Айзек Азимов - Миры Айзека Азимова. Книга 2
Это уже было, когда он впервые заговорил. Заговорил так внезапно, что испугал ее. Она не посмела посоветоваться даже с резидентом. В ближайший свободный день Лона повезла Рика в город к доктору.
После обследования доктор вышел к ней.
— Когда вы встретили этого человека?
Она рассказала ему, очень осторожно, без всяких подробностей, ничего не сказав ни о резиденте, ни о патрульных.
— Значит, ты ничего не знаешь о нем?
— О том, что было раньше, — ничего.
— Этот человек был подвергнут психозондированию. Ты знаешь, что это такое?
Сначала она опять покачала головой, потом прошептала тихо:
— Это то, что делают с сумасшедшими, доктор?
— И с преступниками. Чтобы излечить рассудок или изменить в нем то, что заставляет их красть и убивать.
— Но Рик никогда ничего не крал, — растерялась Лона.
— Откуда ты знаешь, что он делал до того, как ты его встретила? Сейчас это очень трудно выяснить. Зондирование было глубокое и грубое. Неизвестно, какая часть разума удалена полностью, а какая только затуманена шоком. Его нужно держать под наблюдением.
— Нет, нет! Он останется со мной! Я хорошо забочусь о нем, доктор!
Он нахмурился, но заговорил еще ласковее:
— Да, но я и думал о тебе, девушка. Может быть, из него удалено не все злое. Не хочешь же ты, чтобы когда-нибудь он обидел тебя.
В эту минуту сестра привела Рика, успокаивая его ласковым воркованием, как младенца. Рик приложил руку к голове и глядел бессмысленно, пока его взгляд не остановился на Валоне. Он протянул к ней руки и слабо закричал:
— Лона!
Она кинулась к нему, крепко обняла, прижимая его голову к своему плечу. Потом посмотрела на доктора.
— Он никогда, ни за что не обидит меня.
— И все-таки о нем нужно сообщить. Не знаю, как ему удалось ускользнуть из-под надзора в таком состоянии.
— Значит, его отнимут у меня, доктор?
— Боюсь, что да. Таков закон.
Весь обратный путь она тяжело и слепо, в отчаянии прижимала Рика к себе.
Через неделю по гипервидео передали известие о докторе, погибшем в катастрофе, когда прервался один из местных электрических лучей. Имя показалось ей знакомым, и ночью в своей комнате она сравнила его с записанным на бумажке. Имена совпадали.
Позже, когда Рик стал понимать больше, она рассказала ему о том, что говорил доктор, и посоветовала оставаться в поселке, если он хочет быть в безопасности…
— Я не мог быть преступником, — повторил Рик, — если у меня была такая важная работа! Надо уйти. Другого пути нет. Я должен бросить фабрику и поселок и узнать о себе побольше.
— Рик! Это опасно! Если даже ты анализировал Ничто, почему это важно настолько, чтобы тебе узнавать больше?
— Потому что я вспомнил еще кое-что.
— Что, что ты вспомнил?
— Не скажу, — прошептал Рик.
— Ты должен сказать кому-нибудь. Иначе опять забудешь.
Он схватил ее за руку.
— Это верно. Ты никому не скажешь, правда, Лона? Ты будешь моей памятью, на случай, если я забуду?
— Конечно, Рик.
Рик огляделся. Мир был прекрасен. Валона как-то рассказала ему, что в Верхнем Городе, в нескольких милях над ним, есть огромная светящаяся надпись:
ФЛОРИНА — САМАЯ ПРЕКРАСНАЯ ПЛАНЕТА В ГАЛАКТИКЕ
И сейчас, оглядываясь, он мог поверить этому.
— То, что я вспомнил, ужасно. Но когда я вспоминаю, то всегда правильно. Это мне припомнилось в конце дня.
— Да?
Он в ужасе пристально смотрел на нее:
— Все на этой планете должны погибнуть. Все, кто живет на Флорине.
Мирлин Теренс доставал книгу-фильм с полки, когда к нему позвонили. Резидент неторопливо подошел к двери, на ходу заглаживая верхний прорез рубашки. Даже одежда у него была похожа на одежду сквайров. Иногда он почти забывал, что родился на Флорине.
На пороге стояла Валона Марч. Она опустилась на колени и склонила голову в почтительном приветствии.
Теренс широко распахнул дверь.
— Войди, Валона. Садись. Час отбоя давно уже прошел. Надеюсь, патрульные не видели тебя?
— Кажется, нет, резидент.
— Ты чем-то расстроена. Опять Рик?
— Да, резидент. — Она сидела, как всегда, спрятав свои большие руки в складках платья; но он заметил, что ее сильные короткие пальцы переплелись и слегка вздрагивают.
— Что бы это ни было, я слушаю тебя, — сказал он негромко.
— Вы помните, резидент, как я пришла к вам и рассказала о городском докторе и о том, что он говорил?
— Да, Валона, помню. И еще помню, что велел тебе никогда не делать ничего подобного, не посоветовавшись со мной. А ты помнишь это?
Глаза у нее расширились. Ей не нужно было напоминаний, чтобы снова ощутить его гнев.
— Я никогда больше не сделаю ничего такого, резидент. Я только хотела напомнить вам, что вы обещали сделать все, чтобы помочь мне удержать Рика.
— Я так и сделаю. Значит, патрульные спрашивали о нем?
— Нет. О резидент, по-вашему, они могут спросить?
— Я уверен, что нет. — Он начал терять терпение. — Ну же, Валона, рассказывай, в чем дело!
— Он говорит, что вспоминает разные вещи.
Теренс подался вперед и чуть не схватил девушку за руку.
— Разные вещи? Какие?
В памяти Теренса ожил день, когда нашли Рика. Он увидел толпу ребят у одного из оросительных каналов, как раз за чертой поселка. Они пронзительно кричали, окликая его: «Резидент! Резидент!», и показывали на какую-то белую шевелящуюся массу.
Это был взрослый мужчина, почти голый; изо рта у него текла слюна, и он слабо повизгивал, бесцельно двигая руками и ногами. На мгновение его глаза встретились с глазами Теренса и стали как будто осмысленнее… Потом рука у человека приподнялась и большой палец очутился во рту.
Кто-то из ребят засмеялся:
— Резидент, да он сосет пальцы!
Простертое тело сотряслось внезапным криком, лицо покраснело и сморщилось. Раздался тихий, бесслезный плач, но палец так и остался во рту.
Теренс стряхнул с себя оцепенение.
— Вот что, ребята, нечего бегать по кыртовому полю, нечего портить урожай. Сами знаете, что будет, если рабочие с плантаций поймают вас. Расходитесь и молчите обо всем. Эй, вон ты, сбегай-ка к доктору Дженксу и попроси его прийти сюда.
