Герберт Уэллс - Война миров (пер. Магур)
Переменив платье, я поднялся в свой кабинет — почему именно туда, я и сам не знаю. Из окна моей рабочей комнаты были видны деревья и железнодорожная станция около Хорзеллской пустоши. В суматохе мы даже забыли закрыть окно. В коридоре было темно, и комната тоже казалась темной по контрасту с пейзажем в рамке окна. Я остановился около двери.
Гроза прошла. Башни Восточной Коллегии и окружающие сосны исчезли; вдали в красном свете виднелась пустошь с песчаными ямами. На фоне зарева двигались гигантские черные тени.
Казалось, все в этой стороне было охвачено огнем — по широкому склону холма пробегали языки пламени, колебавшиеся и корчившиеся в порывах затихающей бури и отбрасывавшие красный отсвет в облачное небо. Часто дым близкого пожарища заволакивал вид и скрывал тени марсиан. Я не мог рассмотреть, что они делали. Их очертания вырисовывались неясно, они возились над чем-то темным, и я не мог разобрать тех предметов, над которыми они работали. Я не видел и ближайшего пожара, хотя отблеск его играл на стенах и потолке кабинета. Слышалось резвое смолистое потрескивание огня.
Я тихо приоткрыл дверь и подкрался к окну. Передо мной открылся более широкий вид от станции Уокинга до обугленных и почерневших сосновых лесов Байфлита. Вблизи арки на линии железной дороги, у подножия холма, что-то ярко горело. Многие дома вдоль по дороге к Мэйбюри и улицы вблизи станции тлели в грудах развалин. Я сначала не мог разобрать, что горело на линии железной дороги. Огонь перебегал по какой-то черной груде, направо виднелось что-то желтое, длинное. Потом я разглядел, что это был потерпевший крушение поезд, передняя часть которого была разбита и горела, задние же вагоны еще стояли на рельсах.
Между этими тремя центрами света — домами, поездом и горевшими окрестностями Чобхема — вклинивались неправильные черные куски, разорванные кое-где полосами тлеющей и дымящейся почвы. Это было странное зрелище: черное пространство, усеянное огнями. Это напомнило мне гончарные заводы ночью. Сначала я не заметил людей, хотя и смотрел очень внимательно. Потом на фоне пожара у станции Уокинга я увидел несколько мечущихся темных фигурок.
И этот огненный хаос был тем маленьким мирком, где я столько лет жил так мирно! Я не знал, что произошло в течение последних семи часов; я только начинал смутно догадываться, что есть какая-то связь между этими механическими колоссами и теми неповоротливыми чудовищами, которые на моих глазах выползли из цилиндра. С каким-то странным любопытством, не думая об опасности, я придвинул свое рабочее кресло к окну, уселся и начал наблюдать. Особенно заинтересовали меня три черных гиганта, расхаживавшие при блеске пожарища около песчаных ям.
Они, казалось, были чем-то заняты. Я недоумевал, что они там делают. Неужели это одухотворенные механизмы? Но ведь это невозможно! Очевидно, в каждом из них находится марсианин и управляет им. Я стал сравнивать их с нашими машинами и в первый раз в жизни задал себе вопрос: какими должны казаться разумному, по менее развитому, чем мы, существу броненосцы или паровые машины?
Гроза пронеслась, и небо очистилось. Над дымом пожарища блестел, как булавочная головка, Марс.
Какой-то солдат залез в мой сад. Я услыхал легкое царапанье по забору и, пробудившись от своего оцепенения, увидел человека, перелезавшего через частокол. При виде другого человеческого существа мой столбняк сразу прошел, и я быстро высунулся в окно.
— Тсс… — прошептал я.
Он в нерешительности уселся верхом на заборе. Потом перелез и, согнувшись, прокрался через лужайку к углу дома.
— Кто там? — шепотом спросил он, стоя под окном и глядя вверх.
— Куда вы идете? — спросил я.
— Я и сам не знаю.
— Вы хотите спрятаться?
— Да.
— Входите в дом, — предложил я.
Я спустился и впустил его. Потом снова запер дверь. Я не мог видеть его лица. Он был без фуражки, мундир был расстегнут.
— Боже мой! — воскликнул он, когда я впустил его.
— Что случилось? — спросил я.
— И не спрашивайте. — Несмотря на темноту, я заметил, что он безнадежно махнул рукой. — Они смели нас, просто смели… — повторял он.
Почти машинально он вошел за мной в столовую.
— Выпейте виски, — предложил я, наливая ему порядочную порцию.
Он выпил. Потом опустился на стул перед столом, положил голову на руки и в волнении начал всхлипывать, как ребенок. Забыв о своем недавнем припадке отчаяния, я с удивлением смотрел на него.
Прошло довольно много времени, пока он наконец совладал со своими нервами и смог отвечать на мои вопросы. Он говорил отрывисто и путано. Он был ездовым в артиллерии и попал в бой только около семи часов. В это время стрельба на пустыре была в полном разгаре; говорили, что первая партия марсиан медленно ползет ко второму цилиндру под прикрытием металлической брони.
Потом эта металлическая броня превратилась в треножник, в ту первую военную машину, которую я увидел. Орудие, при котором он находился, было выставлено около Хорзелла для обстрела песчаных ям, и его прибытие ускорило развязку. Когда ездовые с лафетом отъезжали в сторону, его лошадь оступилась и упала, сбросив его в яму. В ту же минуту пушка сзади взлетела в воздух вместе со снарядами.
Все было охвачено огнем, и он очутился погребенным под грудой обгорелых мертвых тел людей и тушами лошадей.
— Я лежал тихо, — рассказывал он, — полумертвый от страха. На мне лежала передняя часть лошади. Они нас смели. А запах! Боже мой! Точно пригорелое жаркое. Я расшиб спину при падении лошади. Так я лежал, пока мне не стало немного лучше. Минуту назад мы ехали точно на парад — и вдруг разбиты, сметены, уничтожены. Нас смели, — повторял он.
Он долго прятался под тушей лошади, высматривая украдкой. Кардиганский полк пытался броситься в штыки, но его мигом уничтожили. Потом чудовище поднялось на ноги и начало расхаживать по пустоши, преследуя спасавшихся бегством. Вращавшийся колпак на нем напоминал голову человека в капюшоне. Какое-то подобие руки держало сложный металлический ящик, вспыхивал зеленый свет, рассеивавший тепловой луч.
В несколько минут на пустоши не осталось ни одного живого существа, кусты и деревья, еще не обратившиеся в почерневший скелет, горели. Гусары стояли на дороге за холмом, и он их не видел. Он слышал, как застрекотали пулеметы, потом все смолкло. Гигант сначала не тронул станцию Уокинга и окрестные дома. Потом скользнул тепловой луч, и городок превратился в груду пылающих развалин. Чудовище прикрыло тепловой луч и, повернувшись спиной к артиллеристу, заковыляло по направлению к дымившемуся сосновому лесу, где упал второй цилиндр. Вместо него поднялся второй сверкающий титан.
