Алексей Калугин - Патруль вызывали? (сборник)
– А как насчет программ Кирилла Пышного Цвета? – напомнил Станислав Клубника Апор.
– Кирилл – это наш программист, – уточнил Николай Долгий День. – Вы видели его работу в детской комнате. У него есть еще несколько интересных разработок. Но не думаю, что, продав их, мы заработаем требуемую сумму денег.
– Значит, нужно искать другой выход! – уверенно заявил Морин.
И все разом задумались.
– Сколько времени у нас в запасе? – спросил Николай Долгий День.
– Не много, – не стал понапрасну обнадеживать колонистов Морин. – Мы, конечно, тоже можем объявить себя заложниками, но тогда сюда прибудет рота звездного десанта. А это совсем уж плохо.
– Что с нами будет, если мы не сумеем найти выход из положения?
– «Третье Кольцо» имеет законное право взорвать ваш астероид. Скорее всего, они, не поднимая лишнего шума, своими силами эвакуируют вас на ближайшую пересадочную станцию. А там уж вами займется Инспекция по вопросам перемещенных лиц и граждан без определенного места жительства. Я, надеюсь, вы все граждане Земной федерации?
– Да, конечно.
– В таком случае, вам будет оказана помощь, как пострадавшим при стихийном бедствии.
– Да-а-а… – Николай Долгий День задумчиво постучал пальцами по краю стола.
– А чем вы тут вообще занимаетесь в свободное время? – задал как всегда неожиданный вопрос Кромов.
Колонисты растерялись даже.
– Да, собственно, кто чем, – развел руками Станислав Клубника Апор.
– Я, например, вышиваю гладью, – признался немного смущенно Билл Зеленая Лагуна.
– А я астронюты коллекционирую, – сказал Николай Долгий День.
– Что? – едва не подскочил на месте Морин. И подскочил бы непременно, если бы от долгого сидения в неудобной позе ноги не затекли. А раз уж подпрыгнуть не удалось, он еще раз воскликнул, да нет, – заорал вне себя от возмущения: – Что?!
– Астронюты, – удивленно посмотрел на командира патруля Николай Долгий День. – Знаете, это такие вещицы…
– Он мне еще будет рассказывать про астронюты! – хлопнув ладонью о ладонь, Морин вытянул руку в направлении главы колонии, как будто призывал всех присутствующих стать свидетелями того, как его невинно оболгали. – Мне, коллекционеру со стажем в сорок два года!
– Надо же, – озадаченно дернул себя за кончик козлиной бородки Николай Долгий День. – А я, признаться, стал собирать астронюты только оказавшись на астероиде. Знаете ли, когда мы стали изменять внутреннюю планировку отслуживших свой век кораблей, мне вдруг стало их жаль. Чисто по-человечески. Летали ведь когда-то, делали открытия, совершали подвиги, а теперь их просто выбросили на свалку. И я начал собирать предметы, на которых были обозначены имена кораблей.
– Вот, значит, как, – досадливо цокнув языком, Морин в сердцах ударил кулаком по коленке.
Что ж, его опередили. Более удачливый коллекционер раньше него вышел на золотую жилу. Но Петр Морин умел проигрывать. А если он и завидовал кому, то по-доброму, от всей своей широкой души.
– Ну, так покажите хотя бы мне свою коллекцию, – попросил Морин.
Так заблудившийся в пустыне на третий день странствий по выбеленным солнцем пескам молит небеса всего лишь о глотке прохладной воды.
– У нас есть на это время? – удивленно приподнял тонкую бровь Николай Долгий День.
За командира ответил Ку Ши:
– Всегда есть время на то, чтобы выпить чашечку хорошего кофе, – изрек он глубокомысленно, как и подобает человеку, чьи исторические корни уходят вглубь тысячелетних традиций конфуцианства.
Увы, он был понят буквально.
– Вы хотите еще кофе? – спросил Билл Зеленая Лагуна и потянулся за кофейником.
– Нет, – коротким жестом остановил его Ку Ши. – я думаю, что всем нам будет инетересно взглянуть на коллекцию Николая Долгого Дня.
– Я ее уже видел, – безразлично махнул рукой Билл Зеленая Лагуна.
– Ну, если так, – улыбнулся Ку Ши, – то, в самом деле, сварите-ка нам кофе.
На том и порешили – Билл Зеленая Лагуна с примкнувшим к нему Станиславом Клубникой Апор занялись приготовлением кофе, а патрульные в полном составе отправились на экскурсию.
– Прошу! – Николай Долгий День открыл небольшую дверцу в дальнем углу комнаты и тут же, просунув руку, хлопнул ладонью по выключателю.
Залитое ярким, но каким-то очень уж неестественным, с нежным перламутровым отливом, светом, помещение было похоже на кладовку или большой чулан.
– Прошу! – еще раз пригласил замерших на пороге гостей обладатель уникальной коллекции.
Первым порог хранилища переступил Морин. Никто из патрульных даже и не пытался оспорить право командира первым увидеть то, что, по мнению обычных, не одержимых страстью собирательства людей представляло собой не более, чем груды старого, никому не нужного хлама.
Морин сделал шаг за порог хранилища, ощущая ни с чем не сравнимое волнение, трепет и томление в груди – все сразу и так остро, что хотелось взывать по-волчьи, не то от радости, не то от тоски, даже и не разберешь. Взгляд командира патруля медленно двигался по полкам стеллажей, на которых аккуратно, в строгом соответствии с систематикой, введенной хозяином коллекции, были расставлены и разложены многочисленные приборы, вспомогательные контрольные устройства и системы регистрации, снятые со списанных кораблей. От некоторых устройств тянулись тоненькие проводки, свидетельствующие о том, что приборы действующие, могут быть включены и опробованы. И на каждом, буквально на каждом приборе имелась заводская табличка с клеймом, инвентарным номером и регистрационным номером корабля, на который он когда-то был установлен.
На отдельной полке размещались предметы бытового назначения, – авторучки, ручные полуавтоматические инструменты, стаканы, подставки под них и даже полотенца, – и на каждом непременно штамп или наклейка с именем корабля. И какие это были имена! Морин готов был отдать годовую зарплату всего лишь за потертую зубную щетку с золотыми буквами на ручке: «Красный Богатырь». И отдал бы! Вот только жена командира патруля такой поступок явно не одобрила бы.
Владелец коллекции понимал в деле толк, а потому каждый экспонат был размещен на своем месте так, что не нужно было даже в руки его брать, чтобы разглядеть все достоинства. О недостатках речи быть не могло, – их просто не было!
В небольшом ящике под стеклом – Морин готов был об заклад биться, что это бронестекло – лежали шесть невзрачных серых кубиков. Сказка! Мечта, сбывшаяся наяву! Только истинный знаток мог с первого взгляда определить, что это были не закатившиеся когда-то давно под диван и брошенные там хозяевами детали детского конструктора, а резервные копии бортовых журналов, которые, случалось, забывали, а то и просто не считали нужным снимать, – установлены-то они были в самом труднодоступном углу командного пульта управления кораблем, точнехонько за тяжеленными силовыми батареями. «Неустрашимый», «Миротворец», «Караван», «Джетро Талл», «Король Артур», «Роберт Фрипп» – волшебные, ласкающие слух и будоражащие воображение имена!
