Сергей Сухинов - Звездная застава
— Пусть они попробуют сдвинуть «слона» с места, — мрачно усмехнулся Игорь. — Робот докажет любому, что он не призрак и не плод чьего-то разгоряченного воображения!
— Это пойдет на пользу, — кивнул Харонт. — «Слон» способен разбудить от летаргического сна даже членов Совета. Им поневоле придется думать. А это они умеют делать, можете не сомневаться…
Они помолчали, думая каждый о своем. Было тихо, только переливчато стрекотали сверчки среди укутанных мглой стеллажей.
— Хватит самодеятельности! — наконец решительно сказал Корин. — Все, что мы могли сделать вдвоем с Мартой, мы сделали. Излучатель, вызвавший катаклизмы на вашей планете, найден. Впрочем, пока я не понял самого главного: что было причиной гибели майорийской цивилизации — ошибка в расчетах Белиуса или…
— Я давно ждал этого вопроса. — Харонт оживился и взял в руки несколько лежавших на столе листов древней рукописи. — Помните, Игорь, как вчера вечером, после нашего возвращения с заседания Совета, ко мне на улице подошел один из горожан? Это был мой старинный друг… Именно ему Янс передал документы для снятия копии. Посмотрите, вам ничего не напоминают эти страницы?
Игорь озадаченно взглянул на рукопись и взволнованно сказал:
— Да это же дневник Белиуса! Листы с точно таким же почерком мы нашли в замке на перевале…
— Из-за этих бумаг Янса посадили в подвал тюрьмы, да и меня ожидала суровая кара. Совет очень не хотел, чтобы вы, пришельцы, узнали тайну Майоры. И не только вы, но и простые горожане, особенно инженеры. Вы видели, как возбуждены толпы народа на улицах?
— Видел, но, признаюсь, не совсем понимаю причины волнений. Знаю только, что инженеры во главе с Саларом настаивают на немедленной посылке экспедиции к замку Белиуса, а Совет почему-то колеблется.
— Все гораздо сложнее, Игорь… Многие века над инженерами висело словно бы проклятие — ведь это именно они вместе с Ронусом Белиусом некогда совершили ошибку, уничтожившую богатую культуру Майоры. По преданию, Белиус неверно оценил поглощающую способность защитных экранов Излучателя, и потому Ветер Перемен ударил не только по Шарии, но и покатился по всей планете. После смерти Белиуса этим ловко воспользовались немногочисленные аристократы, присутствовавшие во время первого испытания Излучателя. Они обвинили во всех смертных грехах инженеров, настроили против них остальных горожан, а сами потихоньку захватили власть в Городе. С тех пор инженеры должны были, как рабы, за жалкое вознаграждение работать в машинных отделениях. Вот уже семьсот лет они пытаются остановить Ветер Перемен и делают это при всеобщем презрении и осуждении, словно искупают первородный грех.
Но в народе ходит и другая легенда… Так уж устроены люди — не хотят они верить, что все сделанное их предками глупо и преступно. Инженеры продолжают тайно верить в мудрость Ронуса Белиуса, в то, что он не ошибся, включив Излучатель. Нам, простым горожанам, хочется гордиться своим прошлым, а не стыдиться его… Сегодня утром я прочитал дневник Белиуса и убедился, что мы не ошиблись в своих ожиданиях. В нем не хватало нескольких вырванных листов — это именно те страницы, которые нашли вы с Мартой. И я догадываюсь, кто это сделал…
Игорь вспомнил кинжал, вонзенный в портрет Ронуса Белиуса, и сказал:
— Нейт Горскин? Судя по записям Белиуса, этот субкапитан был крайне опасным человеком. Старый аристократ затеял с ним какую-то опасную игру — и, видимо, выиграл!
Харонт согласно кивнул:
— Горскин поначалу добился своего. Более двадцати лет он вместе с Белиусом возглавлял строительство Излучателя, который постепенно обрел черты Города. Правительство Кардиании наделило субкапитана большими полномочиями. Этот властный, безжалостный вояка стал настоящим злым гением для мягкого и интеллигентного ученого. Горскин контролировал каждый его шаг, заставлял инженеров и рабочих трудиться днем и ночью, недовольных бросал в тюрьмы, подвергал жестоким пыткам. Но дело двигалось медленно… И вот настал день, когда разъяренный Горскин выехал из Города в столицу. Он больше не сомневался, что Белиус — саботажник и предатель, а излучатель давно готов к первому испытанию. Накануне ученый узнал, что в лучшем случае ему грозит пожизненное заключение. Горскин прямо заявил, что едет к Президенту за головой ученого. А через неделю до Белиуса дошли сведения, что война все-таки началась. На Шарию были сброшены первые атомные бомбы… Корин был ошеломлен:
— Атомные бомбы? Вот уж не думал, что майорийская наука достигла такого уровня… Кроме того, для Майоры этот путь был запретным — ведь испокон веков у вас существовало суровое табу на убийство людей!
— Не будьте наивным, — горько ответил Харонт. — Разве военную машину можно остановить какими-то заветами далеких предков? Белиус узнал от своих друзей, что Военная Академия ведет разработку страшного оружия, и понял, что Майора стоит на краю пропасти. Остановить правительство могло только еще более мощное оружие. И тогда он послал своего друга Сойренца с доносом на свои исследования. Как он и ожидал, Президент клюнул на эту приманку. Излучатель имел массу преимуществ по сравнению с атомным оружием: он не уничтожал промышленные объекты противника, не заражал землю и воздух радиоактивными отходами, не убивал рабочую силу. Но не все военные были с этим согласны — и атомные бомбы обрушились на бедную Шарию…
Узнав об этом, Белиус немедленно отдал приказ закрыть ворота Города и приступить к внеплановому испытанию Излучателя. Правительственная комиссия, состоявшая из аристократов, резко запротестовала, но Белиус не желал ничего слышать. Пока инженеры готовили машины к работе, ученый спустился в подземную тюрьму, чтобы встретиться со своим бывшим соратником Байдиром, незадолго до этого арестованным за саботаж. Послушайте, Игорь, как сам Белиус описывает эту сцену, и для вас все станет ясно…
Харонт подслеповато прищурился и, придвинув поближе светильник, начал медленно читать древнюю рукопись:
«…Оказалось сложнее, чем думал. Я повернул ключ в замке, отворил обитую железом дверь и вошел в темную камеру. Было душно, в воздухе плавали тяжелые запахи. Удивительно, как быстро господа военные умеют сооружать подобные тюрьмы везде, где ступает их массивный сапог! Вот и под моим Излучателем выстроены камеры — естественно, без моего ведома.
Рядом звякнули цепи, и хрипящий голос умоляюще произнес:
— Воды! Ради всего святого — воды!
Хорошо, что я захватил с собой фляжку! Подойдя к стене, я увидел в свете моего факела груду соломы. На ней лежал человек. Это был Байдир, мой самый талантливый ученик, — но в каком виде!
