Михаил Харитонов - Рассказы (сборник)
— Ты сравнил, — наёжился Саша, — кто мы и кто пидоры. Они же извращенцы, в очко долбятся. Ты вот долбиться в очко сможешь?
— Охренел? — Ланшаков даже слегка отодвинулся от Швёдова. — А хотя… ты вот в «Летучую Мышь» ходишь? С Москалюком краску квасишь? А Москалюк знаешь кто?
— Хожу, — признал очевидное Саша. — И с Жорой знаком. Ну, в смысле здороваемся. Хотя он пидор во всех смыслах. Но кабак у него знатный. Главное, донора там всегда можно снять.
— Если бабло есть, — завистливо вздохнул Валера. — С доноров, кстати, Жора имеет по полной. И хучь ты чего скажешь: точка-то его… Ну и дрючит, конечно, в попинс.
Стали обсуждать «Летучую Мышь» — дорогой московский вамп-клуб, о котором Влад много слышал, но ни разу не был. «Мышой» заправлял Жора Москалюк, известная сволота, вдобавок ко всему ещё и любитель жарить в фуфляк.
Из дальнейшего разговора выяснилось, что Ланшаков стал вампиром где-то с год назад, по пьяной лавочке: с малознакомым приятелем припёрся на чей-то день рождения, потом оттуда попёрся ещё куда-то, заснул, проснулся на улице — без денег, без документов и без литра краски в венах. Для подавляющего большинства граждан такие истории кончаются просто скверным воспоминанием, но у Ланшакова была предрасположенность, так что через пару месяцев у него проклюнулись клычки. Хорошо, что на озвучке сидел один старый вампир, который быстро понял, что происходит с парнем, объяснил ему некоторые основные вещи, а главное — дал наводку на точки, где можно купить флакон консервированной или пообщаться с донором. На доноров у Валеры, правда, не хватает заработков и сейчас, но он не унывает — после открытия второго слуха он понял про музыку что-то такое очень важное и теперь профессионально растёт ни по дням, а по часам…
Опять высунулась из-за ограды кошка. Ланшаков зарычал на неё собакой, и та сгинула. Швёдов такое обращение с животиной горячо одобрил, и разговор переключился на вред, происходящий от домашних животных.
Третий претендент появился неожиданно.
Этот умел ходить бесшумно и маскировать ауру. Поэтому, когда из-за могильного камня высунулось сморщенная бородатая физиономия, даже привычный ко всему Влад невольно поёжился.
Физиономия гадко ухмыльнулась.
— Ждря-ашьче вам, — тихо и опасно просвистело в воздухе.
Говорящий сильно шепелявил — похоже, с зубами у него были проблемы.
— Выползай, — даже не пытаясь скрыть омерзение, сказал Влад. — Тебя никто не тронет. Здесь, по крайней мере. Подходи, что-ли, как тебя там…
— Ш-шидоровичи мы… — претендент подошёл поближе, однако не слишком близко.
— Пидоровичи вы, — ощерился Ланшаков. — Из-за таких нас и не любят.
— Мразло, — поддержал Швёдов.
Типчик и впрямь выглядел на редкость погано. Тощий, сгорбленный, с трясущимися руками и нечистой бородой, местами слипшейся от крови, и к тому же — если смотреть вторым зрением — окутанный свечением блевотного цвета.
Это был уличный вампир, «стрей», гроза бомжей, бич детей-беспризорников, ужас запоздалых прохожих. Уличные обычно не церемонились с добычей, высасывая тела досуха — из жадности и от страха перед разоблачением. Цепешу пару раз приходилось доставать с того света жертв стреев. Один выжил. Второй — тринадцатилетний мальчик в смешных очочках — умер у Влада на глазах. Кровосос уж очень старательно над ним поработал: наверное, жил рядом и боялся, что мальчик, если останется в живых, его узнает… Влад выяснил адрес мальчика и чуть ли не месяц гулял в том районе, разыскивая убийцу, но так никого и не нашёл…
Обычно уличные живут не слишком долго — рано или поздно их отлавливают и убивают свои же — но этот был старый и хитрый. Он даже подходил с оглядочкой, готовый в любой момент броситься наутёк.
— Ну шшто, мужжишки, женичьшя бум? — физиономия скривилась. — Кто жжешь за главного? Ксиву мою пжовежь, э?
— Я распорядитель, — сказал Влад с отвращением. — Доставай приглашение. И быстро.
Стрей протянул немытую лапу с жёлтыми ногтями. В ней был зажат такой же листочек, как у Швёдова и Ланшакова.
Закатанная в пластик бумажка сначала показалась Цепешу подозрительной: вместо паспортных данных там значилось только «Ефим Сидорович». Однако, аромат вампирессы был вполне настоящим. Вздохнув, Цепеш вернул уличному заявку и допустил его.
— И этот туда же. Женишок, мля, — Саша демонстративно сплюнул.
— Да ты не менжуйшя, — неожиданно ехидным голосом заговорил уличный. — Чего чибе меня боячшя? Я же штаренький…
— Говнище какое, — набычился Швёдов, засовывая руку за пазуху. — Может… того? У меня пули серебряные.
— Положи на место и не доставай, — попросил Цепеш. — Не то, когда начнётся, пристрелишь кого-нибудь. Причём не его. Так что — не здесь и не сейчас. И ты тоже тихо сиди… Сидорович. Ну и отчество у тебя.
— Папку мово так жвали, — обиженно прошепелявил Сидорович. — А нашшот бабы — это ушш пущщай баба решает…
— Заткните кто-нибудь этого чушка, или я за себя не отвечаю! — взорвался Саша.
— Заткнись, Сидорович, — скомандовал Влад. — Тут он прав, — обратился он к Швёдову. — В данной ситуации вы все, к сожалению, равны. Выбирает невеста. Если ей понравится этот, — он деликатно пропустил слово, — значит, будет этот. Ему же ответили на заявку?
— Почему у него вообще приняли заявку, хотелось бы знать, — Саша почесал подбородок. — Должен быть какой-то контроль.
— Какой контроль? — спросил Влад. — Система веками не меняется. Любой вампир может написать заявку в произвольной форме, удостоверяющую его желание продолжить род естественным путём. А также данные о том, как его найти в случае удовлетворения просьбы. Заявку кладут в одно из известных мест. Ты свою куда клал?
— В дупло. То есть, — сразу поправился он, — в смысле — в настоящее дупло. В дереве. В Ботаническом саду.
— Дубровский, — хихикнул Валера, блеснув знанием школьной программы.
— Иди ты, — беззлобно сказал Саша. — Сам-то…
— А мне адресок дали до востребования, я письмо послал. Честно говоря, сейчас вот думаю… Я вообще-то не очень хотел, — смутился Ланшаков. — Рано мне детей-то. Мне просто сказали, что чем раньше начнёшь заявки подавать, тем больше шансов… Некоторые, говорят, всю жизнь подают, и бестолку…
— Надо жнать, кому шловечко жамолвить, — встрял Сидорович. Его проигнорировали.
— Не некоторые, а большинство, — заметил Влад. — Принимается процентов пять от общего числа. Это всё равно что попасть в шорт-лист Букера. Так что вам всем, считайте, крупно повезло.
— Извини за такой вопрос, а как ты сам насчёт… — начал было Валера.
