Клиффорд Саймак - Миры Клиффорда Саймака. Книга 14
— Конечно, могу.
— Тогда начинай.
Я надел очки, огляделся и увидел Мохнатика. Прошло много времени, прежде чем он понял, что от него требуется. Нам мешали Граничники, которые все время кружили рядом и показывали то на мой телебиовизор, то на свои головы.
Минут через двадцать я сказал папе Малыша, что мы готовы. Папа протянул Малышу ружье. Все расступились, остался только Малыш с ружьем и я позади него. А там, в другом мире, стоял Мохнатик, окруженный дурацкими Граничниками, которые, судя по всему, не были знакомы с ружьем инопланетян, иначе бы они разбежались. Мохнатик побледнел, будто его поставили к стенке и собрались расстрелять.
Краем глаза я заметил Чистюлю, который как раз отплывал в сторону…
Но тут же все призмы и зеркальца на ружье Малыша задвигались. Вероятно, он нажал на спуск. А затем нас ослепила яркая вспышка.
На мгновение прямо напротив нас, в воздухе, открылась удивительная дыра с рваными краями. И я увидел, как Мохнатик, одновременно с ее появлением, прыгает сквозь нее.
И снова Мохнатик был среди нас — он как раз пытался удержаться на ногах после этого прыжка — но не один. Он выдернул за собой одного из Граничников, крепко держа его за руку, очевидно вытащив силой, потому что физиономия у Граничника была не слишком довольной. Я сразу понял, что это тот самый, с моим телебиовизором на голове.
Мохнатик подтолкнул Граничника в мою сторону и сказал:
— Только так я мог вернуть тебе телебиовизор.
Он отпустил руку Граничника, а я быстро схватил его за другую и с удивлением обнаружил, что она вполне осязаема. Я бы не удивился если б моя рука прошла сквозь нее насквозь, потому что Граничник все еще выглядел туманным и бестелесным, хотя вроде загустел немного.
Папа подошел ко мне и сказал:
— Осторожно, Стив!
— Ничего страшного. Он даже не пытается убежать.
В этот момент раздался крик, я обернулся: несколько Граничников уцепились за края дыры в свой мир, удерживая их так, чтобы они не сомкнулись, а остальные лезли сквозь дыру, толкаясь и ссорясь; мне показалось, что их стало гораздо больше, чем я предполагал.
Мы стояли и смотрели, пока они не влезли все. Никто не пошевелился, да и что мы могли сделать? И они тоже стояли и глазели на нас, сбившись в кучу.
Шериф, сдвинув шляпу на самый затылок, подошел к папе, и я увидел, что он обалдел окончательно, но его ошарашенный вид доставил мне удовольствие, ведь он все еще отказывался верить в Граничников. Не знаю, может он еще надеялся, что это очередные фокусы инопланетян? Только, по-моему, не надо излишне-то и голову напрягать, чтобы понять, что у них про запас осталось много удивительного кроме этого.
— Как получилось, — подозрительно спросил он, — что у одного из них на голове телебиовизор?
Я объяснил ему, а он в ответ лишь глазами заморгал, но сказать ничего не смог.
И тут все заговорили одновременно, но папа Чистюли, поднявшись над нашими головами, сделал знак рукой, призывая к тишине.
— Минуточку! Прежде чем мы займемся решением серьезных вопросов, я хотел бы сказать вот что. Зная историю со скунсом, вы правильно считаете, что наша семья в значительной степени несет ответственность за происшедшее.
В устах человека это звучало бы глупо и высокопарно, но папе Чистюли как-то сошло.
— Поэтому, — сообщил он, — должен вас проинформировать, что виновник — мой сын — в течение ближайших тридцати дней будет ходить по земле. Ему нельзя будет подняться даже на дюйм в воздух. Если это наказание окажется недостаточным…
— Хватит, — прервал его папа, — парень должен получить по заслугам, но нельзя над ним издеваться.
— Простите, — начал папа Мохнатика, — если это не столь необходимо…
— Я не изменю своего решения, — ответил папа Чистюли. — Я просто не вижу другого способа.
— Может быть, — крикнул шериф, — кто-нибудь мне, наконец, объяснит, что все это значит?
— Слушай, шериф, — обратился к нему папа, — понимаешь ты или нет — сейчас не важно, а объяснять тебе — слишком долго. У нас есть более существенные дела. — Он слегка повернулся, чтобы стать лицом к собравшимся. — Ну, так что будем делать? У нас гости. А раз эти создания приносят счастье, мы должны к ним относиться самым лучшим образом.
— Папа, — я потянул его за рукав, — я знаю как можно привлечь их на нашу сторону. Каждый из них хочет иметь свой собственный телебиовизор.
— Это правда, — сказал Мохнатик, — все время, пока я там был, они приставали ко мне с вопросами, как и где достать телебиовизор. И все время ссорились из-за того, кто следующий будет пользоваться телебиовизором Стива.
— Вы хотите сказать, что эти существа умеют говорить? — спросил шериф слабым голосом.
— Конечно, умеют, — ответил Мохнатик. — Там, в своем мире, они способны на такое, о чем мы даже не могли догадываться!
— Если так, — с удовлетворением сказал папа, — то это не слишком высокая цена за удачу, которую они нам принесут. Сбросимся и купим нужное количество телебиовизоров. Может, удастся со скидкой…
— Но, если мы дадим их Граничникам, — перебил его папа Малыша, — то нам от них не будет никакой пользы. Мы перестанем быть им нужны. Свои образцы они начнут черпать из телебиовизоров.
— Что ж, — сказал папа, — если так, то мы, по крайней мере, от них избавимся. Они перестанут преследовать нас несчастьями.
— Как ни крути, ничего хорошего из этой затеи не выйдет, — заявил папа Малыша, который явно недолюбливал Граничников. — Они живут стаями. Всегда так было. И они никогда не помогали всем, только одному человеку или, в лучшем случае, одной семье. Нам не удастся поделить их так, чтобы они всем приносили пользу.
— Если послушаете меня чуток, мужики, — объявился Граничник с моим телебиовизором на голове, — то я вам все растолкую.
Должен сказать, что его голос вызвал у нас шок. Трудно было представить, что они вообще умеют говорить. А тут еще таким языком и таким тоном. Вылитый Энди Картер! Он тоже — либо просто ругался, либо выражался с грубоватой язвительностью. И этот Граничник, который столько лет жил по его образцу, просто не умел говорить иначе.
Мы стояли, уставившись на Граничников, а они так усиленно кивали головами, что едва не сломали себе шеи.
Первым опомнился папа.
— Валяй, — сказал он Граничнику. — Мы тебя слушаем.
— Мы будем с вами якшаться, только чтобы все по-честному. Мы будем вас оберегать от несчастий и другой фигни, но за это вы дадите нам телебиовизоры — только без трепа, ясно? По одному для каждого. И на вашем месте я не стал бы хитрить.
