Александр Казанцев - Том (6). Пылающий остров
Только на секунду доктор отпустил шляпу, и тотчас она помчалась над синим тротуаром, перескочила на оранжевую мостовую и, не соблюдая правил движения, понеслась вперед, задевая и обгоняя автомобили.
Доктор погладил свою блестящую макушку, обрамленную вьющимися короткими волосами, и, глядя вслед улетевшей шляпе, сказал:
– Пускай она сгорит теперь на острове Аренида, куда ее доставит ветер.
– Как же вы пойдете домой без шляпы? – воскликнула Марина.
– А я не пойду, я останусь в лаборатории. Я должен быть при профессоре.
– Доктор, что вы! Кто же на это согласится?
– Вот это меня нисколько не интересует. Я нашел для себя занятие, и с меня совершенно достаточно того, что правительство согласилось вручить мне заботу о здоровье профессора Кленова.
Доктор стал подниматься по лестнице на галерейный тротуар узкого переулочка. Вдали виднелись белые корпуса института и ажурный мостик, переброшенный к нему через улицу.
Вскоре они вошли во двор института. Белые стены проглядывали сквозь сетку зелени.
На аллее показалась угловатая фигура с растопыренными локтями. Седые волосы развевались по ветру.
– А вот и мой профессор Дон-Кихот!.. Здравствуйте, почтеннейший! К вам прибыл ваш верный оруженосец Санчо Панса, чтобы теперь не отходить от вас больше ни на шаг.
Профессор был серьезен.
– Здравствуйте, почтеннейший. Право, рад вас видеть, но именно сегодня вряд ли вам удастся не отойти от меня ни на шаг.
– Ничего подобного! Именно сегодня я не отпущу вас ни на минуту.
– М-да!.. Может быть, вы избавите меня от необходимости спорить на эту тему?
– Профессор, – вмешалась Марина, – а если доктор прав?
– Что, Марина Сергеевна, подразумеваете вы под этим, осмелюсь узнать?
– Я хочу еще раз просить вас, Иван Алексеевич, позволить мне провести этот опыт одной.
– Что? – Профессор вытянул шею и посмотрел по-ястребиному. – Вы, кажется, изволили сойти с ума? Разве вам непонятна опасность, с которой связано проведение задуманного вами опыта?
– Я понимаю это. Но, может быть, именно поэтому… одному из нас, то есть вам, лучше не принимать участия в опыте, не подвергать себя опасности, – произнесла Марина, подыскивая слова.
Разговаривая, все трое подошли к зданию, где помещалась лаборатория Марины.
– Марина Сергеевна, – сказал профессор сухо, – мне не хочется снова возвращаться к спору, на который нами затрачен не один день. Каждый час, осмелюсь напомнить об этом, может стоить тысяч и тысяч человеческих жизней. Веру в успех теряют даже выдающиеся люди. Надо решиться: или опыт провожу я, как мне уже приходилось настаивать, или мы проведем его вместе под моим руководством.
– Вот именно вместе! – вмешался доктор. – Мы проведем этот опыт втроем.
– То есть как это «втроем»? Не расслышал или не понял? – склонил голову Кленов.
– Очень просто, втроем: вы, профессор, ваш ассистент и я, доктор, к вам приставленный. Вы не смеете подвергать себя опасности в моем отсутствии.
Профессор в изумлении уставился на доктора. Ветер вытянул в сторону его длинную бороду. Покачав головой, он вошел в вестибюль. Уже давно он понял, что спорить с доктором бесполезно.
В коридоре им встретился академик, директор института. Профессор подошел к нему:
– Итак, решено, Николай Лаврентьевич: мы с Мариной Сергеевной проведем опыт… – Он пожевал челюстями. – Теперь, Николай Лаврентьевич, вот о чем: направление работы для всех восемнадцати лабораторий мною дано. М-да!.. – Профессор задумчиво погладил бороду. – Если заменитель найдут уже после нас или Матросов привезет радий-дельта, сверхпроводники покрывайте с исключительной тщательностью. М-да!.. Вы уж сами за этим последите. Вот-с… Словом, я полагаю, что наш возможный… м-да… уход с работы не повлияет на ее результаты. Кажется, все. Дайте я вас поцелую, дорогой Николай Лаврентьевич. Продолжайте свои работы! У вас огромная будущность…
У самых дверей лаборатории Садовской профессор обнял директора, потом обернулся к доктору:
– Исаак Моисеевич, дайте я вас обниму. Вы, может быть, думаете, что я вас не люблю? Ничего подобного!
– Виноват, – сказал доктор и оттащил директора в сторону. – Я извиняюсь, товарищ директор, скажите: с этим экспериментом связана смертельная опасность?
– Да, – сказал тихо академик. – При неосторожности или ошибке грозит смерть, но это единственный шанс. Мы долго не решались на этот опыт, но…
– О, теперь я понял все! Я тоже отправляюсь с ними.
– Вы? – удивился академик.
– Нет, не я, а доктор Шварцман, которого правительство наделило соответствующими полномочиями.
– Это невозможно.
Доктор посмотрел на академика с сожалением.
Около дверей лаборатории собралось много сотрудников. Все они с расстроенными, тревожными лицами наблюдали сцену прощания. Открылась дверь, вышел один из лаборантов.
– К опыту все готово, – сказал он.
– Итак, Марина Сергеевна, – встрепенулся профессор, – не мешкая…
– И я! – воскликнул доктор.
Профессор взглянул на него, склонил голову и вздохнул.
Марина подбежала к взволнованной научной сотруднице и сунула ей в руку записку.
– Дмитрию! – прошептала она.
Дверь закрылась за тремя людьми, вносящими свою долю в общую борьбу.
Директор молчал, расхаживая по коридору. К нему никто не подходил, так как все знали, что происходит в его душе. По всему институту, из лаборатории в лабораторию, передавали, что опыт начался, и на мгновение остановились работы, замолкли сотрудники; тревожно было на сердце у всех.
В лаборатории было тихо. Кленов задумчиво смотрел на согнувшуюся над столом девушку. Доктор молча сидел в стороне.
Кленов оглядел лабораторию. Привычная обстановка напомнила другую лабораторию, отделенную несколькими десятилетиями. На лакированной стене отражалась его фигура. Неужели это он, Кленов? Может быть, это его старый учитель профессор Баков или Холмстед? Давно-давно не возникали в сердце старика запретные воспоминания. Подождите… Как это надо подглядывать за летающими деревьями?.. И почему тают в небе облачка? Все погибло тогда: и старый ученый, и она, полная жизни, любви… Виной всему были те же сверхпроводники. По ним пропустили тогда ток выше предельной силы.
– Марина Сергеевна, умоляю вас, действуйте осторожно! – Профессор наклонился над Мариной.
Вдруг на столе перед девушкой что-то засверкало. Запрыгала на стене нелепо большая тень профессора.
– Исаак Моисеевич! – крикнул Кленов. Доктор подбежал к нему.
