Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 15. Рассказы
Теперь наступил черед пантомимы: Марсия изображала питающуюся десятиножку. Сообразив что к чему, Лейн закивал. Твари появляются на свет с рудиментами половых органов, которые с возрастом не развиваются. Более того, как землянин только что видел, атрофируются совершенно — в яйцекладущую особь десятиножку может превратить лишь специальная диета.
Однако в складывающейся схеме еще зиял один, но весьма немаловажный пробел. Если есть самка, нужен самец. Как-то не верилось, что столь высокоорганизованные животные размножаются путем самооплодотворения или партеногенеза.
Но затем, припомнив полное отсутствие гениталий даже у Марсии, Лейн усомнился снова. Может, и она относится к самовоспроизводящимся? А может быть, как у прочих встреченных марсиан, природная ее — материнская? — планида заглушена специальной диетой?..
Это тоже не казалось слишком правдоподобным, но для полной уверенности Лейну недоставало данных.
Как всякий истинный ученый, он обладал неутолимой жаждой познания. Вот и сейчас, игнорируя очевидное желание Марсии поскорее покинуть мрачное помещение и вернуться домой, Лейн склонился над бункером и стал одну за другой перебирать маленьких десятиножек. Все оказались потенциальными самками.
Внезапно Марсия, озабоченно следившая до сих пор за действиями землянина, просияла, словно осененная новой мыслью, схватила Лейна за руку и потащила к дальней стене. По мере приближения к неясным в потемках очертаниям все резче становился запах, явственно напоминающий земную хлорку.
Лишь подойдя вплотную, Лейн понял, что перед ними не очередной бункер, а клетка в форме полусферы. Прутья из того же серого материала, как бы вырастая прямо из пола и загибаясь вовнутрь, смыкались в центральной точке. Дверь в клетке отсутствовала. Видимо, рассчитана она была на содержание пленника до самой смерти.
Марсия вскоре наглядно продемонстрировала, к чему тут такие строгости. Существо в клетке мирно спало, но Марсия, протянув руку сквозь прутья, постучала по краешку головы и тут же отпрянула. Однако одного прикосновения оказалось недостаточно — лишь с пятой попытки ей удалось пробудить тварь. Вертикальные шторки век медленно разъехались, открыв гигантские изучающие буркала цвета яркой артериальной крови.
Марсия метнула одно из яиц в голову твари. Добыча была поймана неуловимым движением гигантского клюва. Вслед за щелканьем пасти раздался гулкий глоток чудовищного горла.
Пища разбудила тварь окончательно. Подскочив на десяти длинных лапах, чудище еще раз щелкнуло могучим клювом и принялось бешено биться о прочные серые прутья.
Марсия невольно отшатнулась под прицелом ее горящего взора, полыхающего неутолимой жаждой убийства. Лейн прекрасно ее понимал. Здоровенная бестия, фута на два превосходящая ростом стражников из туннеля, в два счета могла оторвать человеку голову, проглотить и не поперхнуться при этом.
Землянин обошел вокруг клетки, чтобы рассмотреть тварь сзади. Ошарашенный увиденным, сделал дополнительный круг, но не обнаружил никаких признаков мужского пола, кроме разве что дикой ярости — сродни бешенству жеребца, запертого на конюшне в брачный сезон. За исключением габаритов, необычных глаз, багровеющих в слабых отблесках фонаря, и клоаки, тварь казалась точной копией стражей из туннеля.
Лейн попытался объяснить свое недоумение. Марсия поняла все с ходу; растерянность Лейна, похоже, и предполагалась ею. Она тут же устроила целое представление из каскада энергичных пантомим; некоторые показались землянину столь комичными, что вызвали у него невольную улыбку.
Для начала она продемонстрировала Лейну два яйца из ближайшего инкубатора — крупнее прежних и испещренные оранжевыми пятнышками. Именно из них, похоже, и вылуплялись мужские особи.
Затем Марсия изобразила, что случится, если взрослый самец вырвется на свободу. Скорчив забавную рожицу, долженствующую означать по ее представлению дикую свирепость, клацая зубами и загребая скрюченными пальцами, она пыталась изобразить самца, одержимого амоком и уничтожающего на своем пути все и вся. Убивает все племя: королеву, рабочих, стражу, личинок, яйца — всех до единого; откусывает головы, калечит тела и все пожирает. Закончив резню здесь, прорывается в трубы, уничтожая всех встречных десятиножек, поглощая реактивных рыб, срывая с потолка и пожирая светляков, а также обгрызая корни деревьев. Убивать и насыщать ненасытное брюхо — вот все, что он умеет.
Понятно, понятно, закивал, улыбаясь, Лейн. Но вот как он, ну, это самое?..
Марсия изобразила, как в один прекрасный день работяги, точно бревно, подкатывают матку к клетке. Здесь ее располагают тылом, яйцекладом к прутьям, буквально в нескольких дюймах от разъяренного самца. И, обуреваемый жаждой крови, желанием все рвать и крушить, вонзать смертоносный клюв в мягкую плоть, самец вдруг обнаруживает, что уже не властен над собой, теряет самоконтроль. Природа берет свое; убийца подпадает под власть всесильного, самого главного в жизни инстинкта.
Лейн понимающе кивнул. В памяти всплыла картинка недавнего вскрытия десятиножки. Та особь имела лишь одну полость в основании длинного трубчатого языка; а у этой, возможно, две емкости — одна для экскреторной субстанции, другая для семенной жидкости.
Всплеснув внезапно руками, Марсия застыла как вкопанная. Еще до начала своего представления она приладила фонарик на полу; теперь же луч выхватил из темноты ее разом побелевшее лицо.
— Что такое? — вздрогнул Лейн и шагнул к ней.
Выставив перед собой ладони, Марсия отступила на шаг.
Она выглядела чем-то отчаянно перепуганной.
— Да не собираюсь я причинять тебе никакого вреда! — сказал Лейн и остановился, чтобы не напугать еще больше.
Что могло так взволновать Марсию? Во всем зале ничто, кроме самца в клетке, и не шелохнулось, а тот находился у нее прямо за спиной.
И тут она вытянула руку, указав сперва на Лейна, затем на бушующую в клетке тварь. Жест был столь недвусмысленным, что землянин сразу понял, в чем кроется причина ее страха. До Марсии наконец дошло, что Лейн тоже, как и тварь за ее спиной, самец; понятным стало, видимо, и назначение определенных его органов.
Но землянин никак не мог постичь, что кроется для нее в этом столь уж страшное. Отталкивающее, пожалуй. Он и сам ведь, разглядев как следует ее тело, абсолютно лишенное признаков пола, испытал вначале необычное чувство, почти на грани омерзения. И лишь естественно, если бы Марсия реагировала аналогично. Но она, казалось, впала в настоящий шок.
В чем причина столь неожиданной перемены, чем объяснить этот внезапный ужас?
