Жюль Верн - Пятьсот миллионов бегумы. Найдёныш с погибшей «Цинтии»
Франсевилль — утопический островок счастья на территории буржуазной Америки, свободное государство, живущее по законам справедливости.
Основное внимание здесь уделено созданию наилучших условий для «гигиены тела и духа». Подробно рассказано об архитектуре, планировке, внутреннем распорядке и санитарных правилах, которым должны следовать жители города.
Мог ли Саразен ограничиться «гигиеническими» реформами? Сама жизнь натолкнула бы его на социальные преобразования, о которых мечтали социалисты-утописты. Но авторы об этом умалчивают, учитывая, возможно, цензурные трудности, а также требования Этцеля, не желавшего «дразнить гусей».
Куда детальнее обрисован Штальштадт, построенный человеконенавистником Шульце, которому удалось отсудить половину наследства бегумы и стать крупнейшим заводчиком-фабрикантом пушек.
Исследователи творчества Жюля Верна не раз высказывали предположение, что в образе Шульце изображен основатель «династии пушечных королей» Альфред Крупп, чьи заводы на протяжении многих десятилетий снабжали оружием германскую армию.
Предположение подтвердилось: Груссе, уступив Этцелю рукопись «Наследства Ланжеволя», взялся также снабдить его документальными фотографиями военных заводов Круппа. Затем на основе этих фотографий художник Леон Бенетт выполнил иллюстрации к роману.
С точки зрения Шульце, затея доктора Саразена построить идеальный город «противоречила самому закону эволюции, который обрекал латинскую расу на вырождение, на полное подчинение саксонской расе, а в дальнейшем на полное исчезновение с лица земли…
Впрочем, этот поединок в программе профессора Шульце отнюдь не стоял на первом месте: он только дополнял его другие, гораздо более обширные планы об истреблении всех народов, которые не захотят слиться с германской расой и посвятить себя служению фатерланду».
Как знакома нам эта гнусная фашистская фразеология, распространявшаяся в Пруссии задолго до Гитлера!
Желая уничтожить свободный Франсевилль, герр Шульце строит в сорока километрах от его стен бастион смерти — город Штальштадт с крупнейшими в мире военными заводами, где отливаются артиллерийские орудия всех образцов и всех калибров для Старого и Нового Света, но в первую очередь для Германии.
«Строжайшее разделение труда было доведено на заводах Шульце до последней степени совершенства и сжимало каждого в своих тисках». Производственные операции, за ходом которых наблюдают надсмотрщики с хронометрами в руках, выполняются с точностью до одной десятой секунды. «Железная дисциплина, привычка, приобретенная опытом, и ритмическая согласованность всех движений совершали это чудо». «От такого каторжного труда самый здоровый человек в какие-нибудь десять лет приходит в полную негодность».
И здесь правильно уловлена и доведена до логического конца наметившаяся в то время тенденция — «усовершенствовать» с помощью научных методов потогонную систему эксплуатации рабочих. Такие «образцовые» капиталистические предприятия рекламировались уже в начале XX века.
Штальштадт рассматривается профессором Шульце как подходящий плацдарм для завоевания мирового господства: «Вот мы уже устроились в самом сердце Америки. Дайте нам один-два острова недалеко от Японии, и вы увидите, как мы зашагаем по всему свету!»
Но злодейские замыслы Шульце вовремя разгаданы Марселем Брукманом, молодым инженером-эльзасцем, который предупреждает друзей о грозящей опасности.
В образе Марселя Брукмана олицетворена активная действенная роль молодого поколения, призванного воплотить в жизнь благородные идеи Саразена и построить светлое будущее.
Наведенная на Франсевилль гигантская дальнобойная пушка произвела первый и последний выстрел. На этот раз Шульце просчитался: снаряд-ракета, начиненный ядовитым газом, вырвался из жерла орудия с такой неимоверной скоростью — десять километров в секунду, — что превратился «в вечно движущееся тело, обреченное носиться в межпланетном пространстве в качестве постоянного спутника нашей планеты».
Поднявший меч от меча и погибнет! Ядовитый газ, предназначенный для свободных тружеников Франсевилля, погубил самого же Шульце.
В лаборатории произошел взрыв. «Внезапно освободившаяся жидкая углекислота немедленно обратилась в газ и катастрофически снизила температуру окружающего воздуха… Герр Шульце, застигнутый внезапной смертью, мгновенно превратился в ледяного истукана».
И как только пресеклась его деспотическая воля, в Штальштадте сразу же замерла жизнь: надсмотрщики и стражники покинули свои посты, слуги разбежались, рабочие остановили машины и вырвались на свободу.
Собираясь превратить опустевший Штальштадт в арсенал для обороны Франсевилля, доктор Саразен заявляет: «Но если мы будем самыми сильными, мы постараемся в то же время быть и самыми справедливыми и научим наших соседей любить мир и справедливость».
В развязке романа ярче всего выразилась непоколебимая вера обоих писателей в грядущее торжество Разума и Прогресса.
Критики всегда восхищались этим романом, соединяющим научную фантастику с высокими гражданскими чувствами.
Во время первой мировой войны этот роман Жюля Верна был объявлен пророческим произведением: в изобретенной Шульце дальнобойной пушке усматривался прообраз «Большой Берты», из которой немцы обстреливали Париж.
В годы второй мировой войны французские патриоты, участники Сопротивления, усиленно распространяли «Пятьсот миллионов бегумы», как действенное орудие пропаганды в борьбе с фашистскими оккупантами.
Теперь доказано, что Паскалю Груссе, опытному политику, коммунару-социалисту принадлежит разработка идейной основы и сюжетных положений этого пророческого романа.
6
Соавторство Андре Лори зафиксировано самим Жюлем Верном в одном-единственном произведении — «Найденыше с погибшей «Цинтии» (1885).
Легко догадаться, что наибольшая доля участия в работе над книгой принадлежала Андре Лори, а Жюлю Верну — лишь общая редактура и «доводка» глав, связанных с географическими открытиями. Зная интересы и творческую манеру того и другого писателя, можно сказать с уверенностью, что история происхождения Эрика, рассуждения о его «кельтской внешности», описание обстановки, в которой он вырос и воспитывался, интриги злодея, похитившего его у родителей, огромное состояние, обладателем которого он становится в последней главе, — все это близко по духу приключенческим романам Андре Лори и в тех или иных вариантах повторяется в его книгах.
