Дина Лампитт - Ускользающие тени
Апрель 1769 года стал особенно кошмарным месяцем. Этот чертов Уилкс, освобожденный из тюрьмы и вновь выдвинутый в парламент, был избран от Корнуолла. Но, что было еще хуже, сэр Чарльз Банбери предстал перед духовным судом, утверждая, что леди Сара выказывает признаки распущенности и свободы нравов, что она совершенно пренебрегла своими супружескими обязанностями, вступив в запретную и преступную связь с лордом Уильямом Гордоном. В довершение всего сестра Георга принцесса Августа, теперь вышедшая замуж за герцога Брунсвикского, во всеуслышание объявила жену Банбери шлюхой, а также высказала свое мнение о том, что ее мужу следовало давно приструнить распутную жену.
Салон гудел от сплетен:
— Кто бы подумал, что сэр Чарльз способен на такой поступок? Я всегда считала его слишком вялым. Он буквально убил жену при свидетелях, как говорят.
— Этот человек совершенно переменился — так считают все, кто видел его.
— Да, вполне допускаю. Но все же не могу понять, как ему удалось так быстро начать процесс. Едва он обнаружил, где скрываются любовники, как подал в суд на Гордона. А теперь, спустя пять недель, уже появился в суде.
— Я слышала, она бежала в Шотландию, чтобы избежать скандала.
— Идиотка! Скандалы будут преследовать ее всю оставшуюся жизнь. Банбери поклялся, что он не видел се, не разговаривал и так далее с самого января, что их последняя супружеская встреча произошла зимой 1767 года. Представляете себе?
— Да как она теперь посмеет смотреть в глаза людям!
— Одному Богу известно!
Конечно, король слышал все это — шепотки и обрывки сплетен долетали из каждого угла зала. Чем больше он старался держать себя в руках, тем больше ему хотелось прервать все эти отвратительные разговоры, и одновременно с этим он чувствовал, что приближается один из ужасных приступов его возбуждения. Он обвинял в несчастьях Сары только себя, твердо зная, что именно он, лишив ее невинности, заставил сделать первый шаг на пути в преисподнюю. Кроме того, Георга не оставляла мысль — и именно она заставляла его сейчас так горько рыдать — о том, что, если бы он не покинул Сару Леннокс, если бы нашел в себе силы противостоять Бьюту и жениться на любимой девушке, сейчас на нее не обрушилась бы эта страшная трагедия.
Конечно, это была правда. Будь Сара его королевой и супругой, он отдал бы ей всю любовь, избавляя от необходимости искать ее где-либо в другом месте. Неудержимо вздрагивая, король позволил своему воображению увести его в счастливую картину, представляя, какими прелестными могли бы быть его дети, если бы им в матери досталась не уродливая Шарлотта. Но вместе с тем он виновато отогнал от себя эти мысли. Бедняжка Шарлотта была доброй женой, преданной и верной, ловящей каждое его слово. И тем не менее король был твердо уверен, что никогда бы не испытал таких приступов возбуждения, никогда не чувствовал бы этой дьявольской подавленности, если бы его жизнь озарила Сара.
Однако поправить сделанное было уже невозможно. Он шел своей дорогой, она — своей. Он женился на женщине, которую не любил, но которая исправно рожала ему детей каждый год. Сара тоже вступила в брак без любви, но нашла в себе смелость бежать с любимым человеком и дать жизнь своему единственному ребенку. Погруженный в мысли о том, что могло стать с ними, король закрыл лицо руками.
Каждое слово бомонда было справедливым: с сэром Чарльзом Банбери произошли такие невероятные перемены, что теперь в нем едва узнавали изнеженное создание, в своих суждениях доходящее почти до глупости, которому некогда удалось завоевать самую прекрасную девушку столицы. Теперь же этот стройный, ироничны, живой и безжалостный, как ременная плеть, мужчина, приносил в суде клятву о неверности своей жены и невозможности признать себя отцом чужого ребенка.
Бракоразводный процесс был неизбежно сложным и затянутым делом. Однако сэр Чарльз взялся за дело с такой энергией, что уже к июню он добился частичного развода и раздела имущества, освобождающего его от любых обязанностей поддерживать свою жену. Дальнейшее зависело от самого истца. Только по решению парламента он мог получить окончательное разрешение, которое давало ему и Саре возможность вступать в другие браки. Но сама она ничего не могла поделать. Такое действие разрешалось предпринимать только, невиновной стороне.
— Как вы думаете, он пойдет на это? — спросила Сара, получив экземпляр лондонской газеты с подробным отчетом о процессе.
— Не знаю, — безразлично отозвался Уильям.
— Но почему вы говорите это таким тоном?
— Потому что это уже неважно. Я уверен, что мы и так совершенно счастливы.
Джон Сузил навестил их в Редбридже вновь, на этот раз вручив Саре повестку с требованием явиться в духовный суд. После этого миссис Биссел заявила, что у нее респектабельный дом, и попросила пару уехать. Казалось, что единственным местом, где любовники окажутся вне досягаемости любопытных глаз и досужих языков, где их не смогут моментально узнать, осталась Шотландия. Соответственно этому они предприняли, трудное путешествие из Лондона в Бервик, взяв места в дилижансе у Уолтам-кросс поздно вечером и остановившись переночевать в Уэре при первой смене лошадей. Все путешествие заняло четыре дня, вторая ночь была проведена в Барнаби-Мур, где любовники достигли отеля, чуть не падая от усталости, в половине десятого вечера, а встать были вынуждены в четыре часа утра. На третий день дилижанс достиг Рашфорда только поздно ночью. Так продолжалось до тех пор, пока на четвертую ночь дилижанс наконец не остановился в Бервике, где наутро, после завтрака, Сара и Уильям распрощались с остальными пассажирами, которым предстояло продолжить путь до Эдинбурга. Немного успокоившись от сознания того, что они оказались на достаточном расстоянии от Лондона, любовники наняли карету до Графстона, где поселились в доме у Джеймса Хьюма, с которым Уильям некогда учился в школе.
— Святая обитель! — восторженно вздохнула Сара, увидев из окна кареты квадратное белое здание, мило расположенное на берегу реки Лидер.
— Что за путешествие! — вяло воскликнул Уильям. — Я готов отсыпаться целую неделю.
— Теперь, полагаю, мы можем себе это позволить, — ласково улыбнулась ему Сара. — Здесь у нас на все будет время.
И с этими словами она углубилась в размышления о том, как устроить самое комфортабельное жилье.
Они договорились встретиться в Эдинбурге после концертов, которые давали по отдельности. Днем раньше Алексей выступал в Манчестере, поэтому путь для него оказался более легким, в то время как Сидония, которая ненавидела долгие поездки, вылетела из Гэтвика. Ее основным требованием к полетам было то, чтобы самолет приземлялся точно тогда, когда она допивала второй коктейль, поэтому она осталась удовлетворенной данным рейсом. Они летели по безоблачному небу, стюардесса была разговорчива и дружелюбна, перелет прошел успешно, а Эдинбургский аэропорт был по-прежнему чистым и ухоженным. Как всегда, на севере Сидонию посетила дикая идея купить заброшенный замок, восстановить его во всей прежней роскоши и превратить в концертный зал. Она представляла себе это будущее великолепие чем-то вроде Мак-Глиндсбурна.
