Дмитрий Кравцов - Третий источник
***
Толяныч вскинулся, неожиданно просыпаясь и уже понимая, что падает с лавочки. Первое, инстинктивное желание ухватиться за что-нибудь, обрести опору, и - темный силуэт, заслоняющий свет заходящего солнца, багровая кайма... - неужели вновь урод из снов? Ну, гад! Пусть только рот раскроет, тут же в морду!
Толяныч вцепился в него как клещами, рванулся, вскочил, держа кулак на отлете в полной готовности... Порскунула в сторону с мявом Матрена. Он вгляделся - над ним склонялся дедушка Бертран собственной персоной, а отворот его камуфляжного френча немилосердно комкался в толянычевом кулаке.
Фу, бляха-муха, разве ж так можно?!!
Толяныч мотнул головой, разгоняя липкую паутину сна:
- Извините, Виктор Алексеевич, это я спросонья... - И он аккуратно разгладил пятнистую ткань. - Извините.
- Ничего, юноша, все в порядке. - Неожиданно благосклонно пророкотал дедушка, отступая на шаг. - Как вы себя чувствуете?
А действительно - как? Толяныч просканировал внутренне состояние и с огромным облегчением обнаружил, что все в норме: нигде не болит, не тянет, не мешает. И даже больше того - Фантик! Тонюсенькая паутинка связи. Сосед пытался преодолеть преграду, проявить себя. Вот это да!
Но говорить об этом старому перцу не стоит, даже если он и есть главный Посредник. Черт, как не хорошо получилось, чуть ведь не вмазал старичку от души...
Ноги держали немного неуверенно, выброс адреналина оказался слишком велик для ослабленного организма, и отходняк казался вполне возможен. Толяныч медленно опустился на лавочку и, пытаясь выиграть время и привести скачущие мысли к единому знаменателю, принялся нашаривать по карманам сигареты. Нашел, но доставать не стал. Пока.
- Еще раз извините, Бертран... Ох, Виктор Алексеевич. - Тут Толяныч разглядел за спиной дедушки Лиз и прищурился от бьющего прямой наводкой в глаза низкого солнца: - Ого! А это еще что за наряд?
Ведьма и вправду была одета нехарактерно - черную водолазку и джинсы сменил черный же балахон с глубокими вырезами у шеи и под мышками, а уж высоченные разрезы по бокам, открывавшие хорошо проработанные ноги почти на всю длину... Видок - это что-то, закачаешься! Самочувствие улучшилось еще на пятьдесят процентов, а верное чутье уже готовилось сделать охотничью стойку. Сейчас от ведьмы исходил почти незаметный, но тем не менее безошибочно определимый зов. И звала она понятно куда - в ловушку. Сла-а-адкую.
- Фант, через полчаса нам пора. Как раз солнце сядет. - Матрена лениво перетекла с травы на лавочку и принялась с необычайной тщательностью за вечерний туалет.
- Хорошо. - Неожиданное пробуждение встряхнула душу, как неухоженный аквариум, подняв со дна в полной мере жирный ил подозрений к ведьме, Посредникам, и лично к дедушке Бертрану. Толяныч постарался собраться, и первым делом оторвал глаза от разреза на ее балахоне. - А куда?
- Увидишь.
- Ладно, посмотрим. Ты все обговорила со своими драгоценными Посредниками? - Толяныч перевел пристальный взгляд на дедушку Бертрана, однако старик и бровью не повел, словно бы диалог его не касается никаким боком. Он с необычайным вниманием наблюдал за кошкой и улыбался вполне по-отечески.
Улыбался! И Толяныч помимо воли почувствовал к отставному секретарю чувство, подозрительно напоминающее симпатию.
- Все в порядке, Фант.
- Гарантия? - Толяныч откинулся на спинку лавочки, не спеша потянул из кармана сигарету, прикурил и откровенно провел взглядом по ее ноге, почти так же ощутимо, как если бы провел ладонью. Вопрос вышел несколько двусмысленным, словно бы он требовал для себя дальнейших гарантий. Ну и пусть. Пусть ведьма и этот экс-француз так и подумают, авось чего-нибудь нового можно услышать.
- Да. - Лиза однако осталась сестрой таланта. Краткой, то есть. Однако взгляд его не оставила без внимания, но промолчала, только поправила на груди свой кулонище и чуть усмехнулась.
- Значит с моей коррекцией все будет тип-топ? - Толяныч вновь покосился на невозмутимого Бертрана, и вновь безрезультатно, испытав даже подобие разочарования. Старик, похоже, действительно оказался не при делах - просто родственник, у которого они скоротали нужное количество времени. И все. И идентичные куры на участке косвенно это подтверждают. Если конечно ему просто не морочат голову. Хотя вряд ли - Фантик же ворохнулся...
- Фант, ты же понимаешь, что сто процентов дать я не могу. Это же несанкционированное вмешательство. - При этом она так обольстительно улыбнулась, что улучшение самочувствия чуть не привело к гормональному взрыву. Предвкушаемое вмешательство представлялось настолько плотским, что санкции и не требовались.
Чувствуя, что на серьезные разговоры его не хватит, Толяныч сплюнул и поискал глазами, куда бы деть бычок. И не нашел.
17.
- А это не те куры. - Сказала Лиз, когда Толяныч галантно придержал особенно низко висящую ветку, давая ей войти под сень леса первой. Ее руки были заняты клеткой с черной несушкой, той самой, из Москвы.
Сказала и растворилась в сгустившимся сумраке вместе со своим балахоном, а призрачные блики, рассыпаемые кулоном, кажется, только сгущали обступившую со всех сторон тьму. Толяныч нырнул следом и полной грудью втянул в себя воздух, насыщенный ароматом смолы, хвои и недавнего солнца. К нему примешивался еще один, почти неуловимый оттенок парного молока, дразнящий его хваленое верхнее чутье. Очень волнительный, который откровенно вел прямиком в объятья уготовленной ловушки, сопротивляться которому с каждой секундой становилось все более нереально.
Теперь Толяныч шел, ведомый своим чутьем. Добровольно, с охоткой.
Шума он производил куда больше, чем Лиза. Что же она, в темноте что ли видит?!!
"Ну да, на дачу - с курицей, в лес - с дровами, все нормально..." Толяныч переложил связку щепок в другую руку. Может щепки тоже были те, что надо, но при визуальном осмотре не обнаружили свое отличие от тех, что можно найти в любом месте леса.
- Вопросов больше не имею. А скажи, этот твой дедушка Бертран, он что настоящий француз?
- Нет, он уже не француз. Это его пра-пра-дед был француз, когда с Наполеоном пришел.
- И его, стало быть, как только русским заделался, так сразу выбрали секретарем горисполкома. Знаешь, у меня есть приятель, так он по матери Власилашвили, а по отцу - Тархун-Мураев...
Толяныч уже устал ловить себя на том, что ему приятно ощущать ее присутствие рядом, в зоне прямой досягаемости. Одновременно зрел дальнейший план: уж больно ведьма уверена, что он не устоит перед ее чарами, уж как-то откровенно она это даже выпячивает. Вот и пусть верит, а Толяныч и не собирался устоять. Пусть будет, как будет, а там посмотрим - у кого редька слаще. Последовательность должна быть только такая: "Сосед", "ловушка", все остальное - потом.
