Джон Варли - Фея
Впрочем, песня была не просто перечислением задоматерей и ансамблей, которые образовывались для рождения на свет новых поколений. Валья пела песнь каждой упоминаемой титаниды, порой невольно переходя на кристальное пение своего рода, но чаще оставаясь в пределах английского. Перечисляя доблестные подвиги и добрые дела, она не упоминала о бедах и неудачах. Правда, Крису довелось услышать о страданиях времен войны титанид с ангелами. Затем появилась Фея, и в песнях все чаще стали упоминаться стратегемы, призванные привлечь ее внимание к предложениям на Карнавале.
— «… и Табула удостоилась милости Феи. Исполняя Эолийское Соло, она дала жизнь Валье, о которой мало что можно до сего времени пропеть, которая оставляет петь ее песнь грядущим поколениям. Валья полюбила Хичирика, рожденного во Фригийском Квартете другой ветви аккорда Мадригал, и Гитару, Лидийское Трио из аккорда Прелюдия. Они дали жизнь Змею (Двухбемольное Миксолидийское трио) Мадригал, который сам споет свою песнь».
Тут Валья замолчала, откашлялась и принялась разглядывать свои ладони.
— Я же говорила, что выйдет коряво. Быть может, у Змея выйдет лучше, когда придет его час. На титанидском песнь течет как река, а на английском…
— Он будет тобой гордиться, — сказал Крис. — Впрочем, начало не из лучших, правда? — Он обвел рукой голые скалы темной пещеры. — Наверное, рядом с тобой следовало быть Хичирику, Гитаре и всем твоим друзьям.
— Да. — Валья подумала. — Еще мне следовало попросить тебя спеть.
— Ты бы сразу об этом пожалела.
Титанида рассмеялась.
— Ну, тогда — оп-ля! Крис, вот он.
И точно. Поблескивающая от влаги фигурка появлялась медленно, но неотвратимо. У Криса просто зудело чем-то помочь — вскипятить воду, вызвать врага, утешить Валью, помочь Змею выйти… Хоть чем-нибудь, но помочь. Но, если выход Змея в мир можно было ускорить, он выскочил бы на землю будто пущенное двумя пальцами арбузное семечко. Подперев голову рукой, Валья тихонько посмеивалась. Да, если доктор и требовался, то не ей, а Крису.
— Ты уверена, что я ничем не могу помочь?
— Да, поверь мне. — Валья рассмеялась. — Хотя… Можешь его поднять — только осторожно, не наступи на пуповину. Она ему еще некоторое время понадобится. Принеси его мне. Поднимай обеими руками за животик. Его туловище повалится вперед, так что проследи, чтобы он не ударился головой. А вообще-то — не беспокойся.
Все это она уже ему говорила, но хорошо, что теперь повторила еще раз. В этот момент Крис не чувствовал себя достаточно компетентным, чтобы вообще совать свой нос, — не говоря уж о том, чтобы брать на руки новорожденную титаниду. Подойдя поближе, он присел на корточки и осмотрел младенца.
— Он не дышит!
— Я же говорю — не беспокойся. Задышит, когда будет готов. Принеси его мне.
Змей казался бесформенной кучкой из палочек и влажной кожи. Поначалу Крис просто не мог разобрать, где у него хвост, а где голова. Затем все вдруг прояснилась, и он увидел прелестное личико спящей девочки с прилипшими к нему розовыми растрепанными волосами. Ничего себе девочка… груди у нее уже вполне сформировались. Да и вообще никакая не девочка. Этим фокусом титаниды не переставали дурачить землян, представляясь женщинами независимо от истинного пола. Передний пенис Змея был там, где и полагалось, — меж передних ног, прикрытый розовыми лобковыми волосами.
Крис хотел понежнее, поосторожнее. Но после нескольких попыток пришлось сдаться и приложить нешуточные усилия. Змей весил немногим меньше самого Криса. У него были длинные ноги-палочки. Над узкими бедрами возвышалось туловище, которое тут же повалилось вперед, стоило Крису поднять новорожденного. Неся Змея к матери, Крис аккуратно высвобождал запутавшуюся пуповину. Потом Змей зашевелился и задней ногой лягнул Криса по голени. Было не больно, но с этого момента младенец затеял настоящую борьбу. Валья что-то пропела, и он мигом успокоился.
Наконец Крис передал Змея Валье, она положила его перед собой и прижала верхнее туловище к своему. Голова новорожденного болталась. Крис заметил, что все вышло так, как сказала Валья: пуповина не крепилась к животу, а исчезала в заднем влагалище — там же, где у Вальи скрывался другой конец.
Крис пока не знал, чего ему ждать. Он видел юных титанид, но таких юных — еще нет. Пока что, на его взгляд, Змей выглядел… нет, нельзя сказать «уродливо». Пожалуй, скорее нелепо. Но разве человеческие младенцы не выглядели, на взгляд Криса, мягко говоря, нелепо. Вдобавок они бывали окровавленные. Крису не нравилась собственная привередливость — это никак не вписывалось в представления Вальи о нем как о здоровом жизнелюбе. Лучше про него давным-давно никто не говорил. И все же с первым впечатлением о Змее ничего было не поделать. Юная титанида сильно смахивала на недокормленную четырнадцатилетнюю девочку, которую только-только выловили со дна озера. Хотелось даже применить к Змею искусственное дыхание рот в рот.
Змей громко захрипел, потом закашлялся — и начал дышать. Сначала последовали несколько шумных вдохов и выдохов, но затем ритм был найден. Вскоре после этого Змей открыл глаза и в упор уставился на Криса. То ли даже вида землянина ему хватило, то ли он еще просто неважно видел, но почти сразу же Змей заморгал и спрятал лицо на груди у матери.
— Он еще немного покапризничает, — сказала Валья.
— Я тоже.
— Ну, как он тебе?
«Так, приехали», — подумал Крис.
— Он прекрасен, Валья.
Нахмурившись, титанида еще раз оглядела Змея, словно прикидывая, не упустила ли она чего-нибудь.
— Наверное, ты опять шутишь. Не может же быть, чтобы ты так плохо владел английским.
Чувствуя себя так, будто бросается головой в омут, Крис откашлялся и произнес:
— Странный он какой-то.
— Вот именно. Но он очень скоро выправится. Он будет замечательный. Неужели ты не увидел его глаза?
Они занялись туалетом новорожденного. Крис помыл Змея и вытер, а Валья расчесала ему волосы. Титанида оказалась права — Змей действительно выправлялся. Высохнув, кожа его стала мягкой и теплой — и внешность утопленной беспризорницы сразу куда-то испарилась. Пуповина вскоре высохла и отвалилась. Должно было пройти еще немало времени, прежде чем он перестал бы казаться худым, но истощенности уже не чувствовалось. Скорее, пока мышцы приходили в тонус, Змей выглядел гибким и пышущим энергией. Туловище держалось без посторонней помощи. Пока Крис и Валья суетились вокруг его юного тела, Змей наблюдал за ними, но ничего не говорил. Такой возбужденной Крис ее никогда не видел.
— Знаешь, Крис, если бы я только могла это описать, — сказала она. — Ничего чудеснее… я так хорошо это помню. Вдруг обрести разум, чувствовать, как пробуждаешься от сна примитивных желаний и как вокруг тебя обретает форму огромный мир, полный других созданий. А растущая потребность говорить — почти как приближение оргазма. Впервые зарождающаяся мысль, что с другими можно общаться. Понимаешь, Змей уже знает слова, но без приложения к ним вещественности они для него все еще загадочны. Он будет полон вопросов, но редко будет о чем-то спрашивать. Он просто увидит камень и подумает: «Ага, так вот он какой, камень!» Потом подберет камень и подумает: «Ну вот, я подобрал камень!» Он будет задавать множество вопросов самому себе, находить ответы — и это ощущение открытия так необыкновенно, что самая распространенная мечта титаниды — родиться еще раз, и снова все это пережить. К сожалению, на многие вопросы ответов не найдется — но таков уж закон жизни. Мы должны стараться все-таки найти эти ответы и всегда быть добрыми. Надеюсь, ты будешь терпелив, позволишь ему думать в своем темпе и в свое время обрести броню фатализма. Нельзя, чтобы он перенимал ее у нас, ибо тогда…
