Тимоти Зан - Охота на Икара
Иксиль кивнул.
- Будь осторожен, - сказал он мне на прощание.
- Положись на меня.
И они поковыляли к остановке, являя собой наглядную иллюстрацию трех степеней недовольства решением капитана. Я заглянул в бумажник - там оказалось триста коммерц-марок. Хватит и еще останется. За это время Иксиль с двумя ранеными как раз успел отойти достаточно далеко. Я смешался с толпой и последовал за ними, держась на расстоянии. Делал я это отчасти из предосторожности, чтобы подстраховать их на тот случай, если мы все же перебили и распугали не всех айиками. Но важнее для меня было убедиться, что они все втроем сели в трамвай и благополучно уехали. Нельзя было допустить, чтобы кто-нибудь догадался, что я задумал.
Так что я встал позади компании сканксов, прячась за их спинами, и проследил, как Иксиль, Никабар и Эверет садятся в вагончик. Я подождал, пока трамвай скроется из глаз, потом встал на цыпочки, высмотрел вывеску аптеки и потопал туда.
Я предвидел, что купить борандис в самый разгар Большого фестиваля можно будет легко и просто. Так оно и оказалось. Уже через десять минут я вышел из аптеки, во внутреннем кармане у меня лежала упаковка препарата. Я купил его на двести коммерц-марок. Если повезет, так много борандиса нам и не понадобится. Но если бы я купил меньше, чтобы хватило только добраться до убежища на Бейскриме, это выглядело бы подозрительно. Я вернулся на остановку, смешался с толпой и подождал трамвая.
Вагончик оказался полупустым, что совершенно неудивительно: большинство гуляк, которые слетели на Палмари, чтобы как следует оттянуться, ехали в город, а не возвращались на космодром. Конечно, в переполненном вагоне было бы легче затеряться в толпе, но зато тут были свободные места, я сел и воспользовался несколькими минутами отдыха, которого мне так не хватало. В конечном счете, решил я, одно другого стоит.
Пока я ехал в трамвае, ничего не произошло. Я не засек ни паттхов, ни айиками, ни каких-либо признаков слежки или наблюдения. Поездка показалась мне очень короткой, и вот уже двери вагончика открылись на остановке в космопорту Бангрот.
До "Икара" отсюда было шагать и шагать. Впрочем, толпа уже поредела, и, может быть, мне повезет поймать свободный кар. Но, как бы там ни было, я все равно не собирался отправляться прямо на корабль, ни пешком, ни на машине. Вместо того чтобы повернуть направо, к "Икару", я свернул налево и пошел к станции "Межзвездной связи".
Секретарша в приемной нашего покровителя заставила меня прождать на линии несколько минут, что само по себе было плохим знаком. Это означало, что им пришлось разбудить дядю Артура, а когда нарушают его драгоценный сон, он подходит к видеофону далеко в не самом лучшем расположении духа. Учитывая, какие новости я собирался сообщить ему, наш разговор обещал быть одним из самых неприятных за все знакомство.
Когда экран ожил, с первого взгляда стало ясно, что моя оценка ситуации оказалась чудовищно неверной. Дядя Артур подошел к видеофону вовсе не в ночной рубашке и небрежно накинутом поверх нее халате, а его волосы не торчали в разные стороны, образуя этакий нимб. Нет, он был при всем параде, причесан волосок к волоску и облачен в наряд, который одевал только по торжественным случаям и которого я на нем уже несколько лет не видел.
Все это означало, что я вытащил дядю Артура не из постели, а из мутных вод, где он проводит большую часть своей жизни, общаясь с акулами или еще какими хищниками, пребывающими на ступень выше в пищевой цепочке. Я отвлек его от общения с сильными мира сего. Я задался было вопросом, к лучшему это или же наоборот, но моей ударенной голове такие задачи были не под силу.
А потом я увидел, какое у него лицо, и ледяной холод сжал мое сердце. Такое скорбное, как на кладбище, лицо бывает у того, кого противники загнали в угол, когда больше некуда деться и трюков в запасе не осталось. Взгляд гроссмейстера, оставшегося с единственной пешкой и королем, когда он с горечью понимает, что пешкой придется пожертвовать.
- Джордан, - ровным голосом сказал дядя Артур, тщательно следя за интонациями. - Мы как раз говорили о тебе. Как обстоят дела?
- Не слишком страшно, - ответил я. - А как у вас?
- Боюсь, не лучшим образом, - признался он. - Где ты сейчас?
- На Палмари, тут Большой фестиваль в разгаре, - сообщил я. - И надеюсь убраться отсюда как можно быстрее.
- Как я понимаю, у тебя были неприятности?
- Можно и так сказать, - съязвил я. - Меня сцапали паттхи. И позволили своим подопечным айиками сыграть на моей голове барабанное соло. Экипажу удалось выручить меня, но при этом двое получили ожоги. Я знаю, вы не любите открыто вмешиваться в мою жизнь, нонам нужна поддержка. И она нужна нам сейчас.
Выражение его лица, пожалуй, стало даже более непроницаемым.
- Ты уже решил, куда направишься дальше?
- У одного из членов нашей команды есть друг на Бейскриме. У него там турбаза на отшибе. Сейчас в ней никого нет, - ответил я, похолодев пуще прежнего. Дядя ничего не ответил на мой призыв о помощи, а когда я упомянул Бейскрим, он должен был бы тут же застучать по клавиатуре компьютера. Но он не стал запрашивать данные на планету. - Думаю, перелет займет дней пять. Наверное, хоть кто-нибудь из ваших ребят успеет за это время добраться туда.
- Да, это так, - вымученно согласился он. - Джордан... боюсь, никакой поддержки с моей стороны не будет.
Такого я все-таки не ожидал. Я изумленно вытаращился на дядю Артура, едва не уронив челюсть.
- Могу я поинтересоваться почему?
- Если говорить прямо, потому что Земля решила остаться в стороне, ответил он, уже не скрывая горечи. - Менее пятнадцати минут назад Женева разослала официальное уведомление, что никакие общественное, правительственные или частные организации, а также отдельные лица, имеющие подданство Земли или союзных ей миров, не должны предоставлять информацию, персонал и материальное обеспечение или оказывать какое-то другое содействие находящемуся вне закона космическому кораблю под названием "Икар". Его рот изогнулся в кривой усмешке.
- Ты, Джордан, в этом распоряжении упомянут особо. Вместе с Иксилем и еще двумя-тремя членами команды, имена которых им удалось узнать.
- Бред какой-то, - запротестовал я. Собственный голос доносился до меня будто издалека, сквозь участившийся пульс крови в висках. У меня вся надежда была только на дядю Артура. - Они не могут так поступить. Ставки слишком...
- Они прекрасно знают, каковы ставки, - перебил дядя, поморщившись. - Я тебе еще не все рассказал. Примерно за десять минут до того, как Женева издала этот приказ, паттхи обнародовали свое официальное заявление. Они объявили анафему всему народу каликси.
