Стивен Харпер - Империя Немых
— Быстрее! — вскрикнула Видья. — Последние двое!
Четверо охранников последовали к кроватям. Остальные освободили Катсу, Видью и Прасада от наручников. Видья с облегчением потерла запястья. Еще один уложен в модуль. Охранники уже сняли с последнего ребенка все провода и стали укладывать его в модуль, когда Видью внезапно захлестнула волна всепоглощающего отчаяния и черного безразличия ко всему на свете. Ноги сделались ватными, и она сползла на пол. И то же самое случилось со всеми — с Седжалом, Прасадом и Катсу. Но Видья едва замечала, что происходит с окружающими. Что бы она ни делала, все это не имело значения. Она — одна-одинешенька во всей вселенной. Прасад ее покинул, он украл ее дочь и оставил ее одну воспитывать сына, а сын вырос и стал проституткой… Работа ради своего квартала, в которую она вкладывала всю душу, не принесла никаких результатов, а ее соседи наверняка посмеивались над ней и издевались за спиной.
Один из охранников вдруг завыл, сотрясаясь в хриплых рыданиях. Другие подхватили его плач. Один охранник, красивый и темноволосый, на вид не старше восемнадцати, внезапно выхватил пистолет, сунул себе в рот — и выстрелил. Фонтан крови залил все вокруг. Но Видья не могла найти в себе сил и энергии, чтобы как-то отреагировать. Краем сознания она понимала, что последний из детей все еще в Мечте и что он начал пожирать сознания обитателей Ржи. Но даже это понимание не могло заставить ее действовать.
Другой охранник принялся бесцельно бродить по комнате. Это был невысокий стройный человек с каштановыми волосами и слегка курносым носом. На его лице не отражалось никаких чувств, и он явно не понимал, что другие люди могут что-то чувствовать. Через некоторое время он выхватил из-за пояса нож, подошел к своему сослуживцу — и аккуратно провел острием по его горлу. Брызнул алый поток, послышалось хлюпанье… Потом курносый с некоторым интересом уставился на блестящую поверхность столика и вдруг двинулся в сторону Катсу. Она посмотрела на него без малейшего выражения в глазах. С ножа капала кровь… А Видья все так же наблюдала без всякого интереса. Она знакома с Катсу всего несколько недель. Ее и дочерью-то нельзя назвать.
Неожиданно эта мутная завеса на мгновение приподнялась. У Видьи как будто что-то дрогнуло в голове, сонная одурь отступила. Непонятно почему Видья отчетливо представила себе сокола, парящего в вышине и сражающегося с наступающей тьмой. В кровь выплеснулась струя адреналина, разметая туман, застилавший сознание Видьи.
Она поднялась. Черная апатия почти рассеялась, Видья теперь могла действовать, но все равно ей казалось, что на плечи давит какая-то тяжесть. Она подтянулась и выпрямилась, опираясь о криомодуль. Курносый тем временем схватил Катсу за рубашку. Он поднял нож, и Катсу едва слышно вскрикнула. Дрожащими пальцами Видья нащупала пистолет, один из тех, что побросали охранники. Рубашка Катсу уже треснула, когда Видья с трудом подняла будто налитую свинцом руку и выстрелила.
Видья промахнулась. Раздался треск, по стене расплылось неровное черное пятно. Курносый оставил Катсу и обернулся к Видье. И бросился к ней. Видья снова выстрелила, и охранник остановился на полушаге, упал на пол и скорчился от боли.
Видья взглянула туда, где на своей кровати лежал последний из детей. Его губы все еще искажала кривая улыбка. Раскрытый криомодуль стоял рядом. И вдруг чувство безразличия ко всему охватило Видью с новой силой. Видья не понимала, как она могла вот это мерзкое существо считать человеком, созданием, достойным спасения и заботы. Довольная ухмылка на его лице лишь сильнее разозлила Видью. Перед ней — просто подопытный образец, плод неудачного эксперимента. Видья подняла руку с пистолетом и взвела курок.
Внезапно ее рука дернулась — в тот момент, когда уже прогремел выстрел. Взорвалось белое покрытие стены, брызнул фонтан белых искр. Нет. Эта тварь не сумеет сделать из нее убийцу, и ни гнев, ни безразличие тут ни при чем.
Видья бросилась вперед и схватила ребенка в охапку. Быстрыми, резкими движениями она затолкала его в модуль. Крышка захлопнулась, и смотровое стекло сразу запотело.
В тот же миг тяжесть оставила Видью. Отчаяние и гнев утихли, и, хотя не прошли совсем, с ними все-таки можно было теперь без труда справиться. Стоя у края постели, еще хранившей тепло тела своего обитателя, Видья резко выпрямилась. Охранники зашевелились. Двое из них погибли, в комнате висел железистый запах крови, воняло испражнениями. Прасад начал медленно подниматься на ноги, Катсу тоже встала. Седжал сел на кровать. Один из охранников сонно моргал глазами.
— Какого черта? — произнес он.
И тут лаборатория дрогнула от оглушительного удара.
ГЛАВА 30
МИР МЕЧТЫ
Мы явились в твой сон,
Но тебя там не было.
Чед-Галар. «Поэзия Немых»Кенди, скорчившись, лежал на плоской твердой земле. Одно крыло у него было сломано, и он замерз так, что уже перестал дрожать. Он просто лежал неподвижно, ожидая смерти. Мечта была тихой и безмолвной. Тишину не нарушал ни единый звук.
И вдруг, подобно первым робким птичьим голосам после грозы, до его слуха донесся легкий шепот. За ним послышался другой шепот, потом еще и еще. Медленно-медленно они слились в многоголосый хор, но это были совсем другие звуки, чем те, к которым Кенди привык за многие годы.
В его крыле пульсировала тупая боль. Кенди не мог найти в себе сил поднять голову. Тьма постепенно рассеивалась, но он все равно чувствовал, как жизнь по капле вытекает из него. Жить ему осталось совсем недолго, и он лишь надеялся, что все это не затянется. Кенди закрыл глаза.
Послышался чей-то незнакомый шепот. Кенди почувствовал, как кто-то будто бы подталкивает его. Он не переменил позы. Но его снова подтолкнули. И снова. Недовольный, Кенди приоткрыл глаза. И от изумления тут же распахнул их широко-широко. Вокруг него стояли люди. Обнаженные мужчины и женщины, чья гладкая смуглая кожа туго обтягивала упругие мышцы. У всех были карие глаза и темные волосы, черные или каштановые, торчавшие в разные стороны из туго закрученных узлов. Все они улыбались.
— Ты все сделал правильно, Кенди, — произнесли они в унисон. Звучание их мыслей наполнило Кенди теплом, чудесным ощущением близкого родства, которого он не испытывал с самого детства. От их присутствия у него прибавилось сил, и Кенди, пошатываясь, поднялся на ноги. Перебитое крыло больше не болело. Он снова был здоров. К нему пришли реальные люди.
— Я рад вас видеть, — произнес он, и они заулыбались в ответ. — Что произошло в Мечте?
— Мечта теперь другая, — ответили они. — У большинства мутантов сознания слабы, даже и у Немых.
