Марина Дяченко - Vita Nostra
Минус три с половиной года, тяжелых, страшных… это был сон, как просто, это всего лишь сон…
Костя. Его не будет в ее жизни, это к лучшему. Егор… У них нет выбора, им никогда не придется выбирать…
КАКИЕ ОНИ СЧАСТЛИВЫЕ!
— Фарит, ну зачем?! Что я вам сделала… Почему вы постоянно ко мне… придираетесь… За что?!
— Саша?
— За что мне этот выбор? Я не могу…
Она сидела уже на полу, скрючившись, прижав ладони к щекам. Коженников опустился рядом.
— Я? Придираюсь? К тебе?! Да у тебя и волосинки с головы не упало! Твои близкие живы, более-менее здоровы, счастливы…
— Я не могу выбирать! Я не могу — вот так — выбирать, понимаете вы или нет?! За что…
— Брось. Любой из твоих однокурсников… из всех, кто учился когда-либо на третьем курсе, отдал бы правую руку за такую возможность.
— Почему? Почему именно так? — она подняла на него залитые слезами глаза. — Почему страхом? Почему не… почему не объяснить? Я бы училась… по-хорошему!
Он покачал головой:
— Не училась бы, Саша. За грань выводит только сильный стимул. Мотивация.
— Но есть же… Другие стимулы… Любовь… Честолюбие…
— Равных нету, — сказал он почти с сожалением. — Это следствие объективных, нерушимых законов. Жить — значит быть уязвимым. Любить — значит бояться. А кто не боится — тот спокоен, как удав, и не может любить, — он обнял ее за плечи. — Ну, ты решилась?
Она оттолкнула его руку и встала. Закусила губу. Слезы текут по щекам — ну и пусть их. Плохо, что прерывается дыхание, и поэтому голос звучит жалобно.
— Решилась. Я хочу закончить институт. Стать частью Речи. Прозвучать. Поступить в аспирантуру… Поэтому я пойду завтра на экзамен, — она пошатнулась, но устояла.
У Коженникова сузились зрачки. Моментально. Его глаза будто осветились изнутри, Сашка отшатнулась.
— Это твое последнее слово?
Она зажмурилась:
— Да.
* * *— Добрый день, третьекурсники.
И зал, и сцена были ярко освещены. Портнов и Стерх стояли внизу, у первого ряда кресел, а за длинным столом, установленным у переднего края сцены, сидели двое мужчин и женщина. Женщину звали Ирина Анатольевна, она преподавала специальность на курсе Егора; мужчин Сашка никогда раньше не видела. Вернее, так ей казалось, пока один из них, сидевший крайним слева, не поднял голову. Сашка разинула рот: это был физрук Дим Димыч. В костюме, при галстуке. С непривычным выражением лица: оно как будто застыло. Как будто все мышцы, отвечающие за мимику, превратились в алебастр.
Третий экзаменатор — светловолосый, на вид лет сорока — никогда не был человеком. Функция, как и Портнов.
Скрипы старых деревянных кресел казались оглушительными. Сашка села в середине второго ряда, справа от нее оказался Денис Мясковский, а слева — Лиза Павленко. Костя сидел в первом ряду, на два места правее Сашки. Она могла бы дотянуться до него рукой, если бы привстала. Но и Костя упрямо на нее не смотрел.
— Дорогие третьекурсники! — Стерх оставался внизу, не поднимаясь на сцену. — Вот и наступил большой день. Сейчас вы получите распечатки с заданиями. У вас будет время на подготовку. Не надо спешить, не надо нервничать. Каждый, кого я назову, подойдет к этому столу, распишется и получит экзаменационный лист. Все готовы? Можно начинать?
Глухая тишина была ему ответом.
— Гольдман Юлия. Имя признака.
Юлька, шатаясь на высоких каблуках, поднялась на сцену. Блондин-функция, сидевший с краю, протянул ей несколько бумажных листов, скрепленных скрепкой. Дим Димыч без улыбки подал ручку. Юлька расписалась трясущейся рукой; она начала читать задание еще на лестнице, ведущей вниз со сцены, и Сашка успела увидеть, как выражение паники на ее лице сменяется удивлением, а потом и радостью.
— Бочкова Анна. Имя предмета.
— Бирюков Дмитрий. Имя предмета.
— Ковтун Игорь. Имя признака действия.
Они поднимались один за другим. Процедура была налажена и явно повторялась не первый раз; привычная размеренность успокаивала.
— Коженников Константин. Местоимение.
Сашка смотрела, как Костя идет к столу. Блондин Иван Михайлович протянул ему листы, бывший (или мнимый?) физрук подал ручку; Сашка видела, как подергивается Костино веко.
Сходя со сцены, Костя споткнулся.
— Спокойнее, — ласково сказал ему Стерх, подавая руку. — Все эмоции остались там, снаружи… Все страхи остались под порогом. Сосредоточьтесь.
Сашка смотрела, как Костя читает свой лист. В какой-то момент он побледнел, у него затряслись губы; потом расслабился, и Сашка ощутила в этот момент его мгновенное облегчение. Он сдаст; он пройдет. Он уверен в себе, сумел вернуть эту уверенность. Местоимение… Пусть будет так.
— Самохина Александра! Глагол!
Сашка подпрыгнула, качнув деревянный ряд. Уже? Так быстро?!
Выбралась, спотыкаясь о чьи-то ноги и коленки. Поднялась на сцену; зал покачивался, как палуба парохода. Сидящие за столом смотрели на нее в восемь глаз. Стопка экзаменационных листов под рукой блондина сделалась тоньше наполовину.
Губы Дим Димыча тронула едва заметная усмешка, совсем не похожая на искренние и белозубые улыбки, щедро раздаваемые девочкам в спортивном зале:
— Удачи… глагол.
— Расписывайтесь, — сказал блондин.
Она взяла автоматическую ручку с золотым пером. Перо царапало. Сашка едва сумела вывести черными чернилами возле синей «птички»: «Самохина». Повернулась и пошла прочь от стола.
— Саша, лист возьмите на всякий случай…
Она обернулась. Дим Димыч смотрел с иронией, но без насмешки.
Она взяла из его рук тоненькие три листика. Зажала мокрой рукой. Добралась до своего места и только тогда посмотрела.
На первой странице вверху был округлый знак «Слово». И еще один — «глагол». И третий, значения которого Сашка не понимала и испугалась было, но тут же сообразила, что это — не задание. Это — «шапка», заглавие, опознавательные символы; под ними было выбито на машинке: «Александра Самохина». Было проставлено сегодняшнее число — и ее, Сашки, корявая подпись.
Она перевела взгляд ниже. Вот это первое задание; Сашка напряглась и тут же расслабилась. Ерунда ерундовая. Такие упражнения она делала десятками на втором курсе.
Второе задание… Да, Стерх был прав. Это просто, это курам на смех.
Продолжалась раздача экзаменационных листов, теперь по списку группы «Б». Оксана, бывшая когда-то Сашкиной соседкой по комнате, шла к своему месту, прижимая бумагу к пышной груди…
Третье задание. Сашка перевернула жесткий лист.
На третьей странице чернел «фрагмент» с «якорем» из трех белых кругов в центре.
