Айзек Азимов - Вторая Академия
Ответа на это предложение не последовало, и тон Губернатора стал заметно прохладнее.
— Как бы то ни было, я должен осмотреть ваш корабль.
Ченнис сдержанно ответил:
— К сожалению, в настоящее время на корабле идет ремонт. Если Ваше Сиятельство не будет возражать, через сорок восемь часов мы примем вас на борту.
— Я не привык ждать.
Впервые за все время встречи Притчер встретился взглядом с Губернатором и ощутил мягкий толчок в груди. На мгновение ему показалось, что он тонет в бездонном море, и он поспешно отвел взгляд в сторону.
Ченнис не дрогнул и твердо отчеканил:
— Раньше чем через сорок восемь часов, Ваше Сиятельство, корабль просто не сможет приземлиться. Мы перед вами и не вооружены. Неужели вы сомневаетесь в дружелюбии наших намерений?
Наступила долгая неловкая пауза, потом Губернатор хрипло проговорил:
— Расскажите мне о мире, из которого вы прибыли.
И Все. Вроде сошло. Больше никаких трений не возникало. Губернатор, исполнив официальный долг, явно утратил интерес к беседе, и вся аудитория погрузилась в тягостное молчание.
Вернувшись в отведенную им комнату, Притчер решил еще разок покопаться в своих ощущениях.
Осторожно, затаив дыхание, он попытался «пощупать» свои эмоции. Нет, никаких резких изменений в себе он не ощущал. Но разве он должен был ощутить какие-то изменения? Разве он почувствовал изменения после муловской «обработки»? Разве он не чувствовал себя тогда совершенно естественно? Так и должно было быть.
Тогда он решил поэкспериментировать.
С холодным упорством он мысленно прокричал внутрь своего сознания фразу: «Вторая Академия должна быть найдена и уничтожена».
Ответом на этот крик души была искренняя ненависть. Никаких колебаний и сомнений.
Тогда он мысленно прокричал ту же фразу, заменив слова «Вторая Академия» на слово «Мул». Дыхание его остановилось, язык присох к небу.
Пока все было в порядке.
Но может быть, на него воздействовали более тонко, менее откровенно? Может быть, произошли маленькие, едва заметные изменения? Изменения, которых он не мог ощутить, поскольку само их наличие повлияло бы на его суждения?
Этого он не знал и судить об этом не мог.
Но до сих пор он ощущал полную и бесповоротную преданность Мулу! Если это не изменилось, решил он, все остальное не имело значения.
Закончив этот безмолвный эксперимент, он посмотрел на Ченниса. Тот сидел в своем углу, отвернувшись к стене, не обращая на Притчера никакого внимания. Большой палец руки Притчера незаметно нажал кнопку рации.
Когда он выслушал ответ, он почувствовал, как его словно окатила теплая волна облегчения. Он расслабился.
Натренированные мышцы лица не выдали его, но внутри он просто-таки прыгал до потолка от радости, и, когда Ченнис обернулся, Притчер уже знал, что комедии скоро конец.
Четвертая интерлюдия
Двое Ораторов встретились на дороге, и один остановил другого.
— Есть новости от Первого Оратора.
В глазах второго вспыхнул огонек радости.
— Точка пересечения?
— Да. Дай нам бог увидеть развязку!
Глава пятая
Один из двоих плюс Мул
Ченнис вел себя так, словно не замечал никаких перемен ни в отношении Притчера к ситуации, ни в их отношении друг к другу. Прислонившись к спинке стула, он закинул ногу на ногу.
— Ну, как вам Губернатор?
Притчер пожал плечами:
— Никак. Впечатления гения разума он на меня не произвел. Весьма бледный образчик представителей Второй Академии, если он действительно оттуда.
— Не думаю, чтобы он был оттуда. Просто не знаю, что и подумать. Притчер, попытайтесь себе представить, что вы из Второй Академии, — сказал Ченнис, становясь нее более задумчивым. — Что бы вы сделали? Допустим, вы знаете, какова цель нашего пребывания здесь. Как бы вы с нами обращались?
— «Обработал» бы, конечно.
— Как Мул? — спросил Ченнис, бросив на Притчера быстрый взгляд. — Как бы мы узнали, что нас «обработали»? Интересно… А что если они просто психологи, но только очень умные и хитрые?
— В таком случае на их месте я бы нас поскорее прикончил.
— И корабль наш тоже? Не-е-ет… — Ченнис покачал указательным пальцем. — Мы ведь блефуем, Притчер, старина. Только блефовать и можно. Даже если бы они задумали применить эмоциональный контроль, единственные мишени для них мы — вы и я. Но сражаться они должны с Мулом, и с нами они так же осторожны, как и мы с ними. Я предполагаю, что они знают, кто мы такие.
Притчер холодно взглянул на него:
— Что вы собираетесь делать?
— Ждать, — твердо ответил Ченнис. — Пусть покажут себя. Они боятся — может быть, корабля, но скорее всего — Мула. С Губернатором они сблефовали. Но у них не вышло. Мы выстояли. Следующим, кого к нам подошлют, будет представитель Второй Академии, и он наверняка предложит нам сделку того или иного сорта.
— Ну а потом?
— Потом мы заключим сделку.
— Я так не думаю.
— Вы считаете, что тем самым мы обманем Мула? Нисколько.
— Да Мул расщелкает все ваши обманы. Но тем не менее я так не думаю.
— Может быть, вы думаете, что тогда мы не обманем Вторую Академию?
— Не уверен. Но это не причина.
Ченнис перевел взгляд на правую руку Притчера и угрюмо поинтересовался:
— Значит, причина — вот это?
Притчер навел на Ченниса бластер.
— Вот именно. Вы арестованы.
— За что?
— За измену Первому Гражданину Союза.
Ченнис сжал губы.
— Что происходит?
— Я же сказал — измена. А с моей стороны — ответные действия.
— А доказательства? Ну — свидетельства, предположения, ночные грезы, что там у вас? Вы в своем уме?
— Вполне. А вы? Вы что, думаете, Мул посылает сосунков вроде вас на умопомрачительные задания просто так? Мне все время это покоя не давало. Я слишком долго сомневался. Почему он послал именно вас? Потому что вы очаровательно улыбаетесь и одеты в модные тряпки? Потому что вам всего двадцать восемь, вот почему!
— Наверное, все-таки потому, что мне можно доверять. Или логичные мысли вам в голову не приходят?
— А может быть, как раз потому, что вам доверять нельзя. Что как раз вполне логично следует из всего, что происходит.
— Мы что тут — в парадоксах соревнуемся? Или это игра такая — кто скажет больше меньшим количеством слов?
Но бластер приближался, и Притчер тоже. Он встал перед Ченнисом, навис над ним как скала.
— Встать!
Ченнис повиновался, но не особенно резво и почувствовал, как дуло бластера уткнулось в пряжку ремня. Как ни странно, внешне он был спокоен.
Глядя на Ченниса в упор, Притчер сказал:
— Мул хотел, чтобы мы нашли Вторую Академию. Ему это не удалось, не удалось и мне, потому что тайна, которую ни он, ни я не могли раскрыть, была хорошо спрятана. Поэтому оставалась одна-единственная возможность — найти человека, который бы знал место, где она скрывается.
— Это я?
— Естественно. Раньше я этого, конечно, не знал, но хотя разум мой работает замедленно, он мыслит тем не менее в верном направлении. Как легко вы нашли Конзвездию! Как волшебно легко вы исследовали нужное звездное поле на «Линзе», хотя вероятностей миллион! Как точно вы нашли нужную точку! Дурень вы набитый! Неужели вы настолько недооценивали меня, что думали, будто такое стечение невероятностей не позволит мне раскусить вас?
— Только потому что мне слишком везло?
— Вам слишком везло даже для верноподданного Мула.
— Может быть, у вас заниженные представления о том, насколько мне должно было повезти?
Только холодный блеск глаз Притчера выдавал его ярость, но бластер грубо ткнул Ченниса в живот. — Вам платит Вторая Академия!
— Платит? — искренне удивился Ченнис. — Докажите.
— Или вас «обработали».
— Вот как? И Мул об этом не знает. Смешно!
— Мул об этом знает. О том и речь, дурашка. Мул знает! А вы-то небось думали, что вам просто так дали корабль, поиграть? Вы привели нас ко Второй Академии, как мы и рассчитывали.
— В вашей болтовне нет и крупицы здравого смысла. Можно поинтересоваться — зачем мне все это было нужно? Если я — изменник, на кой черт мне нужно было тащить вас во Вторую Академию? Почему бы мне вместо этого не таскать вас за собой по всей Галактике?
— Корабль вам был нужен, потому что людям из Второй Академии, как воздух, необходимо атомное оружие для самозащиты.
— Додумались, нечего сказать! Да один корабль для них — капля в море! Если вы думаете, что они покопаются в нем и через год воздвигнут на своей территории ядерные заводы, то тогда они действительно очень глупые представители Второй Академии. Не умнее вас, я бы сказал, уж простите за откровенность.
— У вас будет возможность объяснить все это Мулу.
