Ольга Онойко - Море имен
– Скалистое поле. Молнии мечут славу. Две чашки горя. Летит фотография птицы…
Что-то завибрировало – совсем рядом и совершенно беззвучно.
Потом резкая вспышка ослепила Алея. Послышался громовой Васин мат, и Алей, не теряя присутствия духа, вернулся в самый простой способ восприятия – в собственное тело. Он убрал волосы за уши и усмехнулся.
– Мать твою! – обиженно орал демиург. – Это нечестно! Это непорядочно! Это, в конце концов, неприлично! Ты чем думал вообще?!
Алей подхватился на ноги и встал на тахте. Так он был вровень с Полоховым.
– А Осень подставлять прилично? – со спокойным напором произнес он. – Бросать ее на произвол судьбы прилично? Ты ведь ее вроде как любишь, Вася.
Админ замолчал и посмотрел на Алея с ненавистью.
И еще раз посмотрел.
Потом открыл в центре лба третий, вертикальный глаз и посмотрел снова.
– Да чтоб тебя!.. – простонал он, убедившись, что грозный его вид не производит на Алея никакого впечатления. – Ты хоть понимаешь, что ты сделал?
– Разумеется, – Алей соскочил на пол. – Я выдернул тебя… откуда?
– С совещания, – жалобно сказал Вася. – Прямо с совещания.
Выглядел Полохов нелепо и дико. Во-первых, его темно-лиловый третий глаз смотрел с глупым и печальным коровьим выражением. Во-вторых, полубог светился неприятным химическим светом. Ярче всего сияло некое подобие крыльев, в которые он заворачивался, как в банную простыню. Человеческие глаза Васи напоминали лампочки: побледневшие и прозрачные, они испускали лучистый блеск, как будто голова Полохова была пуста, и внутри сверкал дуговой разряд. В-третьих, демиург висел в воздухе сантиметрах в пятнадцати от пола.
– И не смотри на меня так, – сказал Вася Алею с ожесточением. – Я не виноват. Я не идиот. Хотя похож. Ну не успел я переодеться! И вообще, если уж ты смог меня достать, мог бы и зайти за мной по-человечески.
Алей поднял брови.
– Хорошо, – легко согласился он. – В следующий раз зайду.
Демиург скорбно покачал головой, закрыл третий глаз и поджал губы.
– Василек, – продолжал Алей как ни в чем не бывало, – ты почему от Осени откупился этим чертовым кодом? Она чуть не убилась, пытаясь его активировать. Ты что, сам не мог это сделать?
Полохов зло скривился.
– Ты что, – сказал он, – не в состоянии вообразить, что у меня тоже бывают дела?
– Тогда не надо было давать Осени код. Ты мог подумать о том, что ей задача не по плечу?
– Она попросила, – угрюмо сказал Вася, – я дал. Она, блик, аргументирует свои просьбы.
– Вася, ты же админ. У тебя должен быть мозг.
Полохов повесил голову и даже руки свесил вперед, став похожим на какое-то говорящее мультяшное насекомое, только вместо трепещущих крыльев над его лопатками поднималось бледное звездное сияние. Он явно сознавал, что виноват.
– К тому же, – продолжал Алей, усаживаясь в кресло, – ты мог сместить время и все успеть. Ты мог хотя бы поинтересоваться, где твой проксидемон.
– Кстати, где мой проксидемон? – поинтересовался Вася и приободрился от возможности ответить обвинением на обвинение. – Конечно, его забрал Ясень! Как неожиданно! Кто бы мог подумать! Алик, может, тебе волшебную палочку подарить? Меч прадедушки Тэмуджина? Ты их либо сломаешь, либо потеряешь.
– Вася, – ядовито сказал Алей, – не меняй тему.
Демиург закатил глаза к потолку и развернул крылья, оказавшиеся двубортным плащом.
– Тему, – пробормотал он, – тему… Во-первых, я спал. Во-вторых, я был занят. В-третьих, у нас тут не сказка по Проппу, а я не волшебный помощник. В-четвертых, вредно делать за человека то, что он может сделать и сам, я тебя имею в виду. В-пятых, меня меньше всего колышут нервы окружающих… Ну, все же хорошо кончилось! – сказал он громче и скрестил руки на груди. – Какие ко мне еще претензии?! Я не валокордин, чтобы успокаивать.
Алей усмехнулся.
Внезапно выражение лица Полохова переменилось. Глаза его повеселели, в них мелькнула безуминка. Админ улыбнулся во все тридцать два зуба, поморгал и состроил придурковатую мину. Он как будто совершенно забыл, о чем только что шла речь. Покачал люстру, толкнув ее пальцем, заметил осуждающе: «Пыль надо вытирать!» Алей выжидал. Админ мог совершенно потерять связь с реальностью, но мог и так же быстро прийти в себя.
– Кстати, – сказал Вася небрежно, будто продолжал какой-то другой разговор, – Алик, ты читал Клюева?
– Какого Клюева? – уточнил Алей. – Поэта?
– Нет. Другого Клюева. Который Ветер Клюев. Который «Между двух стульев» написал.
– Не читал.
– А зря! – Вася скосоротился и вновь уставил глаза в потолок: – Между прочим, Муха-на-мотоцикле выкладывала на форум список литературы, обязательной к прочтению всяким порядочным лайфхакером.
Вася казался более-менее адекватным, поэтому Алей поддержал разговор.
– Да Муха составит! – скептически сказал он. – Я увидел, что она включила туда «Нарнию», и потерял к ней доверие. Она бы еще Уголовный кодекс туда включила.
Услыхав это, Полохов вытаращился на Алея с выражением крайнего потрясения на лице. Сияющий крылатый плащ его разгорелся так, что затмил бы трехлампочковую люстру, глаза демиурга побелели от внутренней вольтовой дуги, и он немного воспарил к потолку.
– Ты что?! – выпалил он. – Я как раз после этого и проникся к ней доверием. Я же филолог, я много читаю. Ты «Нарнию»-то читал вообще?
– Начал и бросил, – ответил Алей честно и удивленно и пояснил: – Я был ребенок-атеист, мне стало противно от всего этого христианства.
– То есть ты не дочитал даже до того момента, когда дети попадают в Старицу?
Настал черед Алея таращить глаза.
– То есть как?
– Ну не совсем в нашу Старицу, – сказал Вася и аккуратно опустился на пуанты. – Там явно расширенный функционал по сравнению с нашей, но совершенно нет текучей воды, то бишь нет перспективы. Я склоняюсь к мысли, что это альтернативная демо-версия, которую писали британские админы. Заметь, кстати, как отражается национальная ментальность, то есть как проявляет себя тоннель высокого уровня. Нам меньше разрешено, но мы больше можем – если, конечно, прорвемся к Реке, а к Реке мало у кого получается прорваться. Зато мы видим в Старице образ Реки, а не Окно-бочажину. Но видение Реки завораживает и заставляет думать о Реке даже тех, кто не собирается к ней идти. Чарует и сковывает душу. Вместо того чтобы работать над собой, наш человек сидит и любуется мыслимой Рекой, которой никогда не увидит въяве.
«Как это понимать? – задался вопросом Алей. – То ли у него опять «болтанка», и он просто сливает ненужную информацию, то ли он всерьез рассуждает».
– Вот она, пресловутая русская духовность! – соловьем разливался демиург. – Сидеть на заднице и устремляться мыслями к Реке и Морю, пока суровые англосаксы открывают окна и осваивают миры!
