Джоди Пиколт - Все новые сказки (сборник)
Но это случилось позже. Вначале была долина на большой земле, где посреди луга у журчащего ручейка белел дом, словно облачко в зелени травы и едва начавшего багроветь вереска.
Перед домом стоял мальчишка, собирал с боярышника клочья овечьей шерсти. Он не видел, как я подошел, и не поднял глаз, покуда я не сказал:
– Я тоже когда-то собирал пух с колючек. Мама его мыла, а потом делала для меня разные штуки. Мячик, куклу…
Мальчик обернулся. Вид у него был изумленный, будто я возник из ниоткуда. Это было не так: я прошел много миль, и мне оставалось пройти куда больше.
– Я тихо хожу, – пояснил я. – Это дом Калума Макиннеса?
Мальчик кивнул, выпрямился в полный рост – пальца на два выше моего – и сказал:
– Я и есть Калум Макиннес.
– А есть еще кто, кого так зовут? Калум Макиннес, которого я ищу, – взрослый мужчина.
Мальчишка ничего не ответил, он молча выпутывал толстый ком шерсти из цепких колючек.
– Может, это твой отец? – продолжил я. – Может, его тоже зовут Калум Макиннес?
Мальчик пристально посмотрел на меня.
– Кто ты такой?
– Хоть и мал ростом, я такой же человек, как и ты, – ответил я. – И я пришел повидаться с Калумом Макиннесом.
– Зачем? – Мальчик поколебался. – И почему ты такой маленький?
– Хочу кое-что спросить у твоего отца. Мужской разговор, – ответил я и заметил, что в уголках его рта прячется улыбка. – Не так уж плохо быть маленьким, Калум. Однажды ночью в мою дверь постучали Кэмпбеллы, целый отряд, двенадцать человек с ножами и дубинами, и потребовали, чтобы моя жена, Мораг, выдала меня, они пришли убить меня из мести за какую-то надуманную обиду. А она сказала: «Молодой Джонни, беги на дальний луг, скажи отцу, пусть возвращается, скажи, я за ним послала». И на глазах у Кэмпбеллов мальчик выбежал за дверь. Они знали, что я очень опасный человек. Но никто не сказал им, что я маленький, а если и сказал, они не поверили.
– Мальчик тебя позвал? – спросил Калум.
– Это был не мальчик, – сказал я, – а я сам, вот кто. Я вышел за дверь и был таков.
Калум рассмеялся:
– А почему Кэмпбеллы на тебя охотились?
– По недоразумению. Они считали, что коровы принадлежат им. А я считал, что их право собственности закончилось в ночь, когда коровы ушли со мной за холмы.
– Подожди тут, – сказал юный Макиннес.
Я сел недалеко от ручья и стал рассматривать дом. Немаленький был дом, больше похожий на жилье лекаря или законника, а не того, кто промышляет разбоем. На земле валялись камешки, я собрал их в кучу и принялся бросать в ручей. У меня меткий глаз, и мне нравилось издали попадать в цель. Я забросил сто камней, когда мальчик наконец вернулся в сопровождении высокого мужчины с пружинистой походкой. Волосы с проседью, лицо удлиненное, похоже на волчью морду. Я знал, что в тех холмах волки давно не водились, и медведи тоже.
– Доброго вам дня, – сказал я.
Он ничего не ответил, только глянул на меня. Я привык к таким взглядам.
– Я ищу Калума Макиннеса. Если это вы, так и скажите. Если не вы – не тяните, я пойду своей дорогой.
– Какое у вас к нему дело?
– Хочу нанять его в проводники.
– А куда вас надо вести?
Я уставился на него.
– Так просто и не скажешь… Многие не верят, что такое место существует. На Туманном острове есть пещера.
Он помолчал. Потом сказал: –Калум, иди в дом.
– Но па…
– Скажи матери, пусть даст тебе лекарство. Ты его любишь. Иди.
На лице мальчика сменяли друг друга удивление, голод, радость. Он повернулся и рванул к дому.
Калум Макиннес спросил:
– Кто вас сюда прислал?
Я указал на ручей, что журчал между нами, спускаясь вниз по холму.
– Что это? – спросил я.
– Вода, – ответил он.
– Говорят, на том берегу есть король, – сказал я.
Тогда я совсем не знал Калума, да и не успел узнать его лучше, но глаза его стали осторожными, а голова склонилась набок.
– Как мне убедиться, что вы тот, за кого себя выдаете?
– Я ничего не утверждаю, – сказал я. – Но некоторые утверждают, что на Туманном острове есть пещера, а вы знаете к ней путь.
– Я не скажу вам, где она.
– Я и не собирался спрашивать. Мне нужен проводник. Вдвоем идти безопаснее.
Он смерил меня взглядом, и я ждал шутки о своем росте, но ее не последовало, и я был ему за это благодарен. Он просто сказал:
– Когда мы доберемся до пещеры, я входить в нее не стану. Будете выносить золото сами.
Я ответил:
– Как скажете.
– Берите столько, сколько унесете. Я к нему не прикоснусь. Но я вас отведу.
– Вы получите за труды хорошие деньги. – Я полез за пазуху и протянул ему мешочек. – Это за то, что вы меня туда отведете. И другой, в два раза больше, по возвращении.
Он насыпал из мешочка монет на свою огромную ладонь и кивнул.
– Серебро. Отлично. Хочу попрощаться с женой и сыном.
– Вам не надо собираться?
– В юности я промышлял разбоем, а разбойники ходят налегке. Возьму разве веревку, для гор. – Он похлопал по кинжалу, висевшему на поясе, и вернулся в свой выбеленный дом. Его жену я так и не увидел – ни тогда, ни после. Не знаю, какого цвета у нее волосы.
Я побросал в ручей еще с полсотни камней, и наконец он вернулся с мотком веревки на плече, и мы двинулись прочь от дома, слишком большого для разбойника. Мы шли на запад.
* * *Горы между большой землей и побережьем похожи на растущие холмы, издали они нежные, багровые и туманные, как облака. Они зовут и манят. Это медленные горы, на такие легко подниматься, словно на пригорок, зато на это уходит целый день, а то и больше. Мы шли все вверх и вверх и к концу дня совсем окоченели.
На вершинах над нами белел снег, хотя дело было в разгар лета.
В тот первый день мы не сказали друг другу ни слова. Нам нечего было сказать. Мы знали, куда идем.
Мы разожгли костер из овечьих катышков и веток боярышника, вскипятили воду и навели себе кашу – каждый бросил в кастрюльку по горсти овса и щепотке соли. Горсть Калума была огромной, а моя совсем небольшой.
Он усмехнулся:
– Надеюсь, тебе половину не одолеть.
Я ответил, что да, не одолеть, и не солгал, ведь ем я меньше, чем мужчина обычного роста. По мне, это хорошо, я могу прокормиться в чаще орехами и ягодами, что большого человека от голода не спасет.
Тропа вилась по горам, почти никого не встречая. Однажды нам попался лудильщик с ослом, нагруженным старыми кастрюлями. Осла вела девушка; она было улыбнулась мне, решив, что я ребенок, а рассмотрев ближе, насупилась и бросила бы в меня камнем, если бы лудильщик не стегнул ее хлыстом, которым погонял осла. Еще мы обогнали старуху и мужчину, ее внука. Старуха сказала, они идут домой из-за гор. Мы поели с ними, и старуха сообщила, что ходила на роды своего первого правнука и что все прошло удачно. Она предложила предсказать нам судьбу по линиям на ладонях, если мы позолотим ей ручку. Я насыпал старой перечнице муки грубого помола, и она посмотрела на мою руку.
– Я вижу смерть в твоем прошлом и твоем будущем.
– Смерть ждет нас всех, – ответил я.
Она замолчала. Мы сидели на самом высокогорье, где даже летние ветра дышат стужей, где они воют, стегают и в клочья раздирают воздух.
– На дереве была женщина. Теперь будет мужчина.
Я спросил:
– Это что-нибудь значит для меня?
– Возможно будет значить, – ответила старуха. – Остерегайся золота. Серебро никогда тебе не навредит.
И больше ничего мне не сказала.
– Твоя ладонь обожжена, – обратилась она к Калуму Макиннесу. Он молча кивнул. – Дай тогда другую руку, левую. – Он так и сделал. Она всмотрелась в его ладонь. – Ты возвращаешься туда, откуда начал. Ты будешь выше многих. И тебя не ждет могила там, куда ты идешь.
– То есть я не умру? – переспросил он.
– Такова судьба, написанная на левой руке. Я знаю только то, что сказала, не больше.
Она знала больше. Я понял это по ее лицу.
Больше ничего существенного на второй день не произошло.
В ту ночь мы легли спать под открытым небом. Ночь была ясной и холодной, на небе сияли звезды, так ярко и близко, что, казалось, протяни я руку – и могу собирать их, как ягоды.
Мы лежали бок о бок под звездами, и Калум Макиннес сказал:
– Она сказала, тебя ждет смерть. А меня нет. Моя судьба, кажется, счастливее.
– Возможно.
– А, – отмахнулся он от своих мыслей, – чепуха все это. Старушечьи бредни.
Я проснулся в утреннем тумане и увидел, что на нас с любопытством смотрит олень.
На третий день мы перевалили через горный хребет и двинулись вниз.
Мой спутник сказал:
– Когда я был мальчишкой, в очаг упал отцовский кинжал. Я выхватил его, но рукоять была горячей, как пламя. И хотя мне было очень больно, я не выпустил кинжала, а погрузил в воду. Пошел пар. Мою ладонь обожгло, а рука скрючилась, словно теперь до конца времен ей суждено было держать меч.
Я сказал:
– Ты со своей рукой, и я, крошечный человек… Мы – славные герои, что ищут счастья на Туманном острове.
