Стивен Бакстер - Корабли времени
Но Наблюдатели, очевидно, использовали эволюцию своего космоса, чтобы избежать подобных катастроф. Пространство и Время, в чем я убедился на собственном примере – сами по себе динамические, подвижные и регулируемые сущности. И Наблюдатели научились управлять скручиванием, искривлением и искажением пространства и Времени, чтобы достичь состояния стабильного космоса.
Само собой, подобное конструирование бесконечно – стало быть, такая вселенная практически безначальна. И здесь состоит парадокс каузального, причинно-следственного круга. Требуется появление Жизни. Которая бы обеспечила вечное существование такой вселенной – и самой жизни.
Но вскоре я расстался с подобными сомнениями. Ведь я был слишком ограничен, не свыкнувшись еще с Бесконечностью вещей. И поскольку данная вселенная была бесконечно древней, и жизнь существовала здесь бесконечно долгое время, здесь тои здесь не было начальной точки, с которой можно было бы определять первичность Жизни или Материи, которой она управляла. Жизнь существовала здесь, потому что вселенная была жизнеспособна – и наоборот. Так что никакого парадокса, по сути, не было!
И так вальяжно плыл я в звездной колеснице, запряженной Наблюдателем, понемногу привыкая к тому, что называется Вечностью и Бесконечностью.
6. Торжество разума
Мой наблюдатель остановился, вращаясь в космосе, точно шар. Громадные глаза обращались ко мне, отражая звездный свет.
И тут он стал удаляться из моего мира. Рассыпанная картина звездного неба, далекая пена млечных путей – даже сияние неба – все это были теперь для меня аспекты реальности, но лишь на поверхности. Вообразите перед собой стеклянную поверхность и затем попытайтесь расслабить глазные мышцы и не видеть ее – приставших пылинок, разводов – тогда вы получите представление, каким было мое зрение.
Но конечно, это изменение восприятия было вызвано не физическими явлениями выгибания зрачка или другого изменения внутри органа зрения. Изменения в перспективе были намного глубже, чем это возможно в фокусировке человеческого зрения.
Я видел – точнее, мыслил – структуру Природы.
Я видел атомы – мельчайшие световые пятнышки, подобные маленьким звездам, веером заполнившие небо, которые казались на первый взгляд беспорядочным и хаотичным скоплением. Я видел их так же отчетливо, как доктор вслепую нащупывает ребра пациента. Атомы трепетали, вращаясь вокруг своих крошечных осей, соединенные друг с другом сложной световой системой. Видимо, это были электрические, магнитные и гравитационные силы. Вся вселенная была заполнена этим атомарным механизмом, состоящим их мельчайших колесиков, винтиков и прочих приспособлений. Этот механизм находился в беспрестанной работе: в нем все время что-то двигалось, кружилось, видоизменялось.
Тот же самый порядок проглядывал теперь и в небесной механике. Теперь каждое созвездие, каждое облачко туманности осмысленно участвовало в структуре. Вселенная теперь представляла собой Библиотеку, хранившую мудрость этих древних предков Человечества – существ, научившихся управлять Бесконечностью. Получалось как раз то, что Нево предсказывал мне как финальную цель Разума.
Но этот порядок был не просто Библиотекой, не просто скучным скоплением полок, пропыленных межзвездными туманностями. Глядя на нее в целом, я постигал смысл жизни. Разум заполнял эту вселенную, проникая всюду в ее ткань! Морлоки создали Сферу, Конструкторы покорили Галактику, а здесь было исполнено нечто большее и непостижимое.
Здесь Ум воистину стал Бесконечным, утратив определенные очертания. Теперь я понимал – и видел собственными глазами, назначение и смысл бесконечной и вечной Жизни.
Вселенная была бесконечно стара, бесконечно велика, и Разум также был безгранично стар. Он был реликтен. Ум был всезнающ, всемогущ и вездесущ. Конструкторы, бросив вызов времени, достигли своего идеала. Они переступили границы и колонизировали бесконечность.
Атомы и связующие их силы отступили, и мое зрение заполнил бесконечный свет звезд. Мой попутчик-Наблюдатель исчез, и я висел среди этого великолепия в полном одиночестве, словно лишенный телесной оболочки предмет, способный лишь наблюдать, медленно вращаясь в космосе. А может быть, это космос вращался вокруг меня. Здесь не было Центра, Начала и Конца. Каждая точка была идентична другой. Никогда не увлекался всякой поэтической галиматьей, но тут мне на память пришло стихотворение и: как «Жизнь, словно купол многоцветный, в стекле сияя золотом», чего-то там «белым излучением Вечности…» ну и так далее. Что ж, теперь с жизнью было покончено – я утратил телесные покровы, и сама иллюзия материи была сдернута передо мной, видная насквозь. И теперь эта белая радиация-излучение, о которой сообщал Шелли, навсегда досталась мне в наследство.
На время душой моей овладело умиротворение. Впервые я понял, что моя машина времени не была порождением зла, приводящего мир к разрушению и искажению его Историй. Оказывается, напротив, она создавала новые и новые Истории, существующие в Множественности, в бесконечном каталоге библиотеки Возможностей. И всякая из этих возможных историй, неся в себе Разум, Любовь и Надежду, занимала свое место на полке.
Но не настолько реальность Множественности, а то, что она значила для судьбы человека, трогала меня теперь.
Человек – как всегда казалось мне после знакомства с Дарвином – находился в постоянном конфликте между своими непомерными духовными устремлениями и ограниченностью своей физической природы, всегда представлявшей для него потолок. Теперь я видел в элоях тупиковую ветвь эволюции. Признание животного начала привело, в конечном счете, к разрушению грез человечества, и ни к чему другому, кроме короткой вспышки интеллекта в век строений. Этот конфликт, выраженный в человеческой оболочке, чем-то напоминал мне происходящее в моем сознании. Если Нево был прав, и я, в самом деле, был так прочно привязан к телу и удовлетворению его потребностей, – что ж, видимо, тому виной мое подсознание, в котором остались следы миллионолетнего конфликта! И я метался между отчаянным желанием удовлетворить скотские потребности собственного тела и глупым утопическим желанием, что однажды наши головы очистятся от этого массового помешательства, и мы станем обществом, основанным на принципах логики, справедливости и науки. Три черепахи, на которых зиждется мир. Такой вот утопизм овладел мной.
Но сейчас человек в последнем своем перерождении, окуклившись и выпорхнув бабочкой из самое себя, перейдя через небытие живых автоматов типа Конструкторов и деградации естественного отбора, стал, наконец, самим собой. В этом первородном бессознательном море, из которого мы все возникли, где будущее стало бесконечно, воспаряя ввысь по бесконечным Историям.
