Роберт Хайнлайн - Миры Роберта Хайнлайна. Книга 13
Один из адвокатов задал вопрос официально — через председателя.
— Господин председатель, если на минуту перейти от ассоциации к корпорации «Магия»: не профессиональный ли это союз чародеев? В таком случае у них есть законное право объединяться.
Норман обернулся к Джедсону.
— Ты ответишь, Джо?
— Безусловно. Это никакой не профсоюз. Ситуация примерно такая же, когда все плотники в городе работают на одного подрядчика. И вы либо договариваетесь с подрядчиком, либо не строите.
— В таком случае, это чистая монополия… если все обстоит именно так. В нашем штате действует закон Литтл-Шермана, и можно обратиться в суд.
— Думаю, вы убедитесь, что это монополия. Кто-нибудь заметил, что ни один из чародеев сегодня здесь не присутствует?
Мы все посмотрели по сторонам. Джо оказался прав.
— Не сомневаюсь, — добавил он, что с этих пор представлять чародеев на заседаниях палаты будет администратор «Магии». — Он вытащил из кармана газету. — Рискую угодить под суд за оскорбление достоинства и все же спрошу: кто-нибудь из вас обратил внимание, что губернатор назначил внеочередную сессию законодательного собрания?
Эл Донахью презрительно заметил, что у него нет времени на политические игры: надо заниматься делом. Это была шпилька в адрес Джо. Все знали, что он член разных комиссий и много времени тратит на общественные проблемы. Как видно, Джо это задело, потому что он сказал с жалостью:
— Эл, твое счастье, что кто-то из нас готов тратить время на то, чтобы присматривать за затеями правительства, иначе в один прекрасный день ты проснешься и узнаешь, что и на тротуар перед твоим домом они наложили лапу.
Председатель предупреждающе постучал молотком, и Джо извинился. Донахью буркнул, что политика — одна грязь и всякий, кто с ней связывается, сам становится мошенником. Я потянулся за пепельницей и опрокинул бокал с водой на колени Донахью. Это его отвлекло, а Джо продолжал:
— Конечно, мы знаем, что для созыва внеочередной сессии есть несколько причин, но вчера вечером они опубликовали повестку, и почти в самом конце я отыскал пункт: «Урегулирование чародейства». Стоило ли поднимать такой вопрос на внеочередной сессии, если что-то не назрело? Я тут же позвонил моей знакомой в законодательном собрании — мы с ней заседаем в одной комиссии. Она ничего об этом не знала, но позднее позвонила мне. И вот что ей удалось выяснить: пункт вставили в повестку по просьбе кого-то из финансировавших избирательную кампанию губернатора — а самого его этот вопрос не интересует. Никто словно понятия не имеет, о чем, собственно, речь, однако законопроект уже представлен…
Тут кто-то перебил Джо вопросом о сути законопроекта.
— Я о том и говорю, — терпеливо продолжал Джо. — Законопроект был представлен только заголовком, и содержание его мы узнаем не раньше, чем он поступит на рассмотрение комиссии. А заголовок такой: «Законопроект для установления профессиональных требований к чародеям, регулирования практического чародейства, учреждения комиссии для проверки, выдачи разрешений и наблюдения…» Ну и так далее. Как видите, это даже не название, а перечень, под который можно подвести любые законы, касающиеся чародейства, в том числе и отмену антимонопольных ограничений, если им это понадобится.
Наступило молчание. Полагаю, все мы пытались как-то разобраться в предмете, о котором, в сущности, понятия не имели — в политике. Потом кто-то спросил.
— Так что нам, по-вашему, делать?
— Ну, — ответил Джо, — нам хотя бы следует заручиться собственным представителем в законодательном собрании, который охранял бы наши интересы в сомнительных ситуациях. Еще мы должны хотя бы подготовить собственный законопроект, чтобы представить его, если в этом обнаружатся какие-то подвохи, и добиться наиболее выгодного компромисса. И внести поправку, которая придала бы реальную силу нынешнему антитрестовскому закону, хотя бы касательно чародейства. — Он ухмыльнулся. — Если не ошибаюсь, уже четыре «хотя бы».
— Но почему торговая палата штата не может сделать этого за нас? При ней же есть бюро по вопросам законодательства.
— Да, конечно, у них есть лобби, но вы прекрасно знаете, что торговая палата штата не слишком жалует нас, мелких предпринимателей. Положиться на нее нельзя. Возможно даже, нам придется дать бой и ей.
Джо сел, и начался хаос. У каждого обнаружились свои соображения, как и что следует предпринять, и все пытались излагать их одновременно. Вскоре стало ясно, что на общее согласие рассчитывать нечего, и Сомерс закрыл заседание, предложив остаться тем, кто хочет выбрать представителя в законодательное собрание. Ушли несколько твердолобых вроде Донахью, а остальные вновь начали совещаться под председательством того же Сомерса. Послать постановили Джедсона, и он согласился. Встал Фельдштейн и произнес речь со слезами на глазах. Он путался, нес невнятицу, но в конце концов выдавил из себя, что Джедсону, чтобы чего-то добиться там, нужна порядочная сумма денег и что надо возместить ему расходы и потерю времени. И он удивил нас всех: вытащил пачку долларов, отсчитал тысячу и положил перед Джо.
Такое доказательство искренности привело к тому, что его тут же по общему согласию выбрали казначеем, и сбор средств прошел весьма недурно. Я подавил свои природные наклонности и дал столько же, сколько Фельдштейн, хотя и предпочел бы, чтобы он проявил разумную сдержанность. По-моему, позже и сам Фельдштейн слегка раскаялся — так как посоветовал Джо соблюдать экономию и не швырять доллары на выпивку для этих «прохиндеев в законодательном собрании».
Джедсон покачал головой и сказал, что оплачивать свои расходы будет сам, а собранные средства намерен тратить по собственному усмотрению, в основном для поддержания дружеских контактов. Он добавил, что у нас просто нет времени полагаться только на здравый смысл и бескорыстный патриотизм и что у этих олухов чаще всего собственного мнения нет вовсе — не больше, чем у флюгера, и они голосуют за того, с кем пили в последний раз.
Кто-то с возмущением отозвался о подкупах.
— Подкупать я никого не собираюсь, — ответил Джо с досадой. — Если дело дойдет до взяток, считайте, что мы уже проиграли. Я просто молю Бога, что там найдется еще достаточно незавербованных представителей, чтобы было кого улещивать или запугивать в разумной мере.
Он настоял на своем, но про себя я согласился с Фельдштейном. И положил себе впредь обращать больше внимания на политику. Я даже не знал фамилии своего депутата! А уж тем более порядочный ли он человек или просто дешевый оппортунист.
