Сергей Иванов - Кентавр на распутье
– Вот как!.. Где ж твои принципы, рыцарь?
– Я не такой идиот, чтоб из-за них делаться сволочью. Расскажи-ка еще про кодекс профи!
Откинувшись в кресле, главарь покачал головой:
– Ну, Род, ты меня удивил!
– Ладно бы это затрагивало лишь ваши Семьи, но ведь угроза куда шире.
– Господи, о чем ты опять?
– Так ты не понял еще? Главная-то опасность идет изнутри. На эту нечисть можно найти управу, объединив силы, а вот ежели взыграет твой нутряной Зверь? Слишком тянет тебя к бессмертию.
– С чего взял?
– А почему ты так стремишься разбросать семя? Сейчас вот озабочен построением империи с наследуемой властью. Такие инстинкты сильны у насекомых, запасающих живые консервы для потомства.
– Ну сказанул!
– Но если взамен генетического бессмертия тебе предложат личное, зачем тебе станут нужны дети?
– Ты серьезно? – пробормотал Аскольд. – Я действительно смогу жить вечно?
– Смотря что считать жизнью. Закостенеешь в нынешнем состоянии на века – это да. Но вверх не поднимешься ни на шаг.
– Зато и не скачусь к старости.
– Я ж говорил, – хохотнул я, – тебе понравится!.. Только имей в виду: ничто не дается даром.
– Встает вопрос о цене, да?
– И о ценности тоже. Конечно, бандитам недалеко до людоедов, а все ж пока человечья норма. И ради чего уходить в патологию?
– Во-первых, у меня ответственность перед Семьей, – объявил он. – И потом, руки-то у всех к себе повернуты. Вот и загребают, кто как умеет.
– Это хорошо, что на свой счет ты не питаешь иллюзий. Может, ты всегда был вампиром – в меру отпущенного? Копил силу, опустошая слабых. А тут открываются такие просторы!
– Кстати, не слыхал? – вдруг сказал Аскольд. – Лика повесилась.
– Что?
Я даже дернулся. Вот так и проходит жизнь… мимо.
– Н-да, не выдержала гонки, надорвалась, – посетовал главарь. – А ведь и к ней я питал слабость!
– Держал как запасной вариант? – спросил я, сдерживаясь. – Предусмотрительный ты наш.
Может, злосчастная стервочка оказалась лишней в этом сюжете? Вот и прибрали с глаз долой. А душить женщин нынче модно – видели, знаем!..
– Каких товарищей теряем! – вздохнул Аскольд. – Скоро и вовсе станет не на кого положиться.
Это он острил так: мужественно, невзирая на чувство глубокой скорби.
– Надувной куклой обзаведись, – посоветовал я, едва разжимая челюсти. – Уж она не подведет.
Говорить с ним больше не хотелось, да и не о чем, наверно. Перекачав на здешний комп свежие записи (с небольшими купюрами), я спустился на том же лифте в гараж и втихаря убрался из поместья. Домой, домой!..
То ли показалось, то ли так легли карты, но в городе будто стало спокойней, несмотря на глубокую ночь. Может, впрямь убавилось нечисти? Ну, сколько голов мы отрубили этой гидре? И за сколько времени отрастут новые? А все ж передышка!
И возле дома меня не поджидала засада – балуют, балуют. Этак и вовсе утрачу бдительность. Но настоящий откат пошел, когда я очутился внутри стен, под неусыпной охраной Дворецкого. Разом заныли все сегодняшние болячки, мышцы сделались ватными, веки налились тяжестью. С трудом избавясь от снаряжения, я все-таки полежал в ванне, едва не заснув в тамошней невесомости, сквозь дремоту ощущая бережные касания Инессы, занявшейся моей помывкой, а заодно массирующей, где не болело. Затем поднялся, ладонями смахнул с себя воду и побрел в спальню. Без сил рухнул на постель, по-моему, отрубившись еще раньше, чем коснулся головой подушки.
Примерно через час очнулся – квелый, с тяжелой головой. Все тело ломило, будто постарел на полста лет, однако спать больше не хотелось. Несколько минут еще собирался с духом, затем перетащил свои телеса в кабинет, развалясь в кресле. И почти сразу раздался вызов, словно бы на том конце дожидались, пока проснусь.
Как и предполагал, это оказалась Лана. С опозданием, но все ж явилась на сцену. В опереточных своих доспехах, с лицом, исполненным значимостью новой роли, – этакая Родина-Мать в миниатюре.
– Без надругательств нельзя было обойтись? – хмуро спросила она. – Господи, ну зачем ты уволок голову Отца?
Ага, будь с ним поласковей, убивай не больно!.. Вот победителя никто не жалеет – живой, и слава богу.
– В качестве трофея, – ответил я. – Решил, по примеру твоего муженька, учредить зал своей боевой славы. Жаль, не прихватил и головы внучков.
– Оставь мальчиков в покое! Теперь они не опасны.
– Могила их исправит, – пробурчал я. – Наплачешься еще с ними.
– Отдай голову, – потребовала Лана. – Слышишь меня, Род?
– «Отдай мое сердце!» – загробным голосом передразнил я. – Фиг вам – хватит и тулова. Кстати, оно так и стоит памятником? Вдобавок нетленное, точно мощи святых. А ведь я подозревал, что у древних чудодеев рыла в пушку, что все чудеса их замешаны на крови…
– Не кощунствуй!
Не знаю, что творилось сейчас в Подземелье, но у Ланы, судя по всему, опять начался период самовознесения. Глаза пылают, стан напружинен, вся в порыве. Кончилось безвременье, затевается новая Стройка. Вокруг товарищи, единомышленники, последователи, цель ясна и прозрачна…
– Слушай, тебе не надоело? – спросил я. – Может, поводить ночью по городу, показать, на чем строилась ваша империйка?
– Сейчас надо думать о спасении Семьи, – отмахнулась она. – После того, что ты наворочал тут…
– А нашли на меня своих терминаторов, – предложил я. – Маленькая победоносная война, знаешь ли…
– За кого ты принимаешь меня? – возмутилась Лана.
– За Мать, – ответил я. – Готовую ради общего блага поступиться личными пристрастиями. Положение обязывает, еще бы!
– Перестань, – сказала она. – Не до болтовни сейчас. Столько проблем!
– Ну, извини.
Действительно, не вмешайся мы с Кирей, все ее проблемы были бы уже в прошлом. Покой!..
– По-твоему, мне следует отойти в сторону? – спросила Лана, кольнув проницательным взором. – Теперь, когда на меня надеются столькие?
– Нет, конечно, есть личности, кои ведут за собой, – признал я. – Но куда больше таких… э-э… персонажей, кого выталкивает вперед напором толпы и несет, как на океанской волне, – пока не расплющит о камни. Вот ты из каких?
– Больше-то некому, – молвила она скромно.
– М-да… Ладно. И кто у вас теперь во главе?
– Совет матерей.
– Революционных? – хмыкнул я. – А почему не бабушек?
– Не ерничай!
– Хотя есть же советы старейшин… там, где старость возводят в культ. Уж лучше почитать материнство, чем маразм. А зачинателя суньте в мавзолей.
– Послушай, у тебя осталось сострадание? – спросила Лана негромко. – Ведь это мой отец. И ты убил его.
– И отец твоего ребенка, да? – прибавил я, сочувственно кивая. – Совсем с вами запутался. Отец приносит дочурку на алтарь, предварительно сделав ее матерью… Та плетет против него заговор. И всё во славу Бога!.. Кстати, ты нашла свою дочь?
