Пол Андерсон - Аватара
Мартти, — продолжала она голосом полным ласки. — Тебе нужна надежная женщина, труженица, дерево, на котором будет стоять твой дом до конца твоих дней. Подобная Лиз, подобная твоей матери — я не сомневаюсь в этом. И ты должен излечиться от своей привязанности ко мне. Так и случится, если наши свидания продлятся много месяцев. Иначе ты потеряешь способность стать семейным человеком, каким сотворила тебя природа. Я не предназначена для тебя; мне выпало быть твоим другом, случайно оказавшимся лицом противоположного пола. Я — бродяга.
— О, по-моему, я достаточно хорошо научился справляться с ревностью в отношении тебя…
Она улыбнулась.
— Я имею в виду совсем не это, мой сладкий. Я — непоседа. Даже Дэн не может удержать меня в Эополисе. Тебе же нужна жена, а не скитающаяся любовница. — Она спустила ноги на пол. — Мартти, я прекрасно знаю, что нам не решить все свои проблемы сию секунду. Тут нужно терпение, размышления и забота. — Она встала. — Но первым делом самое главное: мы должны стать друзьями — расслабься — и прекратить мелодраму, способную возникнуть между нами… Будем пестовать росток непременной в человеческих отношениях комедии — ведь мы, люди, смешные животные, правда?
— Помнится, бутылку виски мы только начали.
…Когда слегка опьяненные они вновь улеглись, способные на шутку, Кейтлин настроила свой сонадор и сказала:
— Итак, я не откажу тебе в этой дороге, не бойся. Позорно не использовать по назначению столь блестящий талант. Ты должен только понять, что я рождена скиталицей. Помнишь, как ты дразнил меня моей «Дорожной песней», которую я написала от лица мужчины; я обещала тебе исправиться. А потому и сочинила следующую — как раз для тебя.
Ассоциации с вечером, который она вспомнила, более не ранили Мартти.
— Ну давай, — предложил он. Ухмыльнувшись, она начала:
О прошлом забудь, бесконечен мой путь,
Миру меня не связать.
И в звездном краю я песню пою
О любимом, что не будет ждать.
Что верен мне был, что яростен пыл,
Но не будет, не будет ждать.
Такого как он среди звезд и времен
Мне и вовек не сыскать.
Он радовал взгляд и пел со мной в лад,
Он радовал сердце и плоть.
Пусть норов — не тронь, но любил как огонь,
А я — то знает Господь.
Случись приуныть, к нему во всю прыть,
Чтоб милый утешил меня.
И я ворковала, от счастья стонала
Средь ночи и белого дня.
Но мы распрощались, при этом признались,
Я даже всплакнула. Где там?!
Уносит дорога, пусть тоскливо немного,
И трудно уснуть по ночам.
Вот так, ваша честь, прошу вас учесть,
Что хочется мне отыскать
Такого как ты, и не хуже чем ты,
И чем тот, что не будет ждать
Ночная вахта.
— Ты что-то не фесел, Дэн? — спросила Фрида.
— Ха! Нет-нет, с чего бы вдруг, мы с тобой так хорошо развлеклись. — Бродерсен обхватил ее рукой. Фрида изогнула спину, и ладонь легла ей на грудь. — Просто я отвлекся, прости.
— Ты улетел далеко и попал ф нехорошее место, судя по тому, как опустились уголки рта и по крошечной морщинке между брофей… — она провела пальцами по его лицу. Забота обесцветила голубые глаза.
Бродерсен попробовал улыбнуться.
— Неужели ты забыла, что я здесь Старик и не только по должности? Корабельные дела поглощают как прилипчивая хворь, ты помогаешь мне нести груз.
Светлая голова качнулась.
— Дело не ф этом. Ты крепок и практичен. Толкофать не ф тфоей натуре. И поэтому когда ты фпадаешь ф мрачные раздумья, то делаешься беззащитным.
— Это все ерунда. Давай лучше выпьем или покурим, или то и другое сразу.
Фрида всем весом удержала под собой его руку.
— Для этого еще рано, Дэн; Кейтлин смогла бы тебе помочь. А можно мне попытаться?
Он нахмурился, глядя себе под ноги. Они с Фридой находились в ее каюте, лишенной всего, на что можно было бы посмотреть… никаких ярких вещей, которыми ирландка украсила бы каюту. Как обычно, Фрида включила музыку, фугу Баха… негромкую, но неизменно благородную.
— Посфоль мне догадаться, — она повернулась набок и прижалась к его груди, так, чтобы Бродерсен не мог видеть ее глаз. — Ты считаешь себя финофным ф смерти Зарубаефа и Фиделио, ф том, что фее мы потерялись ф пространстфе и фремени. Дэн, Liebchen, ты же знаешь, что мы приняли это решение собстфенной фолей. Фее, кого ты осфободил из Колеса — и Фиделио, Фиделио тоже, — что бы ни случилось с нами дальше, фсегда будем благодарить тебя. Ошибки, неудачи — их знает любой капитан. Ты слишком сильный человек, чтобы поддаться унынию. Нет, ты сумеешь исфлечь пользу из ошибок и пофедешь нас дальше — к лучшей доле. И если ф конце концоф, ф чем я почти не сомнефаюсь… и если ф конце концоф нас не ждет удача и мы никогда не фернемся домой, — какое феликолепное приключение фыпало на нашу долю.
— Угу, — вздохнул он.
— Кейтлин заставляет тебя ощущать это ф сфоей собстфенной крофи. Очень плохо, что сегодня она не рядом с тобой. — Фрида примолкла на мгновение. — Может, это и к лучшему. Фозможно, она приносит тебе слишком много счастья, чтобы ты мог заглянуть глубже, ф корни своей печали. Дэн, ты думал о сфоей семье.
Он нервно вздохнул.
— О сфоей жене и сфоих детях, — сказала она. — Ты считаешь, ты бросил их. Когда Кейтлин нет рядом, они приходят к тебе. И ты начинаешь себя казнить.
Губы его дрогнули, Бродерсен прикрыл глаза.
— Послушай, давай оставим эту тему, — попросил он. — Ты не… психотехник… а я не какой-нибудь там несчастный пациент.
— Ja, ja, я просто тфоя подружка Фрида. Дафай погофорим. Фот что, расскажи-ка мне о Лиз. Мне хочется послушать о ней.
…потом, успокоившись, он начал подремывать и пробормотал под негромкую музыку:
— Ты удивительная женщина, я даже не представлял, насколько ты добра… как умеешь помочь и понять…
Горечь незаметно для Бродерсена пробежала по лицу Фриды.
— Ну да, знаю я сфою репутацию грубой старой солдатки. Значит так, два гренадера из старой песни поплакали, когда фернулись и узнали, что их император ф плену. — Она усмехнулась и заключила:
— А теперь, если ты хочешь угодить мне, Дэн, поспи и зафтра просыпайся бодрым. За час до зафтрака.
Руки его обняли ее чуточку крепче.
— Конечно, отличная идея. Движимая порывом, она выговорила:
— Дэн, и фсе-таки лучше, если бы мы нашли дом поскорее. Иначе я фот-фот флюблюсь ф тебя по самые уши.
