Роберт Хайнлайн - Туннель в небе. Имею скафандр — готов путешествовать!
— Что за чертовщина?
— Вот потому-то я и молчал, — сказал Рой. — Боялся, ты подумаешь, что я рехнулся.
— Кажется, мы оба тронулись.
Род огляделся. Невидимые снизу, на террасе ряд за рядом ютились жилища — настоящий пещерный город. Пустой город. И явно не для людей предназначенный; отверстия в стенах — двери — были не выше колена и слишком узкие, чтобы человек мог свободно пролезть внутрь. Но в том, что это искусственные жилища, а не промытые водой пещеры, сомнений не возникало. Низкие комнаты теснились в шесть ярусов до самого верхнего края склона, а в качестве строительного материала неизвестные мастера использовали саманы, высушенные глиняные блоки, армированные деревом.
Но кто все это построил? Рой сунулся было в дверь ближайшего жилища, и Род тут же крикнул:
— Эй! С ума сошел?
— А что? Тут же никого нет.
— Откуда ты знаешь, что там внутри? Может, там змеи.
— Здесь нет змей. Никто их ни разу не видел.
— Да… но все равно лучше не лезть.
— Эх, был бы у меня фонарь!
— А у меня восемь танцовщиц и вертолет «Кадиллак»! Осторожнее! Мне совсем не улыбается возвращаться одному.
Они устроились на террасе перекусить и заодно обсудить находку.
— Это наверняка разумные существа, — заявил Рой. — Может, мы когда-нибудь даже встретим их. Не исключено, что их цивилизация достигла уже высокого уровня развития: эти постройки больше походят на древние руины.
— Причем тут разум? — возразил Род. — Пчелы строят и более сложные жилища.
— Пчелы не умеют комбинировать глину с древесиной, как эти существа. Взгляни на дверное перекрытие.
— Ну тогда птицы. Это доказывает, что у них мозгов не больше, чем у птиц. Именно не больше.
— Род, ты просто не хочешь видеть доказательств.
— А где предметы материальной культуры? Покажи мне хоть одну пепельницу с надписью «Изготовлено в Джерси».
— Может, я и нашел бы что-нибудь, но ты слишком осторожничаешь.
— Всему свое время. Однако раз они считали, что здесь безопасно, нас это тоже устраивает.
— Может быть. Но что их убило? Или почему они ушли?
Перекусив, они обследовали еще две террасы, где тоже нашли искусственные жилища. Судя по всему, когда-то тут было огромное поселение. Но четвертая терраса оказалась почти пустой — лишь в одной стороне теснилось несколько недостроенных помещений.
— Похоже, нас такой вариант устроит, — сказал Род, оглядевшись. — Может быть, он не самый идеальный, но мы можем перебраться сюда всей командой, а потом уже разберемся, где тут получше.
— Мы идем назад?
— Утром. Здесь вполне можно устроиться на ночь, а завтра отправимся к старому поселению… Интересно, а что вот там? — Род остановил взгляд на каменном уступе чуть выше по стене.
Рой прищурился.
— Сейчас узнаю.
— Не стоит. Тут стена почти отвесная. Когда переберемся, сделаем для таких мест лестницы.
— Не волнуйся — я рожден для горных круч. Смотри.
До уступа вполне можно было дотянуться рукой. Рой уцепился пальцами за край, подтянулся — и тут край осыпался. Падал Рой всего-то полметра.
— Ты как, в порядке? — подскочил к нему Род.
— Вроде да. — Рой попытался встать и, вскрикнув, снова упал на спину.
— Что случилось?
— Нога. Правая. Кажется… у-у-у!.. кажется, у меня перелом.
Род осмотрел его ногу и полез нарезать палок, чтобы сделать шину. Затем, подложив листьев, примотал палки к голени веревкой, что Рой носил на поясе. Веревку пришлось использовать очень экономно — он была нужна, чтобы забираться на террасу. У Роя оказалась сломанной большая берцовая кость, но при закрытом переломе можно было не опасаться заражения.
Много времени ушло на споры.
— Конечно же, тебе нужно идти, — говорил Рой. — Оставишь мне свежую добычу и все засоленное мясо. Да, и насчет воды нужно что-то придумать.
— А потом вернусь и найду тут твои обглоданные косточки.
— С чего это? Мне тут ничего не угрожает. Если ты поторопишься, то доберешься обратно дня за три.
— За четыре или, скорее, за пять. И еще шесть дней, чтобы привести сюда группу. А потом обратно с тобой на носилках? Если на нас нападет стобор, ты будешь совершенно беспомощен.
— А зачем нести меня обратно? Все равно мы перебираемся сюда.
— Ты уверен? Но в любом случае одиннадцать дней — а скорее, двенадцать — это слишком много. По-моему, Рой, ты еще и головой ударился.
Пока заживала нога Роя, они не испытывали, в общем-то, никаких трудностей и не подвергались никакой опасности — хуже всего оказалась скука. Род хотел было, пока есть время, обследовать все пещеры, но в первый же раз, когда он задержался дольше, чем, по мнению Роя, требовалось, чтобы раздобыть свежего мяса, тот едва не впал в истерику. Видимо, у него разыгралось воображение, и он уже представлял себе, что Род мертв и что его, беспомощного и одинокого, тоже ждет смерть от голода и жажды. После этого случая Род оставлял его лишь для того, чтобы поохотиться или принести воды. Напасть на них на террасе никто не мог, и поэтому они даже не дежурили по ночам, а костер использовали только для приготовления пищи. Погода с каждым днем становилась все теплее, а дневные дожди почти прекратились.
Долгие дни ожидания проходили в разговорах о чем только можно: о девушках, о нуждах поселения, о том, что могло вызвать ситуацию, в которой они оказались, о том, что бы они съели, если бы представилась возможность выбирать, снова о девушках… Не обсуждали они лишь вероятность спасения- никто уже не сомневался, что им суждено остаться здесь навсегда. Род с Роем много спали и часто ничего не делали — просто ждали в каком-то оцепенении.
Рой хотел отправиться в обратный путь, едва Род снимет шины, но спустя несколько секунд понял, что разучился ходить. Он тренировал ногу целыми днями и здорово рассердился, когда Род сказал, что ему все равно еще рано собираться в дорогу. Раздражение и обида на себя и на все то, что копилось в душе беспомощного человека так долго, стали причиной их единственной ссоры за время путешествия.
Род тоже вспылили и, швырнув Рою веревку, крикнул:
— Ну давай! Посмотрим, как далеко ты уйдешь на такой ноге!
Спустя пять минут он уже затаскивал побледневшего, дрожащего, но присмиревшего Роя на террасу. И лишь потратив еще дней десять на то, чтобы его нога разработалась как следует, они двинулись к поселению.
Первым же, на кого они наткнулись на подходе к лагерю, оказался Коротыш Дюмон. У того отвисла челюсть, в глазах на мгновение появился испуг, но затем он бросился вперед, чтобы поприветствовать их, и сразу же понесся в лагерь сообщить всем радостную весть.
