Сергей Лексутов - Полночный путь
Завидя Серика, все расселись; кто по телегам, кто прямо на землю, примолкли. Серик сказал:
— Щас Горчак приедет, и начнем разговор…
Легок на помине, появился Горчак. Он скакал на своем жеребце на франкский манер, гордо выпрямившись. За ним, на степняцкий манер припав к гриве коня, летела половчанка. Серик подивился: ну, чисто пацан…
Горчак спрыгнул с коня, вошел в круг, поздоровался и отошел к ближайшей телеге. Там подвинулись и он сел с краю.
Серик заговорил:
— Ну, теперь все в сборе… — он обвел взглядом напряженные лица. — Мы разведали путь, нашли и караванную тропу. Я так полагаю, здесь имеется узкий проход меж гор, вот караваны и идут через него наискосок. С гор сбегают ручьи и речки, потому караваны и держатся у подножья гор. Если мы пойдем дальше у подножья, то вскоре выйдем на караванную тропу. Но горы вскоре кончатся, кончатся и ручьи, с них сбегающие. То еще Горчак разведал, когда ходил в страну серов. Дальше пустыня, а пустыню на конях не пройти, хоть на караванном пути и есть колодцы, да и постоялые дворы имеются. Мы на таком побывали… — Серик замолчал, обвел взглядом дружинников. У одних лица прямо засветились радостью, но у многих было написано явное разочарование. Пауза затянулась.
Кто-то не выдержал, нетерпеливо выкрикнул:
— Да говори ты, чего тянешь кота за хвост?!
Серик медленно выговорил:
— У Лисицы есть задумка; продать коней, купить у местных народов верблюдов, и дальше, по караванному пути… В страну серов… — повисло жуткое молчание, даже было слышно далекое блеяние овец. Обведя взглядом круг лиц, Серик медленно выговорил: — Неволить я вас не могу, потому как свободного пути мы в страну серов не нашли, и этот поход — дело добровольное, из чистого любопытства. Так что, подумайте до утра, а завтра и решим, кто дальше пойдет, а кому возвращаться.
Блеяние овец стало громче. Серик недоуменно оглянулся, спросил, ни к кому не обращаясь:
— Эт-то еще што такое?
Из-за бугра появилось небольшое стадо овец, которое гнал парнишка верхом на низкорослой лошадке.
Чечуля равнодушно обронил:
— А это я у старейшины сторговал, пока вы с Лисицей дрыхли без задних ног. Дичины тут маловато бегает, да и непривычны мы в горах охотничать…
Дружинники радостно загомонили, и принялись деятельно готовиться к пиру; кто побежал дрова собирать, в невеликую рощицу, тянущуюся по верху склона долины, кто взялся овец резать и свежевать.
Что ни говори, но последние недели похода были голодны; шли по пустынным местам, земля была, где каменистой, где вообще пески лежали, так что дичины встречалось мало, а коней есть дружинники отказывались наотрез. Так что, отощали и люди и кони. Из экономии баранов решили не жарить, а варить похлебку, и потом пировали далеко за полночь, объедались нежным мясом, и опивались густым бульоном. Несмотря на явственно дружеское расположение местных народов, Чечуля посоветовал удвоить число сторожей, так что Серик послал четверых стрельцов на верх склонов долины, к самым каменным лбам. Ночь прошла спокойно, однако спустившиеся наутро к табору стрельцы, сообщили, что видели, да и слышали, как по самому верху, по скалам, будто бы ночью пробралось несколько всадников, и ускакали в степь.
Хмуро выслушавший доклад Чечуля, проворчал:
— Уходить надобно, мы в этой долине, будто в западне…
— А без этой долины, мы будем вовсе без воды… — откликнулся Лисица.
Серик молчал, глядя вдаль, туда, где меж склонов открывался кусочек степи. Все замолчали, и Серик почувствовал на себе вопрошающие взгляды. Наконец он проговорил тихо:
— Чечуля, вели собрать круг…
Круг и собирать не нужно было, никто и не думал разбредаться; кто доедал похлебку, оставшуюся после вчерашнего пира, кто просто слонялся по табору. Серик обвел взглядом дружинников; по их лицам явственно читалось, что все они уже приняли решение, непонятно было — какое. Он коротко бросил:
— Кто со мной — о десную, кто домой — о шуйцу…
Будто только того и ждали, дружинники зашевелились, прошли встречными потоками, и вскоре снова затихли. Оказалось, что разобрались примерно поровну. Серик сказал:
— Лисица, ты ж сказывал, что многие хотят дальше идти…
— А эт тебе што, не многие? Я ж не говорил, что все… — хмуро проворчал Лисица.
— Тогда ладно, отсюда и разойдемся; кто назад пойдет, пусть повременят, поможете бурдюки шить. Коней поделим пополам. Те, кто дальше пойдет, коней обменяет на верблюдов, оставим только полсотни боевых коней, на всякий случай. После завтра погоним коней на продажу, пусть пару дней подкормятся, а то шибко заморенные. Местные народы, я так полагаю, не дураки торговаться; за четверть цены таких коней запросто сторгуют. Горчак, ты сними две копии с чертежа: одну Реуту отправим, другую — Хромому Казарину.
И началась деятельная подготовка к дальнему походу. Кто шил бурдюки, кто подлаживал подрасхлябавшиеся телеги. К вечеру второго дня, вдруг сверху, со скал, послышался свист дозорного. Трудившийся над копией чертежа Горчак, поднял голову и задумчиво сказал:
— Похоже, наш поход закончился…
Серик вскарабкался на скалу, дозорный молча указал ему в даль, туда, где в створе долины открывалась степь. Серик вгляделся, и хоть опускавшееся солнце било чуть ли не в самые глаза, сумел разглядеть плотную светлую массу, как бы катящуюся по пустыне, и клубы пыли, поднимающиеся за ней. На взгляд Серика, шло не менее четырех сотен всадников, но что скрывалось позади них в клубах пыли, разглядеть уж вовсе не было никакой возможности; там могла ехать на телегах и пехота. Серик проговорил:
— Ты тут доглядывай, да попробуй посчитать, когда ближе подойдут. С вечера они на приступ не полезут, будут ждать утра, так что, успеешь отступить… — и пошел вниз, по крутой тропинке.
Дружинники уже сгрудились в таборе, молча ждали, пока Серик спустится со склона. Оглядев их, он проговорил медленно:
— Идут сотни четыре конных…
Чечуля возбужденно крикнул:
— Седлать, и прям щас на сшибку идти! Если они запрут нас в этой долине, сидеть нам тут до скончания жизни…
— Какая сшибка?! — воскликнул Серик. — С обозом не сможем пробиться, а без обоза — смерть!
Чечуля безнадежно махнул рукой, пробормотал тихо:
— Так и так — смерть…
Серик шарил глазами по склонам долины, углядев кое-что, быстро заговорил:
— Погоди помирать… Помирать погодь… — он протянул руку ко входу в долину, указал пальцем: — Глянь, вон отличное место… Там встанем… Как раз в два ряда долину перекроем. Шибко уж удобная теснина…
Действительно, с одного бока долины, выпирали скалы, с другого — близко подходил отрог и шибко уж крутой был склон его.
