Олег Дивов - Настоящие индейцы
– Твоя система защиты границ и договоры – знаешь, тоже не шибко-то серьезная гарантия… – буркнул Патрик, пряча глаза.
– Моя система и договор о покупке позволяют в течение месяца развернуть здесь военную базу. И база будет. Мало того – тебя вскоре вынудят на компромисс. Вторая база на луне в обмен на что-нибудь приятное для индейского самолюбия.
– И ничего, кстати, удивительного, – сказал Крис. – Меня тоже попросили уступить часть обеих лун под базы. Я подумал и решил: соглашусь-ка, пока меня об этом просят вежливо и предлагают аренду. В результате имею шикарные налоговые льготы и расположение нашего командования. Не говоря уже об арендной плате.
– Саттанг будут охранять, как Землю, – продолжал Август. – А то, что сделал я, – всего-то лишил тебя твоего любимого инструмента власти. Шантажа. Ты не сможешь торговаться с Землей, намекая, что у тебя в руках шило, которым ты способен прокрутить дырочку в ее беззащитном тылу. Скажешь, не стал бы? Меня-то пытался шантажировать. Причем выгоды с меня можно получить существенно меньше, чем с Земли. Я тебя обезоружил. Потому что, как верно заметил Дик, граната обезьяне не игрушка. Когда дорастешь до человека – возможно, мы вернемся к обсуждению этого вопроса. И огорчаться тебе не с чего. Месяц назад ты знать не знал, что на твоей планете есть такая радость. Вот и живи, как месяц назад.
Патрик молча отошел и сел на краю площадки, повернувшись спиной. Август ушел к другому краю. Я переглянулась с Диком, он посмеивался, явно довольный. Санта вздохнула:
– Жаль, я не догадалась термос с чаем прихватить, как сейчас кстати было бы горяченького попить… всем.
Василиса согласно облизнулась.
… Ровно через час после начала эксперимента Лур рапортовал, что объект покинул канал. Август еще удостоверился, что корабль прошел без повреждений. Велел Федору закрыть систему.
Мы вернулись к катеру. Уже стемнело, и Крис пожаловался, мол, не успел сверху полюбоваться закатом, он тут хорош. Патрик отвернулся к иллюминатору и ни с кем не разговаривал.
Лишь после посадки в лагере он обронил, не глядя на Августа:
– В одном ты прав – оккупация мне ни к чему. А насчет списка привилегий, которые я хочу в обмен на свое задетое самолюбие, я основательно подумаю. Индейцам нужно гражданство. И не так, как сейчас – налоги, экзамены. Для моего великого народа это унизительно, мы вам не орки какие-то. Так что – явочным порядком. Попросили – предоставили. Родился у вас – получил вообще по умолчанию. Но одним лишь гражданством Земля не отделается. Не-ет, не отделается…
Август равнодушно отвернулся. Его эти вопросы не интересовали.
* * *Почему-то я нешуточно волновалась. Знала, что нас ожидает фарс, что мы с Августом просто отыграем роли в спектакле и полетим домой. Но окружающие были так серьезны, так озабочены малейшими деталями, что я прониклась.
Меня разбудили на рассвете. Августа, который все эти дни спал, придвинув свою койку к моей, уже не было. В палатке вообще были только женщины – Санта, Моника и Дженни. Гай Верона ждал снаружи, вместе с моим отцом и Крисом. Кер и Тан пошли собирать столы для пира.
Полный чин – это серьезно. От традиций нельзя отступать ни на миллиметр. Поэтому в палатку втащили индейскую деревянную бадью для мытья, застелили куском полотна, налили в нее горячей воды, отпихнули Василису, которая решила, что это для нее. Меня усадили в бадью, Санта вылила в воду кувшинчик с настоем индейских трав. Василиса бесшумно подкралась сзади, ухватила зубами за уголок полотняной простыни, на которой я сидела в бадье, дернула, оторвала и утащила в угол трепать. Меня тщательно выкупали – самой мне запрещалось делать хоть одно осмысленное движение. Потом растерли с маслом, так что я вся залоснилась. Василиса бросила тряпку, напрыгнула на плошку с остатками масла и опрокинула ее. Ну нашла время поиграть. Была отправлена в угол.
Пришли двенадцать старух, Василиса немедленно вылетела из угла и их облаяла. Старухи одобрительно закивали: мол, хорошо, добрая примета. Индейские собаки редко охраняют людей, и если охраняют, то человек достойный. Ну а какой смысл охранять что-то плохое? Собаки ведь умные, они стерегут лишь самое лучшее.
Старухи внимательно рассмотрели меня, вынесли вердикт: для брака годится. Одна потыкала меня пальцем в попу и сказала:
– Хорошая жена, здоровая, много детей родит.
Интересно, подумала я, а Августа осматривали?
Тут же старуха сообщила мне:
– Видела твоего жениха, в ручье купался. Большой мужчина, очень сильный. Тебе много радости будет ночью.
Старухи захихикали понимающе.
Мне принесли невестину рубашку – ту, которую я должна снять перед входом в спальню. Рубашка оказалась неожиданно тонкой и нежной.
– Лучшие мастерицы пряли и ткали, – сказали мне старухи. – При лунном свете, чтобы полотно было мягким.
Поверх рубашки на меня надели тяжелое и толстое платье – в белую и ржаво-красную полоску. Это полотно ткали из шерсти кобыл. Как мне сказали, на ткань для моего наряда пошла шерсть пяти белых и пяти красных кобыл. Стриженные под ноль кобылы теперь до самой зимней линьки должны были стоять в теплой конюшне, иначе замерзнут на пастбище.
Индейские традиционные сапожки – просто кожаные чулки с привязанными деревянными подошвами – были из тонкой шкуры местного грызуна, что-то вроде ондатры. Причем шили их мехом внутрь, а снаружи расписывали красной и синей краской, расшивали бисером и жемчугом, крепили плоские золотые кружки. Я пошевелила пальцами в сапожках – ничего, мех приятно гладил кожу. Золотой пояс в три ряда, от талии до бедер. Тяжелое оплечье, само собой, золотое, с необработанными драгоценными камнями, браслеты на обе руки, от кисти до плеча. Я не жалуюсь на отсутствие физической силы, но руки едва-едва поднимала.
Старухи выложили несколько золотых обручей, переглянулись. Санта объяснила: это на шею. Чем длиннее шея, тем больше обручей поместится, тем красивей считается невеста. У нее на свадьбе поместилось шесть, это очень красиво. Обручи, естественно, не расстегивались, старухи их разгибали, чтобы надеть, и загибали уже на мне. Поместилось семь, но опустить голову я не могла. С грустью подумала, что нечего и мечтать о завтраке, не говоря об обеде.
Но когда мне показали серьги длиной сантиметров в тридцать, я чуть не убежала. Да они ж по полкило весят, небось! У меня мочки порвутся! Санта успокоила: индейцы не прокалывали мочки, они крепили серьги на ушных раковинах. Само собой, головой двигать в таких серьгах надо крайне осторожно, со всей плавностью, иначе серьги могут свалиться, а это плохо.
Мои волосы, которым тоже досталось масла, гладко зачесали назад, голову накрыли свободным платком, который закрепили золотым шнуром. Я б сказала, что похоже на куфию, если бы концы платка не волочились по земле.
