Брайан Олдисс - Лето Гелликонии
Король перестал вышагивать по зале и, повернувшись к ученому, быстро спросил:
— Может быть так, что на Кайдау тоже живут люди?
Вопрос был задан с таким живым интересом, что КараБансити на мгновение растерялся.
— На мой взгляд, государь, Кайдау — это не настоящий мир, в том же смысле, как Гелликония и Ипокрен. Это просто серебряный глаз в небе, не более того.
Король хлопнул в ладоши.
— Все, объяснения закончены. С меня хватит. Вижу, что ты кончишь точно так же, как СарториИрвраш, ибо я ничего не понял из того, что ты тут наговорил.
— Если бы нам удалось донести эти объяснения до понимания Панновала, это могло бы значительно освежить несколько устаревшие воззрения Священного Города. По моему глубокому убеждению, как только Святейший Це’Сарр поймет небесную геометрию, он изменит свои взгляды и на геометрию человеческую — то есть предоставит людям и фагорам точно так же в мире и согласии обращаться друг вокруг друга, как это многие века делают Беталикс и Фреир, вместо того чтобы раз за разом строить планы священного истребления фагоров, которые, по сути дела, лишь привносят сумятицу в порядок вещей.
Разглагольствования КараБансити, которым он предавался с видимым удовольствием, были прерваны нетерпеливым жестом короля.
— Продолжим в другой день. Моему разуму трудно вместить столько ереси сразу, хотя я должен отдать должное остроумности твоих суждений, анатом. Насколько я понял, ты, так же как и я, предпочитаешь исходить из того, что дано, из обстоятельств. Так зачем же ты пришел — позабавить меня своими хитроумными россказнями?
КараБансити поднял голову и с достоинством встретил взгляд пронзительных глаз короля. Выдержав паузу в несколько биений сердца, он ответил:
— Нет, ваше величество, я пришел не за этим. Как большинство ваших подданных, я имел намерение получить от вас какую-то выгоду.
Расстегнув пояс, анатом достал браслет, найденный им на мертвеце, и протянул его королю.
— Приходилось ли вам видеть нечто подобное раньше, ваше величество?
Король взял в руки странный браслет и уставился на него в явном изумлении.
— Да, — наконец ответил он. — Я уже видел этот браслет раньше, в Матрассиле. Эта удивительная вещь попала ко мне в руки от не менее удивительного человека, утверждавшего, что он прибыл с другой планеты. С твоего Кайдау, анатом.
Проговорив это, король поджал губы, как будто сразу же пожалел о сказанном. Он долго смотрел, как извиваются и меняются цифры за прозрачным щитком браслета, а потом сказал:
— В другой раз, когда у меня будет больше времени для бесед, ты расскажешь мне, каким образом эта вещь попала к тебе, анатом. Теперь же аудиенция окончена. Меня ждут неотложные дела.
Король сжал браслет в кулаке.
КараБансити попытался слабо воспротивиться, но лицо короля мгновенно преобразилось, и ярость вспыхнула в каждой его черточке. Как хищная птица, он быстро наклонился вперед.
— Тебе, безбожнику, не понять, что Борлиен живет и умирает только своей религией. Разве не грозят нам со всех сторон варвары и неверные? Без веры империя не сможет существовать, без веры она — ничто. Браслет, который ты осмелился потребовать у меня назад, олицетворяет собой угрозу вере, а следовательно, и самой империи. Эти мигающие цифры порождены миром, который способен принести нам гибель… — Понизив голос, король добавил: — Таково мое убеждение, а убеждение — это то, с чем мы должны жить и умирать.
КараБансити укусил себя за костяшки пальцев и промолчал, а король, окинув его задумчивым взглядом, продолжал:
— Я предлагаю тебе должность моего Главного Советника. Подумай, и если решишься принять мое предложение, приходи во дворец завтра. Мы продолжим наш разговор. А эту еретическую игрушку я оставлю себе.
Проследив взглядом, как исчезает браслет в складках королевской одежды, КараБансити вздохнул.
— Я благодарю вас, ваше величество, за столь лестное для меня предложение. Но прежде чем принять окончательное решение, я должен посоветоваться со своим главным советником — с женой…
Король повернулся и без слов покинул зал. КараБансити склонился в поклоне.
В коридоре неподалеку от приемной зала посланник Святейшего Це’Сарра готовился предстать перед монархом.
Медальон с портретом королевы королев, счастливым обладателем которого Элам Эсомбер являлся, был сделан из бивня морского чудовища. Лицо МирдемИнггалы, с четкой линией безупречных бровей, обрамленное густыми локонами, рассыпанными в хорошо продуманном беспорядке, было прекрасно. Глаза королевы цвета темной морской голубизны были затенены густыми ресницами, упрямый подбородок придавал ее лицу властности.
Рассматривая портрет, посланник Святейшего Це’Сарра позволил своим мыслям принять весьма фривольное направление. Совсем скоро, может быть, всего через день-другой, он увидит оригинал этого чудесного портрета воочию, и эта мысль отдавалась тянущим жаром в его чреслах.
Элам Эсомбер был не один. Перед ним стояли два шпиона Святейшего Це’Сарра, которые принесли свежие новости. Не отрывая глаз от портрета королевы королев, посланник выслушал последние сплетни Оттассола. Главной темой пересудов на рынках и в кабаках была та опасность, которой королева королев подвергнется, едва ее брак с королем ЯндолАнганолом будет расторгнут. Когда она подпишет грамоту, король скорее всего постарается удалить МирдемИнггалу со сцены совершенно. Окончательно.
Симпатии большинства и знати, и простолюдинов были на стороне королевы. Короля можно было обвинить во многом: он упрятал в застенок собственного отца и разорил страну. Ввиду этого существовала опасность бунта, который приведет на престол королеву. Что, по сути дела, не противоречило закону наследования.
Заставив себя наконец оторвать взгляд от портрета, Эсомбер ласково взглянул на шпионов.
— Ах вы, черви, — тихо проговорил он. — Еретики. Собиратели грязных сплетен. Короли всегда разоряют свои страны — на то они и короли, это их первейшее занятие. Мало кто из королей, получив власть, не бросил в темницу папашу. И разве быть королевой — это не смертельно опасно? А простолюдины? Разве не мечтает любая толпа взбунтоваться и свергнуть кого-то — все равно, того короля или этого, им безразлично. То, о чем вы осмелились судить, — обычное дело для власть предержащих в нашем мире. В ваших донесениях нет ничего нового. В Олдорандо за такие донесения шпионов просто-напросто порют.
Шпики виновато понурились.
— Еще мы хотели доложить вам, что встречали в Оттассоле агентов Олдорандо.
