Нэт Прикли - Знамение
Найл оглянулся. Смертоносцы стояли вдоль обрыва и время от времени падали вниз, чтобы подхватить и вытащить наверх еще одного выдохшегося человека.
Рациональные пауки не тратили энергию на тех, кто еще способен подниматься самостоятельно, но и не доводили людей до той опасной грани, когда усталость побеждает страх смерти; когда хочется закрыть глаза, разжать пальцы и с облегчением ждать прихода короткой вспышки боли, после которой наступит покой.
Из-за края обрыва появился Шабр, бережно опустил Нефтис рядом с правителем. Никому не доверил, сам поднял! Найл послал ему импульс благодарности. Смертоносец ответил мыслью, означающей примерно то же, что и пожатие плечами у людей — он еще помнил, как Посланник и его стражница вытащили его из метро, спасая от безумия и неминуемой смерти, и по сей день не считал, что отплатил им за это сполна.
— Вы здесь, мой господин, — с облегчением схватила Найла за руку Нефтис.
— Да, конечно, — кивнул правитель. Не беспокойся.
— Не могли сразу нас поднять? — тяжело дыша, высказала обиду на восьмилапых соратников девушка.
— Они же голодные, Нефтис. — покачал головой Найл. — Им нужно беречь силы. Согласись, поднять человека на тридцать шагов легче, чем на триста? Хорошо хоть, тут подняли.
Из двуногих самостоятельно смогли забраться на обрыв только дети, да и у тех не осталось сил двигаться дальше.
— Целый день потратили, — покачал головой Найл. — А вперед продвинулись, считай, всего на десяток метров.
Привал оказался грустным — без еды и воды, да вдобавок к вечеру здорово похолодало. Впрочем, между Нефтис и Завитрой, под общим одеялом, Найлу мерзнуть не пришлось. Вот только враждебность между претендентками на внимание правителя опасно нарастала, и Найл, опасаясь взрыва, предпочитал не прикасаться ни к той ни к другой — хотя желание, укротить которое ни голоду, ни жажде, ни усталости оказалось не под силу, терзало его душу и напрягало плоть. В эти минуты он очень сожалел, что находится не в Дельте, где можно отойти в сторону от посторонних глаз и «вознаградить» кого-нибудь за бдительность; и — совсем «увы» — не во дворце, в котором любая служанка сочла бы за честь.
* * *Утро принесло изморозь. Белая мельчайшая пыльца побелила скалы, копья, одеяла. Все смертоносцы поседели за ночь, как умудренный опытом Дравиг, а мысли их стали столь же медлительны и тягучи, как и застывшие тела. В ожидании солнца люди сидели, скорчившись, под одеялами и зевали от голода. Найл явственно ощущал, как подвело у путников желудки, но пока не волновался — в Провинции все хорошо набрались сил, несколько постных дней никого с ног не свалят.
Дневное светило явно охладело к своим детям и дозировало тепло, словно рабочий муравей паек для солдата — только-только чтоб не сдох. Сперва изморось размякла и превратилась в капельки воды на освещенной стороне скал — в тени она уцелела до полудня. Потом солнце соизволило омолодить пауков и вернуть изначальный цвет одеялам, и уж в последнюю очередь подсушило древки копий и рукояти ножей.
Тела смертоносцев в таких условиях никак не могли прогреться, и Найл всерьез начал опасаться того, что до вечера пауки так и не придут в себя, но в конце концов, в их головах ощутилось достаточно внятное мышление, и правитель отдал приказ начинать движение. Холодные лапы смертоносцев поначалу не слушались хозяев, но постепенно их мышцы нагрелись, сознание обрело привычную ясность, воля — мощь.
По счастью, помощи от пауков в этот день не потребовалось. Найл достаточно уверенно вел людей в нужном направлении, петляя между уступов, а пауки с непривычной покорностью тянулись следом за бывшими слугами.
Необходимость постоянно поворачивать направо, налево, обходить довольно длинные, несуразно изломанные стены, вытянутые почему-то именно поперек дороги, удлиняла путь. Порою возникало ощущение, что некий создатель специально подстроил все таким образом, чтобы идти приходилось много, а продвигаться удавалось всего ничего. Солнце с пугающей скоростью опускалось к западу, а петляниям не видно было ни конца, ни края.
Однако правитель поставил себе задачу не останавливаться до тех пор, пока не выйдет на гребень, если можно применить такой термин к плоскогорью — к высокому отдельно стоящему уступу, выпирающему на самом краю видимой части плато. Найл довел сюда свой отряд уже в сумерках, ощущая за спиной если не ропот, то глухое недовольство, а когда довел, то понял, что выиграл: внизу, под обрывающейся несколькими огромными ступенями горой, раскинулся Рай — глубокая, широкая котловина, не меньше десятка километров в диаметре, половину которой укрывал густой, черный в сумерках лес, а другую отобрало себе тихое озеро, уже отражающее первые вечерние звезды.
— Привал, — разрешил Найл. — Завтра спустимся и наконец-то спокойно отдохнем.
Темнота неторопливо поглощала котловины, ущелья, пропасти и мелкие ямы, постепенно поднимаясь все выше и выше, стремясь сравняться с вершинами, и в этот миг далеко-далеко впереди вспыхнул в последних лучах ослепительной белизной горный отрог. Череда остроконечных пиков выделялась высотой над прочими, тоже отнюдь не маленькими кряжами, а посреди них, сияющих безукоризненной чистотой, поднимался один, угловатый и неказистый, похожий на широкоплечего великана, понуро повесившего голову — сверкающие на солнце снега одели его в серебряные доспехи, вековой лед вершины казался хрустальным шлемом. Отраженные лучи подсветили на небе три тонкие длинные змейки перистых облаков.
— Может быть, хоть завтра теплее будет, — прошептал правитель. Ему совсем не улыбалось опять ждать пробуждения смертоносцев до полдня.
Далекий отрог продолжал светиться, словно и не наступила вокруг непроглядная мгла, словно сияние его поддерживается не последними искрами уходящего дня, а рождается где-то изнутри. Наверное, местные жители, если таковые имеются в здешних краях, искренне верят, что там, у подножия горы, очень похожей на дремлющего на посту великана в серебряных доспехах, стоит дом Солнца, в котором оно скрывается на ночь.
Отрог погас.
И опять обнаружилась на высоком небесном куполе странная граница: позади путников звезды светили, а впереди — нет. И невидимыми облаками этого теперь не объяснить: не бывает тяжелых непрозрачных туч там, где выстилаются в звенящей вышине легчайшие ленточки перистых облаков.
— Вы идете, мой господин? — окликнула его Нефтис.
— Иду, — правитель зябко поежился и проворно нырнул под теплое одеяло, на плетеную подстилку между двух горячих женских тел.
* * *Утром подморозило. Помня вчерашний день, Найл не торопился вылезать из уютной походной постели — все равно паукам еще не один час придется отогреваться. Однако время шло, но высунутый наружу из-под одеяла нос все равно покалывало холодом, а изо рта шел пар.
