Чарльз Шеффилд - Объединенные разумом
И снова Мондрайн, Лютер Брейчис и Годива Ломбер оказались отрезанными от дома шестивековым путешествием через открытый космос.
В сжатых, множественно связанных картографических проекциях Звена Маттин пространство не обладало ни свойствами афинности, ни метрическими свойствами вообще. Здесь имело место лишь прямое преобразование Звена в рамках его собственной прерывистой топологии. Покуда между двумя точками поддерживалась связь, в пространстве Звена они становились соседними.
Корабль, вращающийся над Траванкором, и зал управления в штабе Анабасиса оказывались рядом; в пространстве Звена их разделяло бесконечно малое расстояние. Звено обеспечивало возможность мгновенной (но требующей огромных энергетических затрат) передачи материи или информации через этот крошечный промежуток.
Звено Маттин напоминало чудо, оно и было чудом, но это чудо не прощало ошибок. Сначала место назначения определялось в реальном пространстве, а затем преобразовывалось непосредственно в пространство Звена. Чтобы задать каждую из трёх пространственных координат передачи, требовалось пятьдесят три десятичных разряда. Полная последовательность передачи определялась ста пятьюдесятью девятью цифрами, которые нужно было хранить в банке данных или запомнить, если нельзя было положиться ни на одну систему памяти, кроме органического мозга.
Кроме того, здесь не было симметрии. Числовая последовательность, необходимая для передачи с корабля в штаб Анабасиса, была абсолютно не похожа на ту, с помощью которой передавались сообщения (или объекты) из Анабасиса на корабль.
И днём, и ночью Эсро Мондрайн и Лютер Брейчис записывали стапятидесятидевяти разрядную цепочку цифр и проверяли друг друга. Это была линия жизни, связывающая их с остальной вселенной. Без неё они оказались бы выброшенными, как тот Робинзон, в систему Траванкора и провели бы там оставшуюся часть жизни.
Глава 37
Чен проснулся довольно поздно и обнаружил, что находится в палатке один. Стряхнув с себя последний сон, он вышел наружу. За ночь сюда прибыли остальные члены Нимрода.
Все они хранили нетипичное для них молчание, как будто каждый ждал какого-то сигнала. Двое Энджелов на ночь пустили корни возле края палатки и сейчас сидели рядышком в полной тишине (а может быть общались в ультразвуковом диапазоне). Их раскрытые листья поглощали утренние лучи Талисы. С'грила и С'глая вышли на поиски подходящей для Пайп-Рилл пищи. Чен увидел, как они скачут вокруг верхушек деревьев, как будто не отдавая себе отчёт, что могут свалиться в пятикилометровую пропасть к подножиям гигантских деревьев. Ишмаэл и Шикари распались на составляющие компоненты. Эти тёмно-лиловые существа заполнили всю палатку, облепили каждый свободный участок поверхности. Сказать, кто из них кому принадлежал, было просто невозможно.
Чен протянул руку и снял один из компонентов со своего насеста у стены. Существо с негодованием замахало испещренными прожилками крылышками и попыталось улететь прочь. На Чена уставились крошечные зелёные глазки, в выражении которых не было и намёка на понимание. Когда он отпустил малютку, она в тот же миг выпорхнула наружу и уселась на развесистую зелёную крону.
Чен смотрел на висящее на растительном пологе существо и размышлял. Как только компоненты двух Лудильщиков узнают о своей принадлежности? Откуда отдельный компонент знает, куда ему лететь? Что случится, если какой-нибудь компонент одного Лудильщика попытается прицепиться к частям другого?
Глупые вопросы. Откуда клетка человеческого тела знает, что она, например, является частью печени, а не лёгкого? Чен подошёл к Лии.
Она перевязала на затылке свои чёрные волосы алой лентой, которая на фоне джунглей Траванкора была самым ярким мазком краски. Сидя скрестив ноги на полу палатки, она ела, да так быстро, что примус, на котором подогревалась пища, едва за ней поспевал. Чен понаблюдал пару минут, затем подошёл и положил на противень ещё две порции. Когда еда была готова, он предложил одну из порций ей и очень удивился, когда она взяла себе обе… и показала жестом, чтобы он подогрел ещё.
Лия ела и ела. Прошло довольно много времени, прежде чем она проглотила последний кусок, сказала: «Больше не могу» и откинулась на гибкую стену палатки. Она похлопала себя по животу и ухмыльнулась Чену.
— Ну вот. Ты выплатил мне первый взнос за те тысячи блюд, что я для тебя наготовила. Но прими мой добрый совет и подкрепись сам. Тебе может понадобиться энергия всех тех калорий, которые ты в состоянии сейчас усвоить. Я не хочу сказать, что ты израсходуешь их на меня.
Она искоса взглянула на Чена, затем преднамеренно закрыла глаза.
Беспечны. Все они были слишком беспечны. Чен задавал себе вопрос, почему возвращение с Траванкора волнует похоже лишь его одного. Трудно было поверить, что ещё вчера все его страхи сводились к Создания Морган.
Чен подумал об Эсро Мондрайне. Конечно, приятно было сознавать себя всемогущим, когда их разумы находились в объединённом состоянии, но Мондрайну понадобится совсем немного времени, чтобы увидеть уязвимые места Нимрода и Алмаза. Одно из них Чен тут же обнаружил сам: во время слияния в общий интеллект они почти полностью теряли подвижность. Как одно целое они могли передвигаться лишь очень медленно. Если для того, чтобы двигаться быстрее, они разъединялись, союз переставал существовать.
Похоже, Лия придерживалась мнения, что менталитеты являлись следующей ступенью в эволюции, тем, что должно продвинуть вперёд всех членов Звёздной Группы. Но Чен не верил, что благодаря любому изменению улучшалась способность выживания. Если им не удастся каким-либо образом добраться до корабля, победить Эсро Мондрайна и всех находящихся на борту, объединённые интеллекты окажутся тупиковым звеном в эволюции.
Неужели Чен единственный, кто до сих пор придерживается мысли, что отдельные индивидуумы обладают в некоторых отношениях большими способностями по сравнению с объединёнными интеллектами?
Возвращение обоих Пайп-Рилл положило конец Ченовой гимнастике ума. Когда они вдвоём вынырнули из зелёных зарослей и подошли к Энджелам, это послужило сигналом, и все компоненты Лудильщиков вспорхнули со своих насестов. С головокружительной скоростью и точностью они облетели вокруг палатки и стаей окружили каждого из членов команды. Оба менталитета приступили к делу, и на этот раз без задержки. Толстая коса компонентов Лудильщика образовала своего живой рода кабель, по которому информация одного объединённого интеллекта могла передаваться непосредственно другому.
