Сборник - Фантастика 1973-1974
Сейчас ей уже поверили - иногда даже больше, чем следует. Но одно, на мой взгляд, бесспорно: фантастика интересна для читателей постольку, поскольку, по-своему преломляя, она пытается решать насущные реальные проблемы. Путешествие на чужую планету для фантаста, к примеру, может быть и способом показать нелепость расовых предрассудков, и средством раскрыть глаза тем, кто готов считать себя образцом для вселенной, а свои религиозные взгляды и бытовые привычки - безусловно идеальными.
Фантастика впитывает в себя огромные знания, накопленные науками. Ее владения так огромны, что она граничит буквально со всеми отраслями знания (недаром же так часто повторяют про очередное научное достижение, что оно “граничит с фантастикой”). Через эти границы поступают в фантастику непрерывным потоком сведения и замыслы, питающие ее. Я попробую рассказать, в каком виде проступают на экране литературы некоторые проблемы двух наук: антропологии и этнографии. Разумеется, потребовалась бы целая книга, чтобы сделать мало-мальски полный обзор фантастики под этим углом зрения.
Перед вами - заведомо беглый и, боюсь, весьма субъективный рассказ.
Ни в чем, пожалуй, так не расходятся фантасты между собою (и “сами с собою” в разных произведениях одного автора), как в “антропологических” описаниях инопланетчиков.
Одни рисуют мыслящие растения, мыслящие камни, мыслящие облака, океаны и даже планеты, которые представляют собой единый мозг - от ядра до коры. Другие “скромнее”.
Вот жители Луны в описании польского фантаста начала века Е. Жулавского: “…У них есть крылья, хотя они с трудом пользуются ими… Между собой они объясняются при помощи светящихся знаков на лбу…под крыльями из натянутой на костях перепонки есть гибкие змеиные руки с шестипалой кистью. Все тело их покрыто черным коротким волосом, мягким, густым и блестящим, кроме лба и ладоней… беззубый рот, окруженный роговым наростом в виде широкого и короткого клюва с крючковатым выступом в середине”.
По мнению Виктора Гончарова, советского писателя 20-х годов, обитатель Луны - “слоненок на задних лапах… верхние конечности мускулистые и покрытые пергаментной кожей с мелкими черными волосиками…”.
Под все детали строения тела своих героев большинство фантастов старается подвести научную базу.
Американец Хуго Гернсбек не только живописует, но и объясняет: “Рост (марсиан) около 10 футов, их огромные тела похожи на бочку, а сверху возвышается большая несуразная голова с громадными, словно раковины, ушами шириной около фута и хоботообразным носом длиной 3 фута… глаза… как бы сидят на длинных стеблях, которые могут удлиняться и укорачиваться, словно подзорная труба. На голове… две громадные антенны - органы телепатии. Рот похож на расплющенный клюв… Руки и ноги тонкие и хрупкие. На каждой руке по восемь пальцев, а вместо ступней огромные лапы с перепонками.
Поскольку сила притяжения на Марсе мада, там никогда не было очень. плотной, атмосферы. Поэтому, чтобы не погибнуть, марсианам пришлось значительно развить свои легкие; отсюда их колоссальная грудь, из которой практически и состоит все тело”.
По Уэллсу, все тело марсиан состоит из одной головы, а селениты больше всего похожи на огромных насекомых, наделенных мозгом.
Тут испугаешься! И фантаст Э. Гамильтон написал юмористичесхий рассказ “Невероятный мир”, в котором Марс заселен марсианами из разных фантастических произведений.
“Ошеломленные глаза Лестера различали марсиан, возвышающихся над толпой на двадцать футов, и шестируких марсиан, похожих на маленьких безруких комариков; марсиан четырехглазых, трехглазых и марсиан совсем безглазых, но с щупальцами, вырастающими из лица; синих, черных, желтых и фиолетовых марсиан, не говоря уже о марсианах неопределенных оттенков, анилинокрасного, вишневого, бурого цвета и марсианах прозрачных… Удивительнее всего было, что женщины, все без исключения, были гораздо привлекательнее мужчин… любая марсианка, бурая, зеленая, синяя или красная, могла быть образцом земной красоты”.
Француз Ф. Карсак перенес на некую планету кентавров из древнегреческих мифов. Американец Клиффорд Д. Саймак изобрел живые существа, способные принимать любые формы, в том числе и форму человека.
Советский фантаст В. Савченко во “Второй экспедиции на Странную планету” обнаружил на ней существа в образе космических ракет (за двадцать лет до того они были самолетами и превратились в ракеты в процессе эволюции).
“…Эти ракетки и есть живые существа, населяющие Странную планету… По-видимому, они сродни не нам, а скорее тому, что создано руками и умом человека; электрическим двигателям, фотоэлементам, ракетам, электронным математическим машинам… Мы - растворы, они - кристаллы. Мы собраны природой из клеток, которые являются… весьма сложным раствором различных веществ и - соединений в воде. Они, “ракетки”, состоят из сложных и простых кристаллов, металлических, полупроводниковых и диэлектрических. Все то, чего человек достиг после тысячелетий труда и поисков, естественным образом вошло в организмы “ракеток”.
Электромагнитное движение, телевидение, космические скорости, радиолокация, представление об относительности пространства и времени”.
Должен сказать, что ученые сейчас выдвигают и еще более фантастические предложения о возможных основах жизни. Как участник Бюраканской международной конференции по связи с внеземными цивилизациями, я слушал доклад академика В. Л. Гинзбурга. Он, в частности, говорил о принципиальной возможности жизни на основе иных, чем наши атомы, соединений совсем других элементарных частиц.
И на этой конференции каждую попытку как-то ограничить конкретными условиями среду, порождающую жизнь в разум, встречали хлестким словосочетанием: “космический шовинизм”. Среди его разновидностей были шовинизм углеродно-кислородно-водородный, водородный, солнечный, звездный, планетный…
Астрономы, физики, биологи отказывались признать свой способ существования в природе единственно возможным. Они были против исключительности чего бы то ни было во вселенной.
Задним числом ученые оправдали всех, кто рисовал себе “другие версии” разума. И тех, кто писал о чужих, но людях, - тоже. Человек ведь не исключение (хотя и не правило), значит, природа могла его и повторить.
Но писатели все-таки не ученые.
По-видимому, за относительно редкими исключениями, гораздо интереснее и писать, и читать про существа, похожие на людей и по внешности, и по своей психологии.
И поэтому-то, мне кажется, человекоподобные инопланетчики, для которых фантасты предложили специальный термин - гуманоиды, - господствуют на страницах рассказов, повестей и романов. И главное, потому еще, что человеческие проблемы удобнее решать, показывая конфликты среди людей же.
