Артур Кларк - Остров дельфинов
Мальчики спустились с пляжа на западной стороне острова, где обнажившийся риф имел всего около восьмисот метров в ширину. Сначала они шли по неинтересной ничьей земле — по мертвым, разбитым кораллам; эти обломки приносили сюда бури в течение веков. Да и весь остров был сложен из таких обломков, за столетие они покрылись сначала тонким слоем почвы, потом на ней проросли семена травы, потом поднялись деревья.
Вскоре мальчики миновали зону мертвых кораллов, и Джонни показалось, что он очутился в саду со странными окаменелыми растениями. Тут были ветви и веточки из цветного камня и какие-то массивные образования, напоминавшие гигантские грибы, такие прочные, что по ним спокойно можно было ходить. И все-таки это были не растения, а создани из мира животных. Когда Джонни наклонился, чтобы осмотреть один из таких грибов, он увидел, что его поверхность испещрена тысячами крошечных отверстий. Каждое из них представляло собой ячейку одного кораллового полипа — маленького существа, напоминающего миниатюрный морской анемон. Все эти ячейки были из извести, выделяемой самим животным. Когда животное умирало, домик его оставался пустым, и следующее поколение вело свое строительство поверху. Так, год за годом, век за веком рос коралловый риф. Все, что видел Джонни — целые километры плоской равнины, блестевшей под солнцем, — создали существа меньше его ногтя.
А ведь это был только маленький участок Большого барьерного рифа, который тянулся вдоль берега Австралии более чем на полторы тысячи километров. Теперь Джонни оценил замечание, брошенное профессором Казаном: профессор сказал, что риф — это самое большое сооружение на поверхности Земли, построенное живыми существами.
Джонни скоро убедился, что у его ног ведут свою особую жизнь не только кораллы, но и множество других тварей. Совершенно неожиданно неподалеку от него взметнулся в воздух маленький фонтанчик.
— Кто это сделал? — спросил Джонни, раскрыв рот от изумления.
Мик рассмеялся.
— Моллюск, — лаконично ответил он. — Услыхал твои шаги.
Еще через несколько шагов Джонни увидел, как это происходит. Моллюск сантиметров тридцати в поперечнике так глубоко врос в коралл, что снаружи виднелись только его створки. Сам моллюск наполовину высунул свое тело из раковины, оно походило на яркий кусок бархата и одновременно напоминало о блеске драгоценных камней-сапфиров и изумрудов. Мик шагнул к нему, встревоженный моллюск мгновенно захлопнул створки и выпустил струю воды чуть не в лицо Джонни.
— Это так, мелюзга, — презрительно сказал Мик. — Большие водятся поглубже — там они вырастают до метра в диаметре, а то и до полутора. Мой дед рассказывал, что, когда он занимался ловлей жемчуга и плавал на люгере из Куктауна, ему повстречался моллюск поперечником в три с половиной метра. Но он славился своими небылицами, и я в это не верю.
Джонни не верил и в полутораметровых моллюсков. Но позднее он убедился, что на этот раз Мик говорил истинную правду. Было неблагоразумно пропускать мимо ушей, как чистую фантазию, любой рассказ о рифе и его обитателях.
Они прошли еще сотню метров, обстреливаемые время от времени водометами встревоженных моллюсков, и достигли маленького озерка в скале. Стояло полное безветрие, и под неподвижной поверхностью воды Джонни увидел сновавших в глубине рыб столь же отчетливо, как если бы они парили в воздухе.
Они были окрашены во все цвета радуги, полосы на чешуе перемежались кругами и точками, словно над ними поработал безумный художник. Даже самые ослепительные бабочки не могли быть более яркими и цветистыми, чем рыбы, вьющиеся среди кораллов.
В озерке было много и других обитателей. Мик обратил внимание Джонни на два длинных щупальца, высовывавшиеся из маленькой пещерки. Они беспокойно двигались, обследуя окружающий мир.
— Пестрый лангуст, — сказал Мик. — Может быть, мы поймаем его на обратном пути. Они очень вкусные, если жарить их целиком, положив побольше масла.
На протяжении следующих пяти минут он показал Джонни десятка два различных существ; тут были моллюски с чудесными узорами на раковинах; пятиконечные морские звезды, медленно ползавшие по дну в поисках добычи; раки-отшельники, селившиеся в чужих опустевших раковинах; и, наконец, что-то вроде гигантского слизня, который выпустил целое облако пурпурных чернил, когда Мик дотронулся до него ногой.
Был там и осьминог, впервые встреченный Джонни. Он оказался младенцем, имел всего несколько сантиметров в поперечнике и застенчиво укрывался в тени, где его мог обнаружить только наметанный глаз Мика. Мик напугал его и заставил выбраться на свет: осьминог грациозно и плавно проплыл над кораллами, изменив при этом свою окраску с темно-серой на розоватую. Джонни восхитился этим красивым маленьким созданием, хотя тут же подумал, что, попадись ему навстречу большой осьминог, он испытал бы совсем другие чувства.
Джонни готов был простоять у этого маленького озерка хоть целый день, но Мик торопился. Они снова двинулись в путь, к видневшемуся вдали морю, огибая участки, где кораллы были слишком хрупки, чтобы выдержать их вес.
Один раз Мик остановился и подобрал пеструю раковину, величиной и видом напоминавшую еловую шишку.
— Посмотри-ка, — сказал он, протягивая ее Джонни.
Черный заостренный крючок, похожий на маленький серп, тщетно тянулся к нему с одного конца раковины.
— Ядовитый, — сказал Мик. — Если она ужалит тебя, сильно заболеешь. Можно даже умереть.
Мик осторожно положил раковину обратно. Джонни задумчиво смотрел на нее. Такая красивая, безобидная на вид и несет в себе смерть! Он надолго запомнил этот урок.
Но он узнал также, что риф не грозит опасностью, если следовать двум правилам здравого смысла. Первое — гляди, куда ступаешь, второе — ничего не трогай, если не знаешь, что это безвредно.
Наконец они достигли края рифа. Перед ними расстилалось медленно дышавшее море. Отлив еще продолжался, и вода стекала с обнажившихся кораллов по сотням узеньких русел, которые она пробила в живых скалах. Тут оставались большие глубокие озера, соединявшиеся с морем, в них плавали такие крупные рыбы, каких Джонни еще никогда не видел.
— Пошли, — сказал Мик, надевая маску. Почти без всплеска он нырнул в ближайшее озерко, даже не обернувшись, чтобы узнать, следует ли за ним Джонни.
На мгновение Джонни помедлил, но, побоявшись показаться трусом, осторожно спустился по хрупкому кораллу. Как только его маска погрузилась в воду, он забыл обо всех своих страхах. Подводный мир, который он рассматривал сверху, оказался еще прекраснее теперь, когда он плыл, опустив лицо вниз. Он и сам чувствовал себя рыбой в гигантском аквариуме. Через стекло маски он видел все поразительно отчетливо.
