Ольга Онойко - Дикий Порт (Райские птицы)
Сказала она это после того, как Майк заявил о намерении ехать в Город по следам своей актрисы.
Или до?
Вот чего он, хоть убей, не мог вспомнить.
Но где она? Как её искать, если браслетник выключен? А вдруг что-то случилось? Лили Марлен уехала вместе с семитерранкой Чиграковой, ксенологом-дипломатом, которая занималась расследованием убийства супругов Вольф. И — Майк вспомнил и впился ногтями в ладони — Великая Мать Ития велела одному из своих мужей сопровождать Лилен.
Зачем дракону сопровождать человека?
Уж точно не ради развлечения.
Хотя кто его знает, как нукты воспринимают то, чем занимаются, будучи частью экстрим-команды…
«Охрана», — уверенно подумал Майк. И тут уж долго рассуждать не приходится: Лилен занята каким-то очень опасным делом.
Она мастер.
А те люди охотятся на мастеров.
Под ложечкой затомило. Если уж полный питомник не смог защитить её родителей, что сделает один-единственный дракон?!
Макферсон обозвал себя тупицей. Бревном. Долбодятлом. Она в опасности. Почему он не уделил пять минут времени на то, чтобы прийти к этому несложному выводу раньше? В экраноплане? В питомнике? Он мог бы поразмыслить. Кое-кому позвонить. Узнать что-нибудь существенное. Как будто не мог самую малость подождать его драгоценный сценарий, ведь речь о живом человеке, о Лилен!
«Я безнадёжен, — уныло подумал он. — Вот поэтому она и… я всегда это понимал. С самого начала».
Но грустное обстоятельство не отменяло необходимости найти Лилен. Отдать пластик и со всей имеющейся силой убеждения остеречь.
Майк заозирался. Ему пришла в голову нехитрая мысль: ничего особенного, что туристы в незнакомом городе потеряли друг друга. Местная полиция как бы даже не специализироваться должна по таким случаям.
Гуляя, он шёл от порта к центру Города. Не административному, а туристическому центру — к тому району, где располагались самые дорогие рестораны, кафе и клубы. По правую руку от Майка поднималась резная ограда пляжа, по левую — мраморно-белая стена казино «Жасмин». Дорогие его сердцу уличные лавочки исчезли, вместо них над головой полыхали голограммы-афиши, доступно разъясняющие, в каком кафе Терры-без-номера самая большая карта настоящих земных чаёв, и какая галактического масштаба звезда засверкает нынче вечером на Морской сцене. Чуть впереди, точно цветы, парили многочисленные балконы «Пелагиали», связанные со зданием-стеблем лишь неширокими переходами: само по себе свойство космического ампира, но изящный флерон, на который походила постройка, напоминал о нео-рококо.
Майк оценил. Потом подумал, что ещё метров пятьсот — и с набережной можно будет свернуть прямо на Морской бульвар. А там уже пойдёт настоящий, деловой Город.
Объявление он заметил сразу. Намётанный глаз сначала увидел нетипичность дизайна голограммы, следом — примитивность этого дизайна, и только потом — содержание.
«Уважаемые жители Города! Дорогие гости! Напоминаем вам, что улицы патрулируются. Ведётся спутниковое наблюдение».
Это удивляло. Вообще-то патрульные на улицах нормального города есть всегда, и наблюдение тоже ведётся постоянно.
Широкое устье Морского бульвара спадало белой лестницей прямо в прибой. Над лестницей висела полицейская «крыса». Блестящая, недавно заново окрашенная. Майк пока ещё сам не мог бы ответить, что подумал, но шаги ускорил.
Бульвар, проложенный по линейке, вёл от моря до центральной площади. С того места, где остановился режиссёр, было отлично видно здание Управления флота: классика космического ампира, полный комплект автономных архитектурных элементов на гравигенераторах… цветущие острова парят над далёкой эспланадой, широкая металлическая лента, никак не закреплённая, обвивает три узкие, как лезвия, башни…
Полиция.
Там и тут светились над крышами и скверами сине-белые полицейские машины.
Майк сморгнул.
Есть над планетой спутники, есть пункты обработки данных. Присутствие над Городом целого аэрополка совершенно излишне. Какой-нибудь «план «Перехват»? Да явно никто ни за кем не гонится… Не глядя, Макферсон расправил браслетник. Вызвал сегодняшние местные новости.
— Встреча на высшем уровне, — пробормотал он и сжал пальцами переносицу. — Официальный визит премьер-министра Седьмой Терры… с целью укрепления экономических и культурных связей между колониями…
— Это какой-то чужой мужик, — грустно сказал Солнце, глядя на себя в зеркало. — Зачем вы его сюда пустили?
— Т-ты его п-побрить не забудь! — стонал Кайман, сползая по стенке и стукая кулаком по колену.
— Я так не играю, — пожаловался Полетаев. — Верните мне мои адекватные волосы.
Света, визжа от восторга, прыгала на диване.
— Ничего, — утешил Этцер. — Зато теперь ты можешь лечь на газон, и тебя никто не увидит.
— Зачем мне ложиться на газон?
— Ну… — предположила Света, — возьмём что-нибудь интересное. Привяжем верёвочку. Прохожий наклонился посмотреть, а интересное — убегает. Здорово?
Полетаев вытаращил глаза.
— Чебурашка! — проникновенно сказал он, воззрившись на неё. — Наконец-то я нашёл тебя!
— Ииии! — ответила Тихорецкая и прыгнула с дивана прямо ему на руки.
Кайман сидел на полу и ржал.
— А ты кто? — радостно спросила Флейта, пытаясь соорудить из косичек что-то вроде ушей.
— Я второй крокодил, — отрекомендовался Этцер, — Валера.
— Нет, — мстительно сказал Полетаев. — Ты старуха Шапокляк.
— Полетаев, — нежно отвечал соратник. — Ради удовольствия видеть тебя с зелёными волосами я согласен даже на роль старухи Шапокляк.
— Вы о чём? — не выдержав, спросила Лилен.
Она сидела за кофейным столиком в холле двухуровневого суперлюкса, на который Солнце вчера вечером поменял люкс обычный. Причиной тому стало вовсе не желание пошиковать: вместо троих их оказалось семеро, да ещё с драконом, а в гостинице не было номеров. Искать другую и переезжать не оставалось времени и сил.
Лилен не могла не задаться вопросом, сколько платят особистам Райского Сада. Особенно учитывая недолгую беседу Солнца с Кайманом, которой она случайно оказалась свидетельницей: Юра предлагал скинуть оплату президентского номера на непредвиденные расходы, Костя морщился и отмахивался, бурча, что наплевать и нечего мелочиться.
Суперлюкс был оформлен в стиле ретро. Из многочисленных разновидностей стиля, насколько Лилен в этом соображала, избрали «первый спутник», то бишь середину двадцатого века. Ошивайся тут Майк, не преминул бы порассказать об аутентичных вещах. Сама Лилен знала только одну, и сунулась недавно под пышный бахромчатый абажур торшера, надеясь увидеть там лампу накаливания. Увы.
