалостных стальных тисках, готовых в любую секунду расколоть череп на бесконечное количество мелких осколков. Он чувствовал, как его глаза начинают медленно вылезать из орбит, и если это продлиться достаточно долго – они запросто лопнут, как два яйца, сжатых в сильной руке.
У него вырвался сдавленный, почти беззвучный стон. Боже, что со мной?! – вспыхнуло в онемевшем сознании. – Что происходит?! Он думал, что знает, что такое плохо, знает, что такое сильная и даже едва выносимая боль. Но только сейчас понял…
Он впился в свое лицо руками.
«ЕСЛИ ЭТО ПРОДЛИТСЯ ЕЩЕ ХОТЯ БЫ НЕСКОЛЬКО СЕКУНД…»
Глава 4
Алекс в ярости
Утром, после ухода Германа из офиса, Алекс был чрезвычайно подавлен. Он резко отвечал на любые телефонные звонки, вскакивал при каждом постороннем шуме за дверями его кабинета и курил одну сигарету за другой.
Не смог он успокоиться и вечером, когда вернулся домой. С самого порога рявкнул на жену; та молча удалилась в самую дальнюю комнату и тихо провела там весь вечер, зная, что в такие моменты лучше не раздражать мужа своим присутствием.
Алекс долго галопировал по всей своей огромной квартире в поисках чего-то, чего сам не знал. Из-под спадавших на лоб прямых темно-русых волос его глаза, казалось, были готовы испепелить взглядом все, что окажется на их пути. Наконец, он влетел в свой кабинет и зашагал из угла в угол.
Как он посмел?! Этот тюфяк всем был обязан ему! Мало ли что именно Герману принадлежала идея основать их компанию, которая теперь процветала, все равно это он – именно он! – отыскал и вложил в дело почти девяносто процентов начального капитала (в отличие от Германа, который кинул с гулькин нос). Именно Алексу пришлось порядочно потрясти всех своих родственников – от ближайших до седьмой воды на киселе – богатых дядюшек, тетушек, зажиточных дальних родственников жены и прочих. Перед каждым, разумеется, пришлось унижаться, смахивать пыль с их обуви, дарить щедрые подарки их драгоценным чадам – маленьким неблагодарным ублюдкам…
Какое Герман имеет моральное право теперь так с ним поступать?!
Алексу на миг вспомнились глаза и выражение лица его партнера и друга.
Возможно, у Германа и возникли кое-какие проблемы – он явно многого не договаривал.
Алекс плюхнулся в кресло перед рабочим столом и поморщился: как назло, еще и задница болела. Половину прошлой ночи он провел на унитазе, сражаясь с сильнейшим запором, и вышел победителем. Когда, наконец, из него вывалилось что-то огромное и тяжеленное, обдав снизу брызгами воды, он почувствовал себя матерью-героиней, но взглянуть на результат этих маленьких родов так и не решился. Теперь задница ныла, будто его изнасиловал целый барак зеков. Алекс вспомнил вчерашние потуги и усмехнулся: жаль, он не поэт – в мире стало бы на одну поэму больше.
Ладно, он даст этому сукину сыну одну… ну, две недели.
А вообще, ему плевать с высокой башни на проблемы Германа, когда речь заходит о благополучии компании.
Черт! – но, как назло, именно в его руках находятся главные, жизненно важные нити всего бизнеса, и во многом от присутствия Германа зависел успех дела.
Две недели…
А если тот не вернется – Алекс начнет принимать меры.
Сначала, конечно, он просто ему «намекнет». Но, если «намек» не дойдет, он возьмется за него круче.
Время от времени Алекс поглядывал на телефон – может, все удастся утрясти гораздо проще? Но он был почти уверен, что Германа не окажется дома, или тот просто не станет снимать трубку. Он был также уверен, что, если Герман уже куда-то уехал, то оставил свой мобильный телефон где-нибудь в ящике стола.
Он выкурил до часа ночи полпачки сигарет и, в конце концов, набрал номер мобильного телефона Германа.
Тот не отвечал.
Глава 5
Погребальное турне: окончание
…Внезапный приступ отступил. Это произошло так же мгновенно, как началось. Приступ оставил после себя отвратительную тошноту, не сравнимую ни с каким похмельем, и зудящее покалывание во всем теле тысяч крошечных иголок. Герман даже не мог определить, сколько времени продолжался приступ – несколько мгновений или несколько минут?
– Что это?.. – он отер с лица обильно выступивший пот и тяжело откинулся на спинку сидения. В глазах плавала приборная панель, словно он видел ее сквозь воду, по которой катятся волны.
Герман ощутил во рту гадкий привкус чего-то настолько отвратительного, названия чему он даже не представлял. Но примерно через минуту он с удивлением обнаружил, что этот странный привкус исчез.
На Германа навалился тяжелый липкий ужас. Наверное, он испугался бы куда меньше, если бы увидел выползающего из темноты перед его машиной тоскливо воющего монстра. С этим он хотя бы мог как-то бороться – запустить мотор «BMW» и впарить газу, но…
«…догонит меня…»
Вот оно? Уже?! Началось?!
Герман попытался закурить, однако после первой же затяжки его едва снова не вырвало. Он хотел затушить сигарету в пепельнице и не смог; даже это потребовало стольких усилий, сколько он не был в состоянии себе позволить. Длинный окурок остался тлеть в своей будущей могиле.
Так что же все-таки случилось? Было ли это очным знакомством с его вирусом?
От испуга его дыхание производило судорожные свистящие звуки; грудь часто и резко вздымалась.
Почему так скоро? Не успело пройти и… Ах да! – он узнал о присутствии вируса в его организме всего два месяца назад, но мог быть инфицирован уже не один год. Полтора года, если быть точнее. Он просто не знал, вот и все.
«Вот именно, почему бы ни начать как раз сегодня? Чем этот день лучше или хуже тех, что были или будут? Может быть, для него сейчас самое подходящее время, а?»
Герман с большим усилием отрегулировал кресло, переведя то в лежачее положение, вынул из Большого «МАСТЕРА» спортивную куртку и попытался укутаться. Погода за бортом машины была довольно теплой, не смотря на ночь, но Германа била крупная дрожь. Он вытянулся на сидении и закрыл глаза.
Снаружи проникал шелест листвы сотен деревьев; он напоминал шум морского прибоя в ветреную погоду – не очень громкий, но мощный, словно таящий в себе какую-то таинственную, на время притихшую силу. Откуда-то из темной шуршащей травы в него вклинивался неровный стрекот кузнечика, как излишне торопливое гитарное соло в исполнении неопытного музыканта. Под капотом «BMW» лениво посвистывал ветер; время от времени пощелкивал уже почти остывший двигатель, трудившийся много часов подряд. В салоне машины Герман чувствовал себя, как космический путешественник в своем спецвездеходе, очень надежном и очень уютном (большой мотылек, сидевший на спинке соседнего кресла, только усиливал это чувство). Вокруг расстилалась таинственная ночь неизвестной планеты, и только здесь, внутри, можно было быть уверенным, что ты в безопасности. Постепенно с Германа сходило нервное и физическое напряжение. Он в безопасности. Теперь он в безопасности. Все прошло. ОНО – то непонятное, что случилось с ним недавно – уже закончилось. У него действительно был невероятно тяжелый день. Похоже, это был обычный физический срыв. Ничего больше. Это не обязательно должен быть проснувшийся вирус. Он просто воспринял случившееся в чересчур преувеличенном свете, под влиянием всей этой непривычной для него обстановки: он совершенно один, вокруг на многие километры его окружает почти что дикая природа, ночь… Конечно, все это могло запросто найти выход в виде таких проявлений.
