Евгений Прошкин - Слой Ноль
– Хоть четвертинку.
– Виктор Иваныч, а у меня ручка кончилась.
– Карандашом.
– Виктор Иваныч, а класс надо писать?
– Нет. Только фамилию. Готовы? Поехали. Ботаник дурак, у него грязный пиджак, – продиктовал Мухин. – Написать пять раз. В столбик. Быстрее! Готовы?
– Нет-нет-нет!..
– Сколько успели, столько и хватит. Дальше. Ботаник маст дай.
– Что-что, Виктор Иваныч?…
– Ботаник должен умереть! – отчетливо произнес он. – Кто у тебя английский ведет?
– Да мы знаем, знаем…
– Виктор Иваныч…
– Чего еще?!
– Виктор Иваныч, это я самолетик пустил… – На последней парте поднялся причесанный мальчик. – Это я. Не надо всех наказывать. Я больше не буду…
– Молодец, – медленно выговорил Мухин. – Фамилия?
– Нуркин… – буркнул он куда-то в себя.
– Громче!
– Нуркин! – выкрикнул мальчик, заранее кривя губы, точно Мухин его уже ударил, и теперь он собирался сплюнуть осколок зуба или откушенный язык.
– Прекрасно… Стоп! – объявили сзади. – Снято, черт возьми!
Свет тут же погас, и Виктор наконец-то помассировал глаза – легонько, чтоб не покраснели.
– Женя, я больше не нужен?
– Все, Витя, до завтра.
Сняв пиджак, Мухин отдал его реквизитору и принял свой, кожаный. Проходя мимо угловой парты, он потрепал мальчика по голове.
– Молодец…
– Витя! Что ты делаешь, ему еще дубль!
– Ах, извини…
– Витя! – В дверях его догнала помреж, женщина не молодая, но вполне еще пикантная. – Витя, мобилу свою забери, она меня достала! Вибрирует и вибрирует…
– Не знаю, некоторым нравится, – допустимо спошлил Мухин, тыкая в кнопку.
– Здравствуйте, – чирикнула трубка. – Меня зовут Ирина, я представляю агенство «Кладезь Ар Пи». Мы хотели бы пригласить вас…
– Реклама? Нет, спасибо.
– Но вы даже не поинтересуетесь условиями?..
– Не поинтересуюсь, – подтвердил Мухин. – Всего хорошего.
Он скорым шагом, почти бегом, покинул школу и направился к машине. Съемки проходили не в павильоне, а в реальных интерьерах и с реальной массовкой. Как пояснил режиссер на установочном собрании – «для фактуры». Виктор не возражал, получалось действительно славно. Дети не манерничали, не пережимали, многих героев, плюнув на результаты кастинга, взяли прямо «из жизни». Да хоть и этого мальчишку, Нуркина. Ему даже фамилию менять не стали. Все, что предлагал сценарист, казалось вымучено и фальшиво, а эта фамилия была настоящая, она была живая.
Когда Мухин подъехал к кафе, минутная стрелка на больших рекламных часах зашла далеко за цифру «12» и уверенно клонилась к шестерке.
– Прощен, – заранее отмахнулся Борис. – Что с вас взять, с богемы! А мы тут тебя обсуждаем, – добавил он лукаво.
– Кого же еще тебе обсуждать с моей женой? – Виктор чмокнул Люду и присел на свободный стул. – А-а! Вот, как вы обсуждаете…
– С пристрастием, – медленно выговорил Борис, поднимая пластиковый стаканчик.
Мухин плеснул себе коньяка и взял с блюдца кружок лимона.
– Как твоя нога, Боря?
– Отлично. Уже танцую.
– Лишь бы не пел… Ну, а вообще?
– Вообще – потихоньку. Думаю.
– Серьезно? И о чем?
– Да все о том же… Как у вас-то?
– У нас все нормально, – сказала Людмила.
– Когда женщина так отвечает, она обычно себя по животу поглаживает.
– Нет, пока еще. Тоже думаем.
– Блин, неглупая у нас компания, – заметил Виктор, снова разливая. – Тут по ящику видел… Общественное движение какое-то организовалось. А-кэ-эм.
– Абсолютная Культурная Миссия, – произнесла Люда. – Хорошее название. Я же говорила, не пропадет.
– Так вот я что-то сомневаюсь…
– А ты не сомневайся, – сказал Борис. – Петя, кто же еще. Собрал зверенышей малолетних, мозги им крутит… Да пусть!
– Пусть крутит, для мозгов это полезно. Только Петя же…
– Чистое совпадение, – отозвался он. – Петр ничего не помнит. Или не хочет.
– Может быть, и правильно… – Виктор не спеша выпил. – Я мимо улицы Возрождения часто проезжаю…
Борис лениво поболтал в руке стаканчик. Про это он знал и сам, но перебивать все-таки не стал.
– Заваливают, – продолжал Мухин. – Построили рядом целый бетонный заводик, днем и ночью – льют и льют, льют и льют… Может, там опять что-то открылось? – хохотнул он, но посмотрев на кислую физиономию Бориса, вздохнул. – Ну и мы тогда нальем…
– Ты ведь за рулем, Витя.
– У нас проблема, – пожаловалась Людмила. – Его узнавать начали.
– Так это же здорово!
– Ох… – Мухин улыбнулся. – Менты на дороге – здорово, а все остальные – не очень. Главное, они во мне видят не меня, а роли. Вот, говорят, то, что ты заложников спас, – это ты герой. А что пенсионерке репу расколол – гнида. Как дети, ей-богу… О, еще же новость есть. Костик женится!
– На ком?
– На ней. На моей бывшей. Или на своей бывшей…
– Как они сошлись? – удивился Борис.
– Это я их с Настей познакомил, просто ради прикола. А они, дураки, жениться решили… Давай!
– Ребят… – молвила Люда. – Мы чокаться когда-нибудь начнем?
– Начнем. – Борис поджал губы. – Когда первый ящик закончится. Мы его Саперу обещали, так что это не наш коньяк… Ладно. За бессмертную душу…
Мухин замер с поднятым стаканом.
– Это в каком смысле?
– В метафизическом, Витя.
– В метафизическом – можно, – кивнул он.
– А все-таки… – Борис прожевал лимон и сразу налил еще. – Почему потомством не обзаводитесь? Кто в старости грелку подаст? Кто утку вынесет?
– Кто табуретку из-под ног выбьет… – добавил Мухин. – Нет пока уверенности…
– В завтрашнем дне, что ли? Тебя же на улице узнают!
– Не в завтрашнем, Боря… – он достал сигарету и бросил на стол мятую пачку «Captain Black». – В сегодняшнем. Понимаешь? Ты ведь об этом думаешь, правда? И мы думаем.
– И что надумали? – поинтересовался Борис.
Людмила молча покачала головой.
– Я тоже, – сказал он после паузы.
Виктор прикурил и закинул локоть на спинку стула. Столик стоял в самом углу, люди приходили и уходили, садились и вскакивали, встречались, ругались, флиртовали и затягивали нетрезвые песни, все – где-то в стороне. Совсем близко, на этом же пятачке у Охотного Ряда, но в действительности – так далеко, что как будто и не здесь.
Две девушки, смотревшие на него уже несколько минут, наконец-то отважились помахать ручками. Мухин отвернулся.
– Знаешь, Боря, что меня угнетает… – неожиданно сказал он.
– Ну?
– Я боюсь, что у нас были и другие варианты. Хуже, лучше – дело даже не в этом. Они были… Так мне кажется.
