Роберт Хайнлайн - Миры Роберта Хайнлайна. Книга 20
– Хэйзел ушла всего несколько минут назад вместе с Лэйфом. Просила передать, что к ленчу не будет, но рассчитывает вернуться после полудня.
Уж к ужину появится наверняка.
Я проклял это лаконичное послание. Мне так нужно было обсудить с ней все разговоры в «закрытом Круге»! К черту, как я могу принять какое-нибудь решение, пока не поговорю с собственной женой?
Но женщины, как кошки, – они всегда делают, что хотят. И мужчине с этим не сладить.
– Я продам вам этот самый меч в камне, – вдруг оживился профессор Руфо. – Недорого. Почти новый, использованный королем Артуром всего лишь раз. Меч ему без надобности, и я уверен, что он вам может помочь. Поэтому и недорого – я не могу извлекать выгоды из того, что не имеет гарантии!
– Руфо, – произнес мой дядя, – вы способны продать билеты даже на собственные похороны, не так ли?
– Не «способен», а уже продавал. Ровно столько, чтобы купить круглый гроб, в котором я ужасно нуждался… столько народу желало убедиться, что я в самом деле сдох!
– Вот, оказывается, как вы их провели!
– Да не вполне и провел. Ведь в билетах вовсе не утверждалось, что я умер, а просто предоставлялось право понести мой гроб. Это были великолепные похороны, самые прелестные из всех, какие когда-либо случались! Особенно их кульминация, когда я уселся в гробу и запел ораторию из «Смерти Джесса Джеймса», причем исполнил все партии подряд! И ведь никто не потребовал деньги обратно! Некоторые даже ушли прежде, чем я взял самую высокую ноту. Грубые создания… Стоит побывать на собственных похоронах, чтобы убедиться, кто твой истинный друг!
Руфо вспомнил обо мне.
– Так что же, нужен вам тот «меч в камне»? Недорого, но не даром.
Могу и в кредит: это превзойдет все ваши ожидания! Скажем, за шестьсот тысяч имперских долларов в мелких купюрах? Не крупнее десяти тысяч каждая?
– Профессор, мне не нужен «меч в камне»! Я использовал эти слова всего лишь как метафору дурацкого бизнеса. Такой же метафорой являлся, например, «истинный принц» в доармстронговских романах. Я имел в виду, что нелепо отказываться от использования денег или могущественных сил (что обеспечило бы нулевые потери), а вместо этого рассчитывать на меня и мою жену, вооруженных лишь бойскаутскими ножами! Это рыхлая глупая выдумка, даже современные книги отвергают такую несуразицу! Да и вряд ли ей будет обеспечен успех!
– Пятьсот тысяч пятьдесят, и я беру на себя остальные расходы!..
– Ричард, – ответил Джубал Хэршоу, – здесь невозможна никакая традиционная логика. В течение тысячелетий и философы, и святые пытались постичь логические схемы построения Вселенной… до тех пор, пока не явилась Хильда, которая доказала, что Вселенная отнюдь не логична, а, наоборот, причудлива и что ее структура зависит только от талантливого вымысла и ночных кошмаров мечтателей, лишенных логики. – Он пожал плечами.
– Если великие умы не поддадутся заблуждению, гласящему, что Вселенная, вернее, Мультивселенная, подчиняется логике и справедливости, а путем тщательного анализа придут к выводу, что всеми мирами правят законы хаоса и жестокости…
– Пятьсот тысяч – это последняя моя цена!..
– Но тогда тем более, зачем мне и Хэйзел надо так рисковать, во имя чего? – буркнул я и закричал: – Пиксель! Оставь это насекомое в покое!
– Бабочки – не насекомые, – без тени улыбки заметил капитан Стерлинг. – Они самодвижущиеся цветы. Леди Хэйзел сообщила это много лет назад. – Он наклонился и осторожно поднял Пикселя. – Как ему можно дать попить?
Я показал ему, как это сделать при помощи воды и пальцев. Стерлинг усовершенствовал способ, предложив котенку всю ладонь в качестве поилки.
Пиксель сперва облизал ее края, а потом стал лакать, как и положено кошке, из углубления.
Этот Стерлинг чем-то смущал меня. Я знал его происхождение или думал, что знаю, и это заставляло воспринимать его с некоторым сомнением, хотя он сидел передо мной, как вполне живое существо, и я с ним беседовал. Да и как же можно не верить в реальность человека, сидящего перед вами и хрустящего сельдереем и картофельными чипсами?
И все же он был как бы двумерен – никогда не улыбался, а тем более не смеялся. Был безупречно вежлив, но удручающе серьезен. Я начал было благодарить его за то, что он спас мою жизнь, выстрелив в того, чье имя я не желал и вспоминать. Но Стерлинг остановил меня:
– Мой долг. Его можно было израсходовать, вас – нет!
– Четыреста тысяч и ни центом меньше… Полковник, где там эти чертовы яйца?
Я передал профессору сваренные вкрутую яйца.
– Я ведь еще не рассказал вам, как надо обращаться с «мечом в камне»?
Сперва его надо попытаться вытащить, а потом… Ну ладно, не будем невежами. Триста пятьдесят тысяч!
– Профессор, да он мне и даром не нужен! Я же просто упомянул его ради красного словца.
– Ну давайте хотя бы меняться! Он вам пригодится для съемок стереосериалов. А еще им можно отпирать запоры!
– Профессор, вы что же, имеете в виду рекламу? – строго спросил Джубал.
– А что еще за условие «никакой рекламы»? Я ведь пока и не согласился участвовать!
– Вообще никаких разговоров, пока не наступит будущее. То самое после, когда реклама очень даже пригодится. Ведь надо же будет наполнить исторические книги! Мэнни, объясните Ричарду, почему вы никогда не публиковали воспоминания о Революции.
– Потому что Майк еще спит. И его нельзя слишком рано тревожить.
Нет?
– А что, Мануэль, у вас имеется неопубликованная автобиография? спросил я.
Мой «приемный» тесть кивнул.
– А как же! Профессора нет, Вайоминг тоже, Майк – неизвестно как.
Свидетель – лишь я. Подлинная история Революции. А то идет сплошное вранье. Вспоминает всякое жулье, даже близко там не побывавшее!
Он поскреб подбородок левой рукой. Что, тоже трансплантат? У него же руки не было, я это знаю. Заметив мой взгляд, он мотнул головой, то ли подтверждая мои мысли, то ли наоборот. Но продолжил предыдущую тему:
– Написали вместе с Майком до моего отбытия на Астероиды. Спасем Майка – может, опубликую… Хотите узнать, как я познакомился со своей дочерью Хэйзел?
– Ну конечно! – воскликнул я, а Стерлинг сурово кивнул.
– Дело было в понедельник, 13 мая 2075 года, в Луна-Сити. Собрались в Стильярджи-Холле, говорили, говорили. Не о Революции, просто ругали правительство, несчастные же люди! На полу у двери – тощая девчонка, волосы оранжевые, грудок еще нет, глазенки блестят. Десять, может, одиннадцать. Слушает, слова не упустит. В ладошки хлопает, а сама серьезная-серьезная. Тут как нагрянули желтые куртки, правительственные «копы», бьют, даже убивают! Пока спасал рыжую девчонку, «копы» убили лучшего дружка. Ну и увидел ее в действии. Кинулась вперед, как мячик, ткнула головой того «копа» в живот, он повалился, а я как дам ему в пасть левой рукой (не этой, тогда был протез номер один!). Перешагнул через подонка, потащил прочь свою Вайоминг. А рыжий огонек куда-то скрылся, не заметили. Не видели несколько недель. Потом нашли. Но, друзья, точно говорю, дралась она так здорово, что спасла нас тогда от «копов». Спасла папу Мэнни и маму Вайо, еще не зная, что станет нашей дочкой! – Мануэль Дэвис рассмеялся. – Все-таки нашел ее! Взял в семью, не женой – девчонка еще, – а дочерью! Но в деле – совсем не ребенок! Тяжело трудилась для свободы Луны, ничего не боялась. А 4 июля 2076 года поставила вместе с нами подпись под Декларацией. Наш самый молодой товарищ, Хэйзел Мийд Дэвис. Никто больше не заслужил!
